Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия
Шрифт:
Дойдя до следующего угла, Матвей попросил Батиса выслать оллфагов на разведку. Мальчишка кивнул. Два крылана продолжали сидеть на его плечах. Наверное, он послал других… Лицо Батиса вдруг осунулось, взгляд ушёл в себя. И так, отстранённо, зрачки задёргались в лихорадочной дрожи: он смотрел птичьими глазами… Когда взгляд сфокусировался, стало понятно, что птицы, вместе, смотрят на что-то одно, приковавшее их внимание. Смотрят не наверх, не прямо, а вниз. Оллфаги, насколько мы все убедились, не очень любят летать в поднебесье и в городе предпочитали высоту до третьего этажа. Да
Батис, слепой среди нас, неуверенно попятился. Иорданец придержал сына за рукав, когда тот чуть не оступился в небольшую яму. Юный драко явно отступал от чего-то, что медленно шло на него.
Остекленевшие зелёные глаза вспыхнули прозрачной ясью. Батис вернулся и быстро изобразил руками и движением тела: к нам приближается огромное существо на четырёх лапах и опять-таки со сворой оборотней… Он не успел "договорить" — оллфаги на плечах обернулись туда, откуда мы только что пришли.
На этот раз объяснять не понадобилось.
— Зажали, — хладнокровно констатировал Дирк.
Мы невольно взглянули в сторону от комплекса. Открытая со всех сторон местность, редкие потрёпанные кусты — спрятаться негде на сотни метров вокруг.
— Тайгер, держись рядом с Батисом! — скомандовал Ник.
Лейтенант было заколебался, но мальчишка кивнул ему и пошёл за Дирком. Что ж, тигры сбили тигрят в середину стаи и готовы к обороне.
Матвей задержался рядом со мной. Вглядываясь в его напряжённое лицо, чувствуя постепенно нарастающий жар его кожи, я почему-то сразу сообразила, чего он хочет. Но выждала. А вдруг ошибаюсь? Но первым же его словам я улыбнулась.
— "Порция милосердия". Может, нам объединиться?
— "Порция милосердия" наоборот — уже не "Порция". Уже "Кинжал милосердия".
— Земной аналог?
— Не совсем, но близко. Им добивали противника, чтобы тот, если смертельно ранен, не мучился.
— Добивали? Для чумовиков это и правда милосердие, — прошептал Матвей.
Прислушивавшийся к нашему разговору Дирк усмехнулся.
— Да-а… Это тебе не с голыми руками против теней… Метафора. Сегодня в команде и оллфаги, и энергогностики. Сразу хочется жить и драться.
— А раньше не хотелось? — смеясь, спросил Ник.
— Честно?.. Раньше… Да дня два назад! Говоришь с Саймоном, втолковываешь ему, что не всё потеряно, что не надо впадать в отчаяние — а сам думаешь: "Я б на твоём месте давно бы узду ослабил. Ну, убили бы и убили — конец мучениям". Смотришь на наших из Подземья — и мыслишка поганая: бросить всё к чёрту и выйти на поверхность!.. Ведь не жизнь это, не жизнь… Надломилось во мне что-то, когда уходил из комплекса. А сейчас смотрю на эти стены — и только одно на уме: там сидит гадёныш, который выпустил в свет нечто похуже чумы. От чумы человек страдал и умирал, но была надежда на лекарства. А здесь страдают выжившие, которые и хотят, и боятся увидеть родное или знакомое лицо, — а вдруг это оборотень?.. Ребята… Думаю, вы понимаете, что я искренен перед вами только потому…
Не договорив, он раздражённо отвернулся. Боялся сочувствия? Зря. Никто не сочувствовал. Не знаю, как другие, но в сумбурном монологе Дирка я ухватила главное: возможно, он относился бы к Кейду более терпимо, приюти тот начальника охраны с остатками команды. Но тогда бы Дирк не попал бы в город. Пропали бы Рита с детьми, Саймон и все те, кого он успел выдернуть из кровожадной пасти порхающих, летающих и шагающих чумовиков.
59.
Черновато-серая земля под ногами начала подрагивать. Сначала почти незаметно, затем дрожь перешла в отчётливое "бум, бум", словно где-то неподалёку забивали в грунт сваю. Грохот приближался к нам спереди. Сзади тоже ничего себе топали.
Дирк глубоко вздохнул.
— Значит, так. Сначала пробиваемся к двери, не получится — идёт к люку. Не забывайте: он в двадцати метрах от входа.
Почему-то иногда, в патетические моменты, в голову лезет страшно сентиментальная хренотень. Комната Лии: высокий подвальный потолок — и уютно обжитое местечко мечтательницы, где занавески и покрывало на постели в розовых тонах, а на тумбочке около кровати — два пистолета.
И весь этот мир для меня сузился до квадрата тумбочки с оружием.
А потом в этот мир сунулась из-за угла комплекса морда величиной с аэротакси. Точнее — морда вплыла и продолжала вплытие, бронетанковая в прямом смысле: не гладкая, а вся в твёрдых чешуйчатых щитках; ноздри и глаза торчат — одной величины — с человеческую голову, только и разницы, что одни ниже, другие выше…
Мы попятились, а морда всё выплывала, сразу перетекая во вздыбленные плечи и широко расставленные лапы. Тупая — во всех смыслах. Ещё не вылезла из-за угла до конца — встала на полушаге: лапа на весу, веки сморщились в старческие складки — это "акула" на нас вылупилась, понять не может: оборотни, что ли, перед нею?
Почти незаметный ветерок нежно обвеял мне ухо — и сдал нас "акуле" со всеми потрохами. Ноздри чудовища раздулись. До остатков мозгов обоняние донесло ценную информацию: вот эти, на двух конечностях, — жратва!
— Сомневаюсь! — успел сказать Матвей на брошенный мною взгляд.
— К стене! — завопил Дирк, хватая за шкирку лейтенанта, шагнувшего было в сторону.
— Попробуем! — взмолилась я: пусть "акула" побольше оборотня, но "кинжал милосердия" должен!.. Ник едва не вывихнул мне руку, дёрнув к стене.
Тупая и медлительная, в мгновение ока превратилась в бешеную лягушку. Только угол комплекса помешал ей в прыжке раздавить нас. А остановившись, она не смогла сразу напасть: собственные телеса требовали шагать, не сгибаясь. И, пока она мелкими шажками перетаптывала, разворачиваясь к нам, прижавшимся к стене и готовым стрелять — пусть по такой мощной броне, но ведь есть ещё глаза и достаточно уязвимые ноздри! — на сцене появилось новое лицо.
Из-за угла, откуда мы шли, шагнул монстр, по габаритам не уступающий первой "акуле", но очертаниями напоминавший динозавра. Мы маленькие — "акула"-лягушка большая. Естественно, дино в первую очередь углядел приземистую прыгунью.