Тени не исчезают в полдень

Глава 1

Темнота спустилась на город, заключила его в свои объятья. Погасли огни в окнах, только одинокие витрины круглосуточных магазинов ещё сверкают разноцветными лампочками. Машины исчезли, как по щелчку. По пустынным улицам гуляет лишь ветер, собирает сухие листья и сбивает их в небрежные кучи у серых стен. Город обычно не спит. Даже ночью не проникает в этот центр человеческой цивилизации всеобъемлющий покой. Внезапная тишина не вызывают ни наслаждения, ни умиротворения, только страх. И страх этот расползается по всему телу, сковывает, шепчет ласково и ядовито и отравляет каждым дуновением ветра, каждым миганием лампочек.

Воздух кажется

Где-то далеко грохочет гром, и этот звук, сливаясь с тишиной, создаёт идиллию напряжённого ожидания. Алек сжимает кулаки, чувствует, как учащается пульс, но никогда он не признается, что боится. Даже самому себе. Один шаг, и под подошвой кроссовка хрустит ветка, заглушая далёкие раскаты грома. Алек идёт дальше, стараясь увидеть хоть что-нибудь в непроглядной темноте. В голове пусто. Алек просто знает, что должен идти вперёд, не оглядываясь, не сворачивая. Так нужно.

Там, впереди, будет что-то ужасное. С каждым новым шагом всё быстрее бьётся сердце, тело не подчиняется. Ноги сами идут, против воли. Это, наверное, называется предчувствием. Алек сжимает мокрые ладони, теребит молнию ветровки. Руки дрожат, колени подгибаются. Ожившие тени смыкаются в плотный круг, бегут за Алеком. Он не видит, только чувствует чьё-то холодное дыхание на щеках. Похоже на ветер, только ветра уже нет.

Впереди появляется огонёк света. Алек, собрав последние силы, бежит к нему, а тени летят следом и тучи плывут по небу, вдалеке смеётся гром. Свет всё ближе. Он ослепляет и манит, после тьмы кажется таким тёплым и приветливым. Алек бежит, спотыкаясь о корни, будто нарочно выбившиеся из-под асфальта, тьма не хочет отпускать его, но тучи расходятся, открывают бесконечное тёмное небо.

Вспышка, и Алек проваливается в пустоту, оглядывается по сторонам. Здесь ещё холоднее, ещё сложнее дышать, ещё тяжелее воздух. И Алек теперь не один. Впереди вырисовывается чёрная фигура.

— Смерть… Я вижу её. Вот он, он заплатит за свои прегрешения. Смерть уже близко…

Алек вздрагивает, оглядывается, старается отыскать источник голоса. Холодный шёпот пронизывает насквозь. Алек замирает. Он уже слышал этот голос, но память подводит, в голове пусто.

Фигура впереди поворачивается и медленно приближается. Расплывчатый силуэт приобретает чёткие контуры. Будто выведенные карандашом на бумаге, появляются новые линии: чёрные брюки, незаправленная рубашка с расстёгнутыми пуговицами у воротника, пиджак на плечах, идеально уложенные тёмные волосы и карие блестящие глаза. Даже по одежде Алек узнаёт его. Лицо Влада ещё в тени, но плавные, неторопливые движения и перекат с пятки на носок выдают его.

— Ты? Что ты здесь делаешь? — шепчет Алек, но не слышит своего голоса.

Влад делает ещё один шаг и выходит на свет. Только теперь Алек замечает старую лампочку под сводами потолка, неожиданно закрывшего небо. Но это не удивляет, даже не привлекает внимания. Алек смотрит только на Влада. Давно знакомые черты лица кажутся в этом жутком месте ещё более холодными, идеально острыми.

— Ты меня слышишь? — Алек предпринимает вторую попытку. Безрезультатно.

На контрасте с чёрным пиджаком кожа Влада кажется совсем бледной, почти прозрачной. И Алек даже видит сквозь поддельную самоуверенность печать страха на его лице.

— Уже близко… — повторяет потусторонний голос.

За спиной Влада вырастает ещё одна фигура, чёрная, расплывчатая, будто тень. Она оживает, поднимается, отрывается от стены. Алек хочет бежать, предупредить Влада, но не слушаются уже и ноги. Крик застывает в горле, а вокруг тишина. Даже гром затих. Всё замерло в ожидании развязки.

Тень принимает человеческий облик, но Алек не может разглядеть лица, всё перед глазами плывёт. Он видит только, как мелькает лезвие, Влад падает на колени, хватается за бок, а сквозь дрожащие пальцы течёт багровая кровь. Алек рвётся из невидимых оков, но не может сдвинуться с места. Тень наклоняется, снова сверкает нож, и только гром врывается в смертельную тишину…

***

Алек вскрикнул и проснулся, откинул одеяло, жадно хватая ртом воздух. Дыхание сбилось, на лбу выступил холодный пот, простыня скомкалась, сердце колотилось с бешеной скоростью. Алек несколько секунд смотрел в темноту, глаза начали различать силуэты предметов, и только тогда сон перешёл в реальность. Медленно кошмар отпустил Алека. Он снова упал на подушку. В ушах звенело, голова трещала. Предательски колыхались и вздрагивали тени на стене.

Кошмары — обычная вещь, ничего удивительного. И Алек не обратил бы внимания на этот сон. Но никогда кошмары не отражались на нём так ярко, не казались настолько реальными. Пророческими? Последнее слово Алек упорно старался вытеснить из головы, но оно заслонило все мысли. Не могли ли слова той старухи правда быть пророческими?

— Глупости, — пробормотал Алек. И собственный насмешливый голос прогнал тишину, а вместе с ней остатки кошмара.

Алек встал с кровати и медленно подошёл к окну, открыл его, выглянул на улицу. Свежий воздух залетел в комнату, выбил страхи и лишние мысли из головы. Теперь Алек просто смотрел в небо, на горящие искорки звёзд, на тающий серп луны и мысленно сравнивал это великолепие ночи с пугающей пустотой из кошмара. Ничего общего.

Алек не хотел возвращаться в комнату. Словно стоя перед окном, он был дальше от липкого кошмара. Он даже почти уверил себя, что всё это — глупости. Как можно взрослому человеку верить в предсказания и бояться иллюзии смерти?

«Взрослому человеку, который к тому же работает в отделе уголовного розыска», — любезно подсказал внутренний голос.

Алек сталкивался с поистине ужасными вещами. Но назойливое предчувствие копошилось на подкорке сознания. А Алек привык доверять предчувствиям. Они похожи на знаки свыше: основаны не на фактах и не на эмоциях, на чём-то более точном. Наверное, предчувствия — это опыт, а не инстинкты. «Никогда не пренебрегайте тайным предчувствием». Где-то Алек это читал…

Нет, он ещё ошибался, не успел развить в себе «нюх следователя», но не мог не заметить: всё, что теперь творится вокруг, слишком странно.

«И слишком опасно», — снова вклинился внутренний голос. Он занял другую позицию. Также метался и Алек.

Любоваться звёздами больше было невозможно. Ника как-то говорила, что, когда Алек задумывается, взгляд его становится стеклянным. Он не видел свой взгляд. А вот мир вокруг был похож на мутное стекло. Так и сейчас. Алек не видел ни луны, ни тёмных окон соседнего дома. Простого напуганного кошмаром человека сменил полицейский. Предчувствия боролись со здравым смыслом.

С одной стороны, всё это — чистой воды безумие. Какой смысл верить сумасшедшей старухе и кошмару? Влад бы не поверил, усмехнулся бы и придумал очередную шутку.