Тени над Латорицей
Шрифт:
Дыба, видимо, почувствовал некоторую неловкость, грубым пальцем потер щеку, как провинившийся школьник.
— Могу повторить, — торопливо заговорил он. — Значит, так, тогда я работал в ночь, до шести утра. Около одиннадцати вечера стоял около гостиницы «Ужгород». Сел мужчина, как я уже говорил, в годах, интеллигентный с виду, хорошо одетый, в темном костюме. Говорит: «Вези меня в направлении Мукачева». Я спросил, куда точнее, адрес. А он отвечает: «Там посмотрим». Хоть и не близкий свет, и пассажир, вижу, с причудами, — то ли его в Мукачево везти, то ли дальше
Щеки у Дыбы разрумянились.
— Вы спокойно рассказывайте, — мягко сказал ему Коваль. — Не волнуйтесь, не торопитесь.
Постучав, заглянул в кабинет еще один ужгородский таксист — Ткачук.
— Подождите, пожалуйста, — сказал ему Коваль. — Вас вызовут.
— Значит, так, — снова заговорил Дыба. — Довез я его сюда, до гостиницы «Звезда», как он попросил, уже будучи в городке. И все.
— Он вошел в гостиницу?
— Нет, махнул куда-то в сторону. Наверно, недалеко, раз не попросил подвезти. Или за угол свернул — гостиница-то на углу. Как в тумане растаял. Хотя я за ним не следил, мне ведь ни к чему было.
— В дороге что-нибудь рассказывал? К кому едет? Зачем?
— Нет. Молчаливый человек. Только один раз сказал, что медленно едем, хотя у меня на спидометре сто километров было. Больше — ни слова.
— Вас, Алексей Федорович, в его поведении ничто не удивило?
— Нет. Пассажир как пассажир. Только вот угрюмый какой-то, все время сидел. И все присматривался, будто что-то высмотреть хотел на дороге. Да ведь темно, ночь. Что там увидишь?
— Нервничал?
— Может быть. Я не очень-то на него смотрел, гнал себе, даже с превышением скорости, пусть меня автоинспекция простит. — Дыба бросил виноватый взгляд на лейтенанта Самопалова. — Пассажир просит, дорога свободна, машина в порядке.
— Особых примет у него не было?
— Да нет. Немного седой, крепкий еще мужчина, хотя и пожилой. Аккуратненький, видать, городской.
— Как расплачивался? Точно по счетчику?
Дыба смущенно молчал.
— Ну ладно, — поморщился автоинспектор. — Знаем мы вас, таксистов. Говори, как было.
— В норме: — Несмотря на разрешение, Дыба все-таки беспокойно косился на Самопалова, но солгать в милиции было, как видно, выше его сил. — Рублевку накинул, конечно, это нормально, дорога дальняя, да еще ночь.
— А обратно в Ужгород возвращаться не собирался? Не просил подождать?
— Ничего такого не было. Я же говорю, молчал как рыба, один только раз сказал: «Дай газу!»
— Спешил, выходит?
— Да как сказать, в такси все спешат.
— У гостиницы были еще машины?
— Стоял один из Раховского парка. Часа два уже ждал — не хотел порожняком ехать. Мы поговорили, перекурили. Потом, когда я уже тронулся, подошел наш мотор, ужгородский — тот парень был, который сейчас заглядывал. — Дыба кивнул на дверь. — Я взял пассажира и уехал.
— Кого взяли?
— Бабу с мешком и с какой-то сумой переметной. На базар торопилась, хотела до рассвета успеть. Орехи везла. Целый мешок.
— Вы того пассажира узнали
— Узнал бы, — серьезно ответил таксист. — А как же.
— Хорошо. У вас, товарищ лейтенант, вопросы будут?
Самопалов и на этот раз ограничился только проверкой прав и техпаспорта на машину.
Коваль отметил Дыбе повестку и отпустил его.
— Еще будете вызывать, товарищ подполковник? — спросил Дыба.
— Посмотрим. А что, еще что-нибудь хотели добавить?
— Нет.
— Попросите войти Ткачука.
Вошел третий таксист.
Показания его дали Ковалю немного.
— Возил деда с мальчиком лет пятнадцати. Домой они возвращались. В Ужгороде были на похоронах дедовой дочери, тетки этого подростка, — так дед сказал. А больше ничего интересного.
— Спасибо, товарищ Ткачук. — Коваль прочел первые показания таксиста — то же самое. Нет, его пассажиры никакого отношения к следствию явно не имели. — А назад, значит, утром уехали?
— Утром. Ночью на Ужгород никто не сел. В шесть утра только. Две пассажирки. По разговору, надо думать, жены офицеров.
Коваль снова обратился к автоинспектору, теперь уже автоматически. Но подполковнику пришлось искренне удивиться: на этот раз Самопалова словно прорвало.
«Почему именно Ткачук разбудил его автоинспекторское самолюбие?» — думал Коваль, слушая, с каким пристрастием допытывался тот, проверяли ли у Ткачука путевой лист по дороге из Ужгорода, как часто ездит он по этой трассе, давно ли работает на такси. И уже с легкой иронией подумал: «Быть может, лейтенант решил показать мне, что не зря здесь сидел?»
Таксист из Рахова в тот день не приехал. Оказалось — заболел.
Коваль не очень переживал по этому поводу. Вызов Полякова носил чисто формальный характер. В его предварительных показаниях ничего интересного для дела не было: вез семью — отца, мать и двоих детей. Пассажиров на обратную дорогу не нашел. Заночевал на вокзале. Утром взял с поезда и отвез в Синяк трех женщин, а потом порожняком катил до самого Рахова.
Заинтересовали Дмитрия Ивановича пассажиры Косенко и Дыбы. Хустовский пассажир имел хоть какую-то мотивировку ночной поездки, а у приезжего из Ужгорода не было и этого. Да и вел себя ужгородский пассажир странновато. Нервничал, все время присматривался к местности, хотя было темно, упорно молчал. Все это не могло не привлечь профессионального интереса подполковника Коваля.
3
Душным вечером, когда усталый Коваль вернулся в гостиницу, внезапно позвонил майор Романюк.
— Дмитрий Иванович, хотите посмотреть на вечерний город? — спросил начальник милиции. — Съездим на «Красную горку», отдохнете. Да и Наташе будет интересно, — добавил он. — Если не возражаете, я приглашу и одного нашего товарища, из пограничников.
Коваль, узнав голос майора, с которым недавно виделся, в первый момент подумал, что появились новые данные по делу Иллеш, и теперь, слушая Романюка, только пожал плечами: какие там прогулки! Но, взглянув на Наташу, неожиданно согласился.