Тени древней земли
Шрифт:
— Для них это было так, как будто ничего не произошло. Крым это был курорт всесоюзного масштаба с большим количеством туристов, каждый день сменявших друг друга. Люди решили, что это была какая-то туристка с просторов необъятной нашей советской родины.
— И чем дело закончилось? – спросил Евгений, просматривая папку.
— Да, и это еще большая загадка в этой истории… Через три недели после обнаружения тела райотдел милиции загорелся.
— Невероятно, — произнесла Мария.
— Комиссия признала причиной
— А как отреагировал Кантарский? — спросил питерец.
— Когда истек срок содержания подозреваемых под стражей и их отпустили под подписку о невыезде, он ушел на больничный и заперся дома, пока через несколько месяцев его не перевели в родной Омск. Он, кстати был убежден, что райотдел подожгли местные уголовники, отомстившие за произвольные аресты их дружков.
— Правдоподобно, — сказала Райская.
— В этом есть смысл, да. Самое интересное в том, что архивы РОВД и комната вещдоков сгорели. Из предметов, найденных на месте преступления, осталась лишь горстка пепла.
— Черт… Так вы думаете, что между убийством и пожаром могла быть связь? — спросила Мария.
— Я не знаю… Это так и не было установлено. Скажем так, уничтожение вещественных доказательств и невозможность опознания тела способствовали тому, что дело было в конце концов закрыто.
— А каково ваше мнение по этому поводу? Как вы думаете, местные знали, кто эта девушка?
— Я могу ошибаться, но моя интуиция всегда подсказывала мне, что нет.
— Значит, это мог быть кто-то не из этих мест? — спросил Кротов.
— Я не знаю, Евгений. Я говорю тебе, я не могу быть уверен, но что-то подсказывает мне, что это было именно так. Девушка была вообще не крымчанка.
— Зачем же так убивать ее?
— Это вопрос ключевой, — произнес Барсуков. – Я был двадцатилетним, после армии, без какого-либо служебного опыта. А Кантарский и другие не только были бесполезны, но и усугубляли ситуацию, отталкивая от себя общество, которое и так не было склонно к сотрудничеству. Не говоря уже о том, что ни прокуратура, ни кто-либо другой никогда не беспокоился об этой девушке. У них были другие заботы.
— Отпечатки пальцев?
— Те немногие отпечатки пальцев, которые не были связаны с кем-то из нашего региона, ни к чему не привели. Конечно, мы сняли отпечатки и с девушки, но это была пустая трата времени.
— Что показало вскрытие?
— Девушке было от восемнадцати до девятнадцати лет. Причина смерти: кровотечение, вызванное глубоким порезом яремной вены. Горло было перерезано лезвием длиной не менее десяти сантиметров. Чистый, профессиональный порез.
— И я представляю, что это подтвердило версию генерала о том, что это сделал сельский житель, — сказала Райская. –Тот, кто пускал кровь домашним животным.
— Именно.
— Развалины храма у источника были основным местом преступления?
— Основным. По следам крови на камнях судмедэксперт определил, что девушка была убита там около полуночи.
— Значит, тело не сдвинули с места… Как вы считаете, это дело рук одного человека или нескольких? – спросил Евгений.
— Я всегда считал, что это был одиночка. Место было очень уединенное, поэтому этот человек мог спокойно провести ритуал, не торопясь, как говорят современные криминалисты, инсценировать.
— Разрез на спине? — произнесла Мария.
— Посмертный. Как и прибивание маски к лицу.
— Значит, жертву не пытали и на нее не нападали, — сделал вывод Кротов.
— Судя по заключению судмедэксперта, это не так. Убийство было явно жестоким, но без элементов садизма.
— Признаки сексуального насилия?
— Ноль. Девушка была девственницей… Единственными следами физического воздействия были потёртости на запястьях. Вероятно, ее связали сначала пеньковой веревкой, а затем проволокой. Больше при вскрытии ничего не обнаружилось.
— Токсикологические тесты? — спросила Мария.
— Из-за целого ряда бюрократических проблем и задержек со стороны лаборатории на их получение ушло несколько месяцев. Наконец, образцы крови оказались чистыми: ее не накачали наркотиками и не отравили.
Евгений и Мария обменялись многозначительными взглядами: как правило, работа с «глухарями» делами означала, что их трудно раскрыть из-за отдаленности событий во времени, исчезновения свидетелей и следователей (часто умерших) и разложения вещественных доказательств. В частности, это дело было омрачено весьма небрежным расследованием и рядом загадок, которые сгущались с годами. Поэтому немыслимо было полагаться на криминалистику, чтобы докопаться до истины.
— Когда дело было закрыто, что вы сделали? — задумался Кротов.
— Я пытался добиваться дальнейшего расследования.
— Вам его дали?
Барсуков горько улыбнулся и покачал головой.
— Нет, но меня перевели в Симферополь, наказав за то, что я осмелился подсказать начальству, что следует продолжать расследование.
Наступила тишина.
— Итак, результаты: расследование закрыли, вас перевели в Симферополь, все умыли руки, а психопат, убивший ее, остался на свободе? — подытожила Мария.
— Тот, кто убил ее, не был психопатом, — возразил Евгений.
— Неужели?
— Подумайте сами: каков клинический портрет психопата? — бросил Евгений в пространство, словно читал лекцию: манипулятор, нарцисс, патологический лжец, тщеславный, увлекающийся, интуитивный субъект, без совести, без эмпатии, ищущий внимания, легко скучающий, вероломный, когда ему противостоят, страдающий импульсивностью и хищническим инстинктом…
— Эй, ты практически описал моего бывшего, — сказала Райская, чтобы разрядить обстановку.