Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия
Шрифт:
По некоторым ментальным намёкам я уже сообразил, что моя жена и драко в далёком прошлом были далеко не только однокурсниками. Не ревновал. Их давнишнее чувство переросло в крепкую дружбу прошедших ад и выживших… Ага, точно-точно, не ревновал… Но ведь они остаются в Колесе вдвоём!..
– Что ты ему сказала? – поинтересовался я.
Ата внимательно оглядела меня. Чёрт, забыл закрыться… Всё, небось, считала… Я привлёк её к себе.
– Больше не буду.
– Я сказала, что ты лично приглядишь за Батисом.
– Пригляжу.
– Что мальчик ни в какие авантюры не будет втянут.
– Не будет.
–
– Нет. Если бы на месте Батиса был бы наш Тим, ты бы промолчала.
– Он такой самостоятельный?
– Не совсем. Но ты бы знала, что я всё сделаю и так, без напоминаний.
– Быстрей бы вернуться…
Мы почти закончили разрабатывать энергознаковую систему, которая поможет вернуть жене память и превратить её из Аты в Зою. Осталось совсем немного. Мы договорились пустить систему в ход на родной планете, так как не представляем, что за личность может появиться на свет: Зоя, которая ничего не знает о Персее, или Ата, которая осознает себя Зоей и вспомнит прошлое. Совещания с Синклером Мидом тоже ничего не дали: он настаивает на втором варианте, обоснуя мнение тем, что Ата, как личность, весьма сильна. "Ты не знаешь Зои!" – невольно улыбнулся я. "Но ты говорил, что решения в вашей паре принимал только ты!" – напомнил Мид. "Принимать решения и быть сильной личностью – так ли уж это взаимосвязано? Разве не может быть наоборот? Разве не может сильная личность отказаться от роли доминирующей? Именно потому, что она сильнее?" Мид пожал плечами. "Уход в аскетизм? Такое, конечно, бывает, но на практике трудно представить: сильнейшая в паре личность отказывается от права быть сильным – особенно в семейной паре. И всё же я настаиваю! Не Зоя придёт в себя – вспомнит Ата!"
– Вернёмся! – пообещал я, хотя знал, что она о другом.
Два аэротакси мягко покатились по наклонной дороге вверх, со второго этажа. Второй этаж – это этаж под землёй. Третий – ещё ниже. И так далее до двадцатого. Чем ниже, тем меньше опасности от нашествия теней.
За ними покатили мы на скутерах.
Колесо – это административные здания в центре Андромеды. Они кем-то спроектированы таким образом, что стоят вкруговую. В центре, естественно, круглая Звёздная площадь. Громадная. С началом Чумы ребята Дирка здесь вдоволь поохотились на "акул", используя в основном взрывчатку. Поэтому площадь выглядит так, словно богатырь далёкого прошлого Земли окинул её критическим взором и со вздохом: "Негоже земле быть ровной да гладкой!" навалился на соху… Из чисто практических соображений внутреннюю площадь обитатели Колеса расчистили только по краям да немного посередине, особенно тщательно проделав это у выходов автоангара.
Едва мы выехали на свет Божий, как над аэротакси, где сидел Батис, воздух вспыхнул серебристо-золотистым мельтешением. Оллфаги!
Аэротакси с Батисом неслось впереди нас, и стая крыланов быстро растянулась по всей нашей кавалькаде.
Похолодев, я ждал, когда на плечо сядет мой оллфаг. Закрылся я заранее и полностью. И когда птица наконец объявилась на моём плече, это была только птица. Ни оллфаг не смог войти в моё сознание, ни я – даже попытки не сделал впустить его. В нашей компании увидеть полное отсутствие связи между нами мог только Батис. И смутно, если только сказать ему об этом, – лейтенант Тайгер. Но оба – впереди.
Пока мы ехали достаточно медленно, крылан перебрался ко мне почти на затылок. Он уже знал, что далее скорость будет приличной. Веса его я почти не чувствовал, а значит, и самого не замечал. Вскоре же пришлось следить за дорогой, и о пассажире, оседлавшем меня, я забыл.
Через Звёздную площадь ехать легко. Дорога очищена. Там, где обломки после охоты Дирка и его ребят не давали восстановить покрытие площади, появились небольшие повороты. Чем-то дорога напоминала лабиринт. Тем не менее, площадь Колеса пересекли спокойно, проехали арку из Колеса и остановились. Привычно озираясь (палец намертво прилип к кнопке луч-пулемёта), я оглядел видимое пространство.
Чего они встали? Впереди достаточно свободно, и вроде ничего настораживающего не наблюдается. О, забыл наушники включить.
– … Иди-иди! Взяли, блин, на свою голову!
– Ничего и не взяли – я сам напросился! Ещё будут тут мне всякие указывать!..
– Барри, иди отсюда уже, а? Не задерживай всех!
Приглядевшись, я увидел, как Барракуду буквально выпихнули из аэротакси. Естественно, скутера он не забрал, а прямым ходом направился ко мне, насупленный и по-детски обиженный.
Я отключился, чтобы не слышали нашего разговора, и спросил:
– За что они тебя?
– Батис интересовался жизнью на Сириусе, – вздохнул Барри. – Я только начал рассказывать, как проходили поминки моего среднего дяди, и вдруг все начали кричать и возмущаться, что мальчику такое слышать рано…
Дальше я слушать не стал. Клинический случай. Барри обожает описывать сириусский поминальный обряд: вокруг умирающего (а сириусцы чуют смерть за минуты) садятся его родичи, а спустя секунды после его последнего вздоха бренное тело идёт в качестве главного блюда на поминальном столе. Барри нравится видеть потрясение на лицах слушателей, отчего он и смакует каждую подробность.
Кстати, именно благодаря его болтливости на гастрономически-похоронные темы, мы и познакомились.
– Ладно, садись, – со вздохом сказал я. – Держись крепче – и чтоб без болтовни.
– Да разве я болтаю? – удивился Барри. – Редко-редко пару слов, да и то по делу.
И плюхнулся за моей спиной, вызвав невольное опасение: а вдруг раздавит мой транспорт? Прежде чем ехать дальше, я скосился на движение Барри и ухмыльнулся: он включил общую связь, набрал воздуху – и начал бесконечный монолог о злосчастной судьбе, закинувшей его в банду чёрствых людей, не понимающих его трепетной души и горячего сердца. Боюсь, у тех, кто дослушал до "горячего сердца", перед глазами встала не та картинка, на которую рассчитывал сириусец, совсем недавно распространявшийся о некрокулинарии.
Возмущённые вопли в наушниках перекрыл спокойный голос майора Брента:
– Барри, у тебя два варианта действий: или ты затыкаешься, или отключаешь связь.
– А может, и третий найдётся? – живо заинтересовался сириусец.
– Он уже есть. Только это будет уже моим действием. Отберу наушники с микрофоном – и вся недолга.
Услышав чавкающий звук, народ, вероятно, решил, что Барри продолжает издеваться. Но, прислушиваясь к тишине, все, кажется, уверились, что сириусец замолчал. А про чавкающий звук знал только я: это Барри от неожиданности губами шлёпнул.
Взгляд на дорогу и чуть скосил подбородок.
– Барри, связь "один-один".
И когда сириусец переключился на внутренний диалог, я спросил:
– Поболтать хочется?
– Угу.
– Барри, ты ведь любишь рассказывать. (Утвердительное мычание) Представь, что я незнакомый тебе человек. Расскажи мне, что произошло с нами, почему мы очутились в этой дыре, вместо того чтобы прожигать жизнь где-нибудь на богатенькой Ривьере?