Тени и призраки
Шрифт:
— Вот эта картина, — произнесла Марианна, и рука ее описала плавную кривую.
По этому дразнящему жесту, по ее улыбке было совершенно ясно, что она понимает, что с ним творится. Он смущенно отвел глаза и почувствовал мимолетную обиду, хоть в то же самое время его сжигало желание смотреть на это лицо снова и снова.
Судя по тому, что он мог разобрать в тусклом свете спички, картина не передавала всей необычной прелести Марианны. Но зато на полотне была запечатлена квинтэссенция ее существа, ее — Дэвид замялся, подыскивая нужное слово, — дух. Он несколько раз медленно кивнул, сам не осознавая этого движения, и поднял спичку повыше, чтоб лучше разглядеть портрет.
На мгновение его поразила исключительность
— Вам нравится? — Вопрос Марианны прервал его молчание.
— Это прекрасный портрет, — отозвался он. — Когда он написан?
— Прошлым летом.
Дэвид зажег новую спичку и продолжал смотреть на полотно. На холсте были изображены лишь голова и плечи женщины. «Он писал ее обнаженной?» Этот странный вопрос не только пришел ему в голову, но и едва не сорвался с языка. Дэвид проклинал себя за то, что подобная мысль могла прийти ему в голову. Просто невероятно, что такое волнение вызывает в нем женщина, которую он знает едва ли больше десяти — пятнадцати минут. Разумеется, это результат влияния ее необычной красоты. «Видеть такую красавицу, — сказал он себе, — значит желать ее».
Дэвид со вздохом отвернулся.
— Могу сказать, что это действительно…
Он умолк на полуслове, поняв, что остался один. Встревоженный, кинулся к темному проему двери и через мгновение оказался в мастерской. Марианна стояла у окна и смотрела наружу. Дэвид щелчком отбросил спичку и спросил:
— Мне закрыть дверь?
— Как хотите, — отозвалась она.
Тон ее был настолько апатичным, что Дэвида пронзила боль тревоги. Сам не зная почему, он чувствовал себя обязанным доставить этой женщине радость. Не в силах оторвать глаз от ее лица, полуобернулся и толчком затворил дверь. Затем двинулся к окну, у которого она стояла. Марианна, казалось, не сознавала его присутствия. Дэвид поежился. Ее безразличие больно ранило его. Еще несколько минут назад их отношения были полны взаимопонимания, а теперь она словно ускользнула от него и оказалась на недосягаемом расстоянии. Он тщетно напрягал разум, пытаясь найти слова, которые могли бы вернуть ее обратно.
— Какой… э-э… какой очаровательный медальон у вас на шее, — наконец выдавил он из себя.
Она обернулась, и, хотя он стремился всего лишь выправить ситуацию, ее ответная улыбка поразила его: между ними опять воцарилась близость.
— Вы хотели бы взглянуть на него?
— Очень хотел бы.
В тот же момент он как бы увидел себя со стороны. Воображение услужливо изобразило его в качестве персонажа бесчисленных телевизионных драм — проклятие, наложенное на него профессией телесценариста. Но это видение тотчас исчезло, как только Марианна потянула ворот свитера и перед его взором на мгновение предстали, повергнув его едва ли не в трепет, округлости ее груди. Нервно сглотнув, он принял из ее руки медальон и с подчеркнутым вниманием принялся его рассматривать. В лунном свете можно было лишь разглядеть, что медальон сделан из золота, а в центре его сверкает крупный камень. Дэвид поднял глаза на женщину.
— Это бриллиант?
— Да. Его подарил мне Терри.
Он кивнул, улыбнулся и тут же вспомнил, как много раз в своих сочинениях называл такую улыбку «храброй». Итак, храбро улыбнувшись, Дэвид продолжил:
— Должно быть, он очень любил вас.
Марианна резко отвернулась.
— Он вовсе не любил меня, — проговорила она. — Любил бы, не уехал.
