Тени прошлого
Шрифт:
Так юная девушка Медея спасла Симмонсу жизнь.
Вскоре Ясман был взят. Майора нашли пехотинцы и доставили на базу. Девушка, оказавшаяся мирной лаборанткой, пожелала отправиться вместе с ним, и никто не возражал. После выздоровления Симмонса у него и Медеи разгорелся бурный роман, превратившийся в настоящую любовь, и через четверть года было решено сыграть свадьбу.
— Ты такая красивая, — сказал Симмонс и зарылся лицом в пышные темные волосы подруги. — Я рад, что завтра мы поженимся.
Они лежали на сдвоенной постели в комнате майора поверх растрепанного одеяла. Медея, с круглым личиком,
Симмонс по уши был влюблен в Медею. Он не сомневался, что и Медея любит его, но всё равно страшно ревновал её буквально ко всем. Часто приходилось бить кому-нибудь из пилотов или пехотинцев морду, уча их не пялиться беззастенчиво на чужих девушек. За это майор получал выговоры от начальства.
— Я тоже рада, — ответила Медея голосом, в котором слышалась чуточка хрипотцы.
Назавтра планировались торжественные мероприятия по случаю свадьбы. Со сладострастным предвкушением Симмонс ожидал их, мечтая о беззаботной жизни вдали от войны, где рядом будет только красавица Медея.
Мечтательное забытье майора прервал сильный удар в дверь. Он подскочил на кровати, вытащил из кобуры пистолет и крикнул:
— Кто там?
Вместо ответа раздался второй удар, дверь с грохотом вылетела из петель и упала на пол. Из ночной прохлады в комнату ворвались пятеро солдат в броне, со снятым с предохранителей оружием. Следом вошел высокий человек в форме Военной Разведки и приказал:
— Майор Симмонс, оставайтесь на месте.
Один из солдат шагнул в сторону майора и забрал у того пистолет. Двое приблизились к кровати и схватили под локти забившуюся было в угол Медею, испуганно прикрывающуюся одеялом.
— Отпустите меня! — взвизгнула она, когда солдаты потащили её к выходу. — Отпустите! Рой, скажи им!
— А ну прекратите! — страшным голосом рявкнул Симмонс, не понимающий, что происходит, и не могущий смотреть, как бедную, перепуганную и нагую, пытающуюся высвободиться, визжащую Медею два здоровенных солдата тащат к двери.
Майор дернулся в сторону солдат, но тут же в его грудь уперлись стволы двух пулеметов. Человек в форме Разведки молча стоял и смотрел на обнаженного Симмонса. Казалось, он сам не понимал, зачем оказался здесь и что делать дальше. Крики девушки стали ещё более пронзительными, когда её вывели на плац; к ним добавился плач. Майор с болью в сердце слушал эти крики и плач, чувствуя, как внутри вскипает бешеная ярость, но вдруг…
— РОООЙ!! — пронзительно, сквозь рыдания взвизгнула девушка, и раздался выстрел.
Повисла тишина, не нарушаемая ни единым звуком.
Всё оборвалось в груди Симмонса вместе с выстрелом. Сознание отказывалось понять и принять очевидное, но подсознание уже отдало приказ мышцам майора. Он дернулся и рванул к двери с дьявольским воплем «МЕДЕЯ!!!» и тут же получил тяжелым прикладом по зубам. От удара Симмонс потерял сознание…
На следующий день майору объяснили, что он задержан СОВРом до окончания расследования, виновницей которому стала Медея. У агентов Разведки были неопровержимые доказательства того, что Медея Локс, двадцатидвухлетняя связистка опорной базы «Скорпион-3», занималась шпионажем в пользу мятежников Каира. По закону военного времени девушку арестовали и расстреляли на месте ареста.
Сначала Симмонс отказывался верить в то, что говорил ему тот самый человек в форме Военной Разведки, который вторгся ночью в сопровождении солдат в комнату майора. Но потом он всё-таки понял, что невероятная история на самом деле является правдой. В Ясмане спасение жизни майора оказалось не больше чем театральное представление. Медея Локс на деле была не лаборанткой, а профессиональной разведчицей, окончившей спецшколу на Земле и два года назад принявшей сторону мятежников. Доказательства неопровержимы.
Симмонс после всех этих событий тайно запил, по ночам к нему приходили кошмары, он стал молчаливым и злым.
Он лишь хотел верить, что Медея по-настоящему любила его, что её любовь не была подставой, бездушной игрой, холодно спланированным обманом.
Майор хотел верить, но не верил…
— …Я хотел верить, но не верил. И до сих пор не верю. Мораль сей басни такова: не стоит верить никому, а особенно тому, кому хочется верить, — закончил Симмонс.
— Да уж, — согласилась Тина. — Зная слабости людей, нами можно играть как куклами. Даже шпионы не нужны.
Наступившее было молчание нарушил Шон:
— Я так понимаю, что теперь моя очередь рассказывать?
— Ага, — кивнула Тина, хлопая длинными ресницами. Полицейскому показалось, что она стала ещё красивее от алкоголя.
— Ладно. Тогда я расскажу о своей работе на Венере. После окончания Полицейской Академии меня приписали к одному из участков Виктории — столицы Венеры. Виктория — громадный мегаполис, чье благополучие лишь поверхностно…
…Виктория — громадный мегаполис, чье благополучие лишь поверхностно. Пятьдесят миллионов жителей вместил в себя этот город, и лишь никогда не жившие в подобном муравейнике люди приходят в восторг от высоких — до самых небес — башен, сложных систем дорожных коммуникаций, сотен тысяч движущихся в разные стороны и с разными скоростями транспортов… Мегаполис — страшное дело. Выжить в нём и сохранить рассудок не помутненным чрезвычайно сложно.
В городах, растущих ввысь, верхние уровни всегда считаются самыми лучшими. Там живут богатые люди, чиновники, офицеры. На больших площадках располагаются рестораны, кинотеатры, целые парки с настоящими деревьями. Нижние же уровни — технологические, где стоят все аппараты, обеспечивающие город блеском электрического света, шумом воды, кислородом. Здесь же, в вечных сумерках, находятся и заводы по производству товаров первой необходимости, ремонтные мастерские, парковки и так далее. Чем ближе к земле живет человек в мегаполисе, тем хуже его социальное и финансовое положение.