Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия
Шрифт:
— Ушки закройте, леди, — предупредил Имбри и глянул на таймер от базуки. — Сели. Три, два, один!..
"Ноль" утонул в солидном громыхании и серебристом шелесте стеклянного дождя.
За прозрачной стеной не осталось ни одного человека. Все сбежали раньше: Ник не таился, готовя выход из психоделического аквариума.
Зато взвыла тревога.
Имбри опять оставил базуку Бланш, а сам, несмотря на мои вопли протеста, всё-таки подхватил меня на руки. Возмущалась я, поскольку не привыкла полагаться на чью-либо помощь: так водитель, оказавшийся на пассажирском сиденье, не доверяет человеку за рулём. Сейчас я элементарно боялась, что
— Куда дальше?
Я задёргалась на руках Ника, и он неохотно поставил меня на ноги.
— Не знаю. Во сне я бегу в ту сторону, но без цели. Лишь бы не догнали. Но там охранники, и мне приходится их убить.
— Если ты знаешь, что будет, почему ты всё равно бежит туда?
— Это сегодня я помню почти весь сон, хотя вы его своим присутствием здорово изменяете. В обычных снах я вспоминаю события за секунду до их появления.
— Так ты говоришь — нам сюда? — уточнил Ник. — Забавно было бы именно здесь встретиться с Дирком Монтего и его ребятами. Ну, что, идём?
Мы побежали. Я — между ними, ибо с наличным оружием Бланш расставались настолько неохотно, что я получила не самое лучшее из их арсенала. Такое положение дел меня всё-таки устраивало: интуитивно я знала, что у сновидения продолжения нет. Всё изменилось — и настолько разительно, что сон просто должен превратиться во что-то другое. Смутное подозрение, что эпизод с могильником, полным живых мертвецов, явился, благодаря вылазке, перерастало в уверенность… Мы бежали по освещённым коридорам лаборатории Кейда в мягкую тьму настоящего сна, в котором замелькали, вместо привычных стен, обрывки подвального сражения, кричащая в истерике Мира, сумасшедший старик…
С трудом открыв глаза, увидела спящих Ника и Бланш. Имбри сидел в изголовье кровати-скамьи, навалившись на стену; правая ладонь покоилась на моём лбу. Бланш прикорнула, сидя на полу, полубоком прислонившись к кровати — щекой на скрещённых руках, которые даже во сне не выпускали мою левую ладонь.
Скосив глаза, я считала с линий перемещения в пространстве: едва начался кошмар в мой "номер" вошёл Ник. Почти одновременно тут же появилась Бланш: видимо, я стонала во сне. Имбри предложил брюнетке успокоить меня, не будя; показал, как присоединиться к пространству спящего, и ввёл её в сон. Он, конечно, не ожидал увидеть начало своих кошмаров. А Бланш, не разбирая, в сновидении она или в реальности, сразу начала действовать.
В таком сне не отдохнёшь. Ника имею в виду. Хотя… Бланш спала почти всю ночь, но и ей тяжеловато будет днём: мой кошмар из тех, что задействует организм по-настоящему. Значит, отдых нужен обоим.
Ввести их в короткий, но глубокий сон нетрудно. Именно такой сон предпочитают тренированные люди: вроде и спишь минут пятнадцать, а высыпаешься гораздо лучше, чем за целую ночь.
45.
Дирк сказал правду: центр Верхней Андромеды горсточка людей перепахала в прямом смысле.
Мы засели в нескольких колодцах и обследовали открывшееся нашей оптике пространство. Мы — это вся наша команда и Дирк с Рустамом. По Нику и Бланш никто не сказал бы, что они здорово повоевали, войдя в мой сон: выспались. А тени под глазами после бессонной ночи имелись у всех, кто участвовал в вылазке.
Лучшие здания Звёздной площади превратились в такое крошево, что место больше всего напоминало каменоломню: сначала взорвали скалу, а затем принялись дробить отдельные глыбы. Нет, огромные административные здания, по архитектуре напоминавшие настоящие замки и крепости, почти сохранились. Но в каком виде… У большинства фасад разрушен, и внутренние помещения зияли, как пещера дикаря, обнаружившего в себе талант архитектора и мастера-строителя, — торжественное великолепие замысла в сочетании с печальной судьбой творения.
Приподняв брови, Дирк словно разглядывал разрушения нашими глазами и вздохнул:
— Здесь мы постарались ещё в первый год чумы. "Акулы" на каждом шагу встречались. Сейчас-то пореже. То ли военных на планете стало меньше, то ли ещё что, но проредили их здорово.
— А живности-то сколько, — заметил Марк Флик.
— Где? — заинтересовалась Бланш.
— Глянь сюда. Другая сторона площади.
Бланш приникла к его перископическому устройству. Мы примерились и тоже высмотрели "живность".
— Не вижу.
— Юго-запад, левый сектор, — подсказал Римлянин.
Два тощих пса, с торчащими ушами-лопухами, обнюхивали обломок плиты, точно воткнутый в хорошо измельчённую кучу камней. Раскосые глаза одного внезапно застыли на одной точке — и все мы затаили дыхание: неужто зверь нас заметил? Это почти на расстоянии полмили!
— Здесь был зоопарк? — осведомился майор.
— До него дело не дошло. Из земных животных только кошки и собаки. Собак сейчас очень мало. От оборотней трудно удрать. Кошки умнее. Стараются гулять ближе к узким норам, благо их везде достаточно. А эти — аборигены, они обычно стаями бегают. Если подождать, всех можно увидеть. Мы их лисами зовём.
— Этот нас видит? Смотрит как! — удивился Винсон.
— Нет, скорее, заметил кого-то, кто может стать добычей. Или оборотня.
— Оборотней боятся?
— Наоборот. В стае лисов бывает до двадцати особей. Представьте, что будет с оборотнем, налети на него такая компания. В клочья порвут. До катастрофы горожане их прикормили, лисы бегали по городу наравне с домашними животными, только приручению не поддавались. В местах скопления лисов муниципалитет установил кормушки и следил за численностью, ну, а со всеми этими катаклизмами… Сами понимаете… Раньше они не боялись к человеку подходить, горожане их в парках прикармливали, как на Земле белок и бурундуков… Вылезем? Тут справа местечко хорошее есть: и обзор хороший, и нас никто не заметит.
Местечко оказалось и впрямь отличным — несколько плит, в живописном беспорядке рухнувших друг на друга. Рассредоточившись, словно в узком блиндаже, мы продолжили осмотр местности из-за криво лежащей колонны.
— Почему ты нас сюда привёл, Дирк? — несколько удивлённо спросил Брент. — Здесь же площадь, административный центр. Разве можно увидеть именно здесь кого-то?
— По уверениям историков, эта площадь — грубо говоря, внутренний дворик единого здания. Причём построили здание не персейцы, а та раса, что была перед нами. Дворик представляет собой идеальный круг — полмили в диаметре. Весь ансамбль впихнут в район жилых домов. Наши переселенцы в качестве административного здания заняли только одну секцию. Думали постепенно расширяться, а пока остальные строения передали коммерческим и здравоохранительным структурам. Ну, и здесь, о чём все прекрасно знали, очень много складских помещений.