Дэвид продолжал смотреть на нее. Ее слова взбудоражили его и вывели из обычного равновесия. Правда, он ожидал чего-нибудь примерно в этом духе, но все же вздрогнул, когда Марианна вдруг резко повернулась и направилась к выходу из студии.
— Теперь мне пора уходить, — послышался ее голос.
— Но… — Он оборвал себя, почувствовав, что не должен произносить те слова, которые сейчас просились ему на язык: «Когда я вас снова увижу?»
— До свидания, — произнесла Марианна.
Дэвид невольно протянул руку ей вослед, как бы намереваясь удержать ее, и снова, в который уже раз, остановил себя. Он не имеет права следовать за этой женщиной. И эта мысль наполнила все его существо чувством такой невосполнимой потери, что он, как пораженный громом, лишь молча стоял и провожал глазами ее удаляющийся силуэт. Затем услышал звук захлопнувшейся входной двери, тяжело вздохнул и вернулся к окну, надеясь увидеть ее.
Секунды проходили одна за другой, а перед ним все расстилался пустой, залитый лунным светом берег. Плечи Дэвида поникли. Он постоял еще несколько минут у окна, затем с сокрушенным вздохом медленно прошел через студию и прикрыл за собой дверь. Он чувствовал себя буквально растерзанным. Принялся взбираться по ступеням лестницы в спальню, и этот подъем лишил его последних сил.
Едва дойдя до кровати, Дэвид бессильно рухнул на нее и в это мгновение вдруг обнаружил, что до сих пор сжимает в руке ее медальон. Поднес медальон к глазам, рассматривая, затем, словно по наитию, просунул ноготь большого пальца в щель между двумя его половинками. Он даже не ожидал, что медальон сможет раскрыться, и вздрогнул, когда обе створки вдруг со щелчком отскочили друг от друга. Чиркнув спичкой, Дэвид посмотрел на одну из фотографий и нахмурился: вовсе не похож он на этого Терри. И тут его взгляд скользнул к другому портрету. Это было лицо Марианны.
Звук, который вырвался у него, будто из сердца, поразил его самого. Он был похож на стон, которым только совсем юное, едва вышедшее из детского возраста создание могло бы отозваться на первые муки любви.
ПЯТНИЦА
Дэвид медленно открыл глаза и сонным взглядом уставился в потолок. Некоторое время он лежал не шевелясь, прислушиваясь к бормотанию прибоя, затем повернул голову, чтобы посмотреть на Эллен, и едва не подскочил от неприятного сюрприза: рядом с ним никого не было. Более того, было похоже, что жена и не ложилась спать.
Откинув одеяло, он опустил ноги на пол и, вскочив с кровати, заторопился к ближайшему окну мансарды. Машины тоже не было на месте. Дэвид непонимающе поглядел на глубокие следы шин и почувствовал, как на виске у него тревожно забилась жилка. Резко отвернувшись от окна, направился к двери, но, не пройдя и нескольких шагов, заметил на прикроватном столике прислоненный к ночнику листок бумаги и чуть не вскрикнул от удивления.
Не хотела тебя будить! Съезжу в Порт-Джефферсон, чтобы договориться о подключении газа и электричества и купить кое-что из еды. Пожалуйста, разведи огонь в камине. А также с верой и нетерпением ожидай возвращения твоей покорной Эллен.
Записка развеяла тревогу, он благодарно улыбнулся, но секундой позже вздрогнул: ведь на какую-то долю минуты он поверил, что жена бросила его. Ушла навсегда. «Такова мера моей уверенности», — грустно отметил он про себя.
Почувствовав, как замерзли на ледяном полу ноги, Дэвид уселся обратно на кровать, поджал их под себя и стал искать глазами тапки. На часах было больше девяти утра. Должно быть, вчера он заснул, как только коснулся головой подушки. Вроде и спать-то сразу не собирался, но тем не менее заснул. Может быть, оттого, что происшедшее с ним не годилось для того, чтобы поделиться им с Эллен? Особенно в качестве интригующего рассказа, ломающего ледок в их отношениях.