Тени Шенивашады
Шрифт:
У Эрклиона не было с собой никакого инструмента, и всё пришлось делать руками, используя Тзай для того, чтобы получить сильное сцепление с головкой болта. Один за другим, болты выкручивались. Выкрутить все восемь заняло довольно много времени. Теперь можно было снимать крышку. Ухватив её с одного края, Эрклион приподнял её и начал двигать вперёд. Крышка со страшным грохотом упала на пол, но не разбилась. А Эрклион увидел в саркофаге то, что никому не следует видеть.
Иссохшая мумия лежала в саркофаге, одетая в царское одеяние; справа от неё лежал Зоронтал. В чертах лица мумии Эрклион узнал себя. Эрклион отшатнулся от саркофага и испуганно оглянулся по сторонам. Как? Как это всё возможно?
Эрклион осторожно, словно боясь, что мертвец вдруг набросится на него, вернулся к саркофагу и заглянул внутрь. Внимательно вгляделся в обтянутый кожей череп. Поднёс огонёк поближе, чтобы разглядеть каждую деталь. Отвратительно открытый рот, словно в последнем крике. Мутные, глядящие в потолок глаза, желавшие увидеть небо, но так и не увидевшие ничего. Скрюченные пальцы правой руки, пытавшиеся в последний раз ухватить Зоронтал. Чем дольше Эрклион смотрел, тем более отвратительным представало перед ним это зрелище. И тем меньше оставалось сомнений. Да, это всё-таки и был он сам, Эннори, преданный своим ближайшим соратником и заживо погребённый. У рэ-Митсу не хватило духу убить своего господина, именно поэтому его и уложили в непроницаемый для Тзай саркофаг, закрытый к тому же болтами. Сколько он пролежал здесь, осознавая своё безысходное положение, прежде чем умер? Сколько он кричал, взывая о помощи? Как пытался сохранить последние крупицы сознания и выбраться, или наоборот, призывал спасительное безумие и жаждал смерти?
— Спи спокойно, кто бы ты ни был, — тихо произнёс Эрклион, чувствуя, что его горло чуть ли не в первый раз за всю жизнь пересохло. — Я отомщу за нас обоих. Зоронтал вновь станет орудием праведного гнева.
Эрклион положил руку на лоб мумии, словно желая успокоить того, кто не нашёл покоя в смерти. Но внезапно Эрклион почувствовал слабый укол Тзай. Жив! Он был жив! В этом иссохшем костяке всё ещё теплилась жизнь, вопреки всему!
Эрклион вдруг услышал словно бы внутренний голос, звучащий прямо у него в голове. Свой голос. Начался странный разговор, похожий на мысленный диалог, но Эрклион знал, что сейчас он разговаривает вовсе не сам с собой.
— Я подозревал о таком, — произнёс голос. — Я подозревал, что я не один.
— Что? Кто ты? — также мысленно спросил Эрклион.
— Я — это ты. Это очевидно.
— Как это возможно?
— Это невозможно, но это существует. Прими это.
— Кто это сделал с тобой?
— Это сделал с нами рэ-Митсу. Он давно желал свергнуть нас.
— Как ему это удалось?
— Я отправился спать, но проснулся среди ночи. Что-то очень сильно давило на голову. Я упал.
— Я не помню ничего больше.
— Я очнулся здесь, в этом саркофаге.
— Который я открыл сейчас.
— Я кричал, звал на помощь. Никто не приходил. Все бросили меня. Все те, кто раньше почитал меня. Долгие годы я хотел освободиться из этого заточения.
— Теперь я могу отомстить.
— Я нашёл лазейку. Я сумел проникать во сны людей, которые остались верными мне. Я подготовил их к тому, чтобы они смогли освободить меня.
— Они справились со своей задачей.
— Теперь я снова чувствую воздух, могу дышать, а мои пальцы вновь смогут держать Зоронтал.
— Спящий пробудился.
— Спящий пробудился.
Спящий пробудился. Поток ярчайших воспоминаний хлынул в голову Эрклиона. