Тени исчезают в полночь
Шрифт:
– Когда она вернется, я вас поженю. И не дай тебе бог не быть ей верным мужем...
7. Мадам Ява засучивает рукава. – Али-Баба – герой! – Проводы в "Прыткой Ассемблер"
"Cancel" Али-Бабы вызвало в правительственных кругах Таджикистана недоумение, если не сказать растерянность. Зомберы, захватившие полстолицы и вошедшие уже в боевое соприкосновение с подразделениями российской 201-й дивизии, неожиданно оставили свои позиции и рассеялись в горах, окружающих город. Через сутки они начали стекаться в верховья Ягнобской долины.
Там, в кишлаке Кумарх, их встречал Али-Баба и тут же вверял их в полное подчинение своему Первому Заместителю по Зомберским Кадрам, то есть мадам Яве. Мадам Ява приказывала зомберам сдать оружие и боеприпасы, прочищала им мозги (времени это занимало совсем немного), вкалывала препарат против ломки и формировала из них специализированные стройотряды.
Всего за двенадцать часов, прошедших с момента отдачи шифрованного приказа об отмене взятия столицы Таджикистана, около трехсот зомберов получило прописку в десятках близлежащих заброшенных или хиреющих кишлаков Ягнобской и Зеравшанской долин; другие триста были направлены на сооружение автомобильной дороги Кумарх – Анзоб. Все они получили по барану и паек на месяц (полмешка муки, сахар, рис) из стратегических запасов Али-Бабы.
На следующий день вертолеты правительственной армии высадили в кишлаке карательный десант. Мадам Ява, отнюдь не застигнутая врасплох, вышла к его командиру, полковнику Абдурахманову, с белым флагом и объяснила, что именно ее муж своим влиянием сорвал попытку государственного переворота, именно его эмиссары убедили мятежников уйти из столицы и сдать оружие. В подтверждение своих слов она привела вконец озадаченного полковника на окраину кишлака и показала ему гору приведенного в негодность оружия.
Полковник по рации доложил об увиденном президенту республики, и тот немедленно выслал в долину правительственную комиссию. Через несколько дней деятельность комиссии завершилась назначением Али-Бабы специальным представителем президента в Ягнобской долине с присвоением ему звания "Герой республики" и большим праздником, стоившим жизни десятку баранов и одной корове.
Ровно через двадцать четыре часа после нашего фантастического избавления от смерти мы с Ольгой, взявшись за руки, прогуливались по Темир-Хану, одной из уютных долин, заметно оживляющих довольно унылые окрестности Кумарха.
– Ты вчера сказала Али-Бабе, будто знаешь, что случится сегодня, – лукаво улыбаясь, спросил я, когда вокруг зазеленели альпийские луга. – А сейчас, мне кажется, я знаю, что случится через несколько минут.
– Догадливый ты! – засмеялась Ольга и, толкнув меня в густую траву, упала сверху. – Я надеялась, что мы... Я знала... Я знала, что в это время мы с тобой будем... будем... любить друг друга...
И впилась в мои губы долгим поцелуем, оказавшимся, впрочем, лишь короткой прелюдией к бесконечному...
А еще через двадцать четыре часа мы были уже в Душанбе. Несколько дней у нас ушло на закупку и отправку в Ягнобскую долину нескольких десятков тонн продовольствия, строительных материалов и снаряжения, заказанных мадам Явой.
Покончив с делами, мы улетели в Москву. В ночь перед отлетом Сергей Кивелиди устроил нам пышный и плодотворный банкет в новеньком своем борделе "Прыткая Ассемблер". Закончился он лишь поздним утром и без пожара.
Глава 6
Худосоков не боится крокодилов
1. Загниваем... – Рай на проводе. – Ниточка к Худосокову. – Бельмондо становится художником
В Москве мы не нашли никаких следов Худосокова и впали в полнейшее уныние. Враг растворился в воздухе, а без него наша жизнь понемногу превратилась в однообразную череду дней.
Через неполную неделю нашего бездельного пребывания у Евгения Евгеньевича на тайной квартире (была у него и такая – для встреч с любовницами по средам) наша деградация приблизилась к предельной. Баламут напивался все чаще и часами лежал на диване, не сводя остановившихся глаз с телефона, Бельмондо круглыми сутками смотрел телевизор, а Ольга то принималась готовить что-то особенное, то просто сидела в кресле, рассматривая расписания авиационных рейсов, следующих по маршруту Москва – Лондон. А я болтался между ними...
Как-то в дождливый холодный вечер мне все это приелось, я поднял телефонную трубку и набрал номер Наташи, супруги Баламута. Мне ответил мужской голос.
– Могу я поговорить с Наташей? – осведомился я, злорадно поглядывая на Баламута.
– А кто ее спрашивает?
– Друг ее мужа.
– Скажите, пожалуйста Вы хотите сказать, что вы мой друг? А мне почему-то кажется, что вы – просто банальный и неумный телефонный хулиган!
– Нет, нет, что вы! Я – Чернов, друг Николая Баламутова, прежнего мужа Натальи...
– Чернов при невыясненных обстоятельствах трагически погиб вместе с Николаем Сергеевичем в горах Центрального Таджикистана. Я сам читал некролог и видел фотографии похорон.
– Да, я знаю. Погиб трагически... – продрожал я голосом в трубку. – Присутствовал, так сказать... Дело в том, что я звоню из рая. Понимаете, в аду, где Николай Сергеевич постоянно теперь прописан, телефон отключили за постоянную неуплату, и он попросил меня передать Наталье Владимировне просьбу.
– Вы хулиган!!! Безбожник! Я вешаю трубку...
– Нет, нет, подождите! Если вы мне не верите, пригласите Наташу к телефону, и она узнает мой голос.
– Я слушаю, – раздался через минуту в трубке растерянный голос, увы, бывшей жены Баламута.
– Привет, Наталья! Рад тебя слышать. У меня очень мало времени – вот-вот должен прийти ангел-хранитель телефонной связи, и мне нагорит. Коля просил тебя помолиться за него и свечек не жалеть. Понимаешь, если ты будешь делать это ежедневно, то ему на пару тысяч лет срок скостят. Черт, ангел пришел... Прощай, Наталья!