Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия
Шрифт:
Он усвоил эту информацию.
— Во мне "акула".
Наверное, только дикое самомнение и бешеный эгоцентризм заставили его усидеть на месте. Но глаза блеснули холодным огнём, и я сообразила: мысленно он уже составляет план исследования подопытного образца. Всё. Я для него больше не человек.
— Вопрос у меня простой: как меня похитили?
— Откуда мне знать? Этим занимались служащие. Скорее всего, по обычной схеме: ты наверняка вышла из какого-нибудь супермаркета с покупками и села в первое же свободное
— У меня…
— Что — у тебя?
Но я замолчала намертво. Едва не вырвались слова о семье, о детях; о трёх годах беспамятства и страшных снах, когда с трудом подчинённая "акула" то и дело пытается выдраться из знаковой западни. Слова, похожие на попытку усовестить или разжалобить этого человека, перечеркнула фраза, которую высказал то ли внутренний голос, то ли подумалось самой: "А оно тебе надо? Говорить что-то человеку, которому любые слова как об стенку горох? Человеку, который тебя уже мысленно препарирует?"
— Это всё?
— Да. Кроме одного: во мне нет "акулы". "Акула" в тебе. Ты сам "акула".
Он ещё самодовольно ухмыльнулся тонким ртом на лице-черепе. Он ещё думал, что я ругаюсь, обзываю его — и ему понравилось, как его обозвали.
Поэтому он не сразу ощутил, что воздух в лаборантской резко загустел: несколькими щелчками пальцев я создала в пространстве структуру-паутину, которая стреножила бы любое существо с любым строением белка — даже таким трудноопределимым, как у тени. Три года я искала нужную структуру и тренировалась в создании паутины — с тех пор как поняла, что за тварь сидит во мне.
Ещё несколько щелчков — и Кейд уставился на мою правую ладонь: где-то в дюйме над кожей, словно лёгкий дымок от сигареты, лениво плавала почти невидимая тень.
Я подняла руку и дунула. Похоже на воздушный поцелуй.
До Аугустуса Кейда смысл происходящего дошёл, когда тень выплыла за границы защитной паутины. Но поверить не смог. Тень же сориентировалась мгновенно и буквально врезалась в лоб Доктора Кейда.
Дальнейшего я не стала дожидаться. Хватило мысли, что уж Кейд-то точно остался бы здесь хоть на несколько секунд, чтобы насладиться превращением человека в нечто, противное природе живого существа.
Очередь последних щелчков — и со всего комплекса сюда помчалась протеиновая пыль, в которую распались кости монстров. Жри, "акула"!
Я вылетела из комнаты, по привычке хлопнув дверью.
— Зоя! — окликнул Ник, подбегая ко мне, несмотря на шипящий вопль испуганного Барри. "Опять следил!" — с благодарностью подумала я.
Ник жёстко вбросил меня в толпу вооружённых людей.
Дверь лаборантской и высокая стена затрещали под напором гигантского тела. Насыщенная протеинами атмосфера — благоприятное условие для метаморфозы организма небольшого веса в существо, в десятки раз большее.
— Ата, что ты наделала? — горестно, но явно с наигранными интонациями вопросил Брент.
— Я? А что я? — впервые с нашего знакомства легкомысленно ответила я. — Он первый начал!
Верхняя часть стены рухнула. Майор быстро выгнал сотрудников лаборатории в коридор, под охрану вольнонаёмных десантников, заодно вытолкав туда всех, кроме военных профи.
Уходя за поворот, мы услышали первый и последний рёв неведомого чудовища, утонувший в грохоте оружия.
ЭПИЛОГ.
Как мы пробивались двадцать метров к люку — отдельная история.
Сказать, что я, свободная, летала как на крыльях, — ничего не сказать.
Добравшись до Колеса, мы обнаружили, что привели с собой не измождённых людей, каких нашли в комплексе, а счастливых, наверное, не меньше, чем я. Как они плакали, повествуя об ужасах жития в лаборатории, о смерти людей, которых Кейд посылал то за продуктами, то за образцами для исследований… Кейд, судя по всему, останется в памяти людей как стопроцентный ублюдок, с редким, но сильнейшим умением давить на души, заставляя выполнять именно то, что хочет он.
Охранники Дирка воссоединились, а что было с одним из них, когда он узнал, что жива его девушка — та самая разноцветная Кэнди из Подземья!..
Для нас с Ником выделили шикарную комнатку. В свободное от патрулирования и разных приятностей время мы составляем энергознаковую систему, которая вернёт мне память.
Улучив минутку, я поговорила наедине с Синклером Мидом. Он считает, что внутренний голос, скорее всего, пропадёт, когда я верну память.
С Брентом мы больше не говорили о происшествии в лаборатории, но, по-моему, он благодарен мне.
Батису я рассказала, откуда появляются оллфаги. Понаблюдав, мы пришли к выводу, что на наш зов со спутников Гарпии появляются только прирученные крыланы. О чём мы и рассказали Матвею. Он продолжил наши наблюдения и обнаружил один нюанс: прирученными являются те оллфаги, чью кладку человек держал в руках хотя бы некоторое время.
В общем, Иорданцу пришлось создавать школу энергогностиков, основная цель которой — дать каждому человеку пару ручных оллфагов.
Легче всего восприняли обучение дети. Первым попробовал Денис. Направляемый Батисом, он быстро научился оллфаговому восприятию. А вот Ларса пришлось буквально выдирать из сознания крыланов: малышу было уютнее в образе стремительной птицы, нежели ступать по грешной земле Персея, полной опасностей. Не действовали никакие уговоры, и, скорее всего, мальчика потеряли бы, если б Иорданец не предложил патрулям взять Ларса в очередную вылазку по Андромеде. Малыш прочувствовал, каково это — быть охотником и спасителем, тем более Саймон каждый раз встречал Ларса после патрулирования и подробно расспрашивал его обо всём.