Тени острова Дронов
Шрифт:
— Вот здорово, — воскликнул рейнджер, — значит, и мы ещё потанцуем! Алекс, вы помните? Мы бились с вами рядом у ручья Белый, когда выручали вас из окружения.
— Д-да, — с сомнением сказал Алекс, — наверное, помню…
— Ну и хорошо. Идите дальше по тоннелю, все наши уже ушли в глубину — там сейчас начнутся весёлые дела. И не бойтесь потерять связь, мы надёжно ретранслируем сетевые сигналы.
Во втором помещении следов бойни было больше. Порубленные и пострелянные «головоглазы» были свалены в одну большую кучу у левой стены. У правой же лежало два изуродованных «скорпиона» — один сильно обгорел, похоже, нарвался на огнемёт. А у второго была вдребезги
— Призраки Инферно вышли на тропу войны, но как ни велика будет цена победы, мы заплатим её без колебания.
— Да уж, платить придётся много — супротив таких пушек особо не поспоришь, — Алекса слегка трясло, как обычно такое у него бывало перед опасными мероприятиями.
Они прошли сквозь помещение, аккуратно переступая через отрубленные конечности. Посредине длинного коридора, у перпендикулярного отвода, скопилась вся штурмовая группа — шесть «скорпионов», четыре навороченных рейнджера и четыре разведчика, неизвестного Алексу типа. По общему дизайну эти разведчики смахивали на «скорпионов», но были значительно меньше, имели приземистый сплюснутый корпус и крупную, змеиного вида, голову с зоркими глазами и чуткими ушами, а также с устройством во лбу, в котором сразу признавался мини-лазер, и которое явно предназначалось для подавления оптических систем обнаружения и наведения. Ух, ты, мне бы такой, с завистью подумал Алекс, и лучше даром, потому как купить его никаких бабок не хватит.
— Ну, что случилось? — недовольно спросил, подходя Педро. — В чём трудности? Теряем темп, а темп для нас сейчас главное.
— Там автоматический пулемёт и орлы с глушилкой сидят. Пулемёт-то мы бы сняли, но глушилка у них неизвестной модификации, наша защита не спасает, хорошо хоть стены от неё экранируют, а то нам всем уже полный капец был бы. Вон, Феликса откачать никак не удаётся, — один из рейнджеров валялся на пыльном полу, а вокруг него копошились двое вояк, что-то переключая в распахнутой настежь груди. — Такое чувство, что глушанули его и в реале. Мы сейчас пытаемся до него дозвониться.
— Так, — сурово сказал Педро, — Жан, был же приказ — по всем гипно-фишкам работать только военным, как находящимся под постоянным контролем, а прочим гражданским не соваться. Что не ясно?
— А-а… геройство одно на уме, сам вперёд вылез, — сказал Жан. Причём Жан, а не Жаннель.
— Так, — снова сказал Педро, — тогда придётся жертвовать ладью. Две «эфы» — подавить пулемёт. Один сам, а другого поднять на руки повыше. И синхронно. Начали.
Один из «скорпионов» сграбастал мелкого разведчика в охапку, поднял его на вытянутых руках и замер у поворота в ожидании команды, а другой разведчик, «эфа», как понял Алекс, пристроился в готовности, прижавшись к полу. Педро внимательно осмотрел диспозицию и скомандовал:
— Давай!
И сразу произошло множество событий. Дружно высунувшиеся в проход разведчики, мгновенно открыли беззвучную лазерную стрельбу, коротко рявкнул и тут же смолк ослепший пулемёт, звонко тенькнула вражеская глушилка, разведчик, высунувшийся снизу, обмяк, и его втащили за ноги обратно. Педро с шашкой наголо и с ужасающим рёвом нырнул за поворот, Алекс ничего, не успев сообразить, рванул за ним, прыгая сумасшедшими зигзагами и на ходу выхватывая мечи. Из приоткрытой железной двери на них растерянно смотрели два крутых «головоглаза», щёлкающие своими «глушилками» неизвестной модификации, и никак не успевающие поймать их в прицел. Атакующие их поделили по-братски — одного сходу зарубил Педро, а второго оставил без головы подлетевший следом Алекс. И Куб тут же сказал ему:
— Алекс, я бы мог всё это проделать гораздо быстрее и эффективнее.
— Ну-у, нам ещё не хватало разумных дронов вмешивать в свои человеческие разборки, — ответил тот, тяжело дыша, словно сам только что нёсся в мыле по простреливаемому коридору.
— А я на самом деле и не дрон.
— Новое дело! А кто же ты тогда?
— Не знаю… Не смог ещё додуматься. Но уже точно знаю, что я не дрон.
— Но ты же, находишься в кристалле дрона, управляешь им, и вообще…
— Но ведь и ты тоже находишься в дроне сейчас и тоже им управляешь, но ведь ты при этом не дрон, верно?
— Ну, да. Я человек, и на самом деле нахожусь в своём живом теле у себя дома, а не здесь на Острове…
— Вот, видишь! Значит, ты только находишься в теле человека — ты сам так сказал. А кто ты, и где ты есть на самом деле, не знаешь?
Алекс ошарашено молчал. Логика слов Куба была оглушающей. Из курса философии он знал, что разум, это свойство высокоорганизованной материи. Только свойство. То есть, высокоорганизованное серое нейронное вещество его головного мозга имеет свойство, называемое «разум». Ну, типа, оно такого цвета — «разум». Вот поэтому, если промыть его растворителем, например, спиртом, то «разум» сразу смывается на длительное время. А если прибегать к «смыванию» регулярно, то цвет разума можно смыть надёжно и навсегда. Так-то вот!
— Ну, дорогой Кубик, ты меня загрузил! Я теперь долго нормально мыслить не смогу — буду всё твою логическую программу перерабатывать.
— Алекс, прости! Я не хотел тебя перегружать. Давай, как-нибудь сбросим эту программу, чтобы она тебя не беспокоила.
— Да, не волнуйся, дружок, всё нормально. Мозг и должен постоянно работать, иначе он зачахнет и станет абсолютно бесполезным устройством.
— Какое справедливое замечание, Алекс! Да-а… нам, разумным, так нелегко в этом мире — думать, это такая тяжелая работа!
…Был уже поздний вечер, когда Алекса и Педро боевой вертолёт «дрозд» высадил на площадку перед Карчмой. Они не успели ещё ничего предпринять, как следом из-под обрыва вылетел, слепя прожекторами ещё один такой же вертолёт, плюхнулся наземь, и из него выпал серый, невзрачного вида разведчик, в котором Алекс сразу признал начальника Службы Безопасности Северного Полигона, Василия Васильевича. Тот замахал на вертолёты, которые тут же заглушили моторы и погасили прожектора.
— Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди! Потрудитесь немедленно объяснить, зачем это вы выдрали старика из его скоромного ложа, на ночь глядя. Алекс, сынок, неужели… Педро! Не растягивайте удовольствие, а не то у меня случится удар, и э… потомки вам не простят.
— Василь Василич, я сам нахожусь в неведении, не меньше вашего — этот… ведущий специалист, вытянул из меня уже все жилы. Молчит, проклятый! Улыбается, как… и молчит.
— Александр, прекратите издеваться над стариком, вы же видите, я уже почти при смерти. Ну?
Алекс блаженно млел и никак не мог унять блуждающую по своей физиономии дурацкую улыбку. В тёмной Карчме вспыхнул слабый огонёк, распахнулась прочная входная дверь, и из неё выплыл громадный мрачный паук Карчмаря, остановился на пороге и недовольным громовым басом рыкнул: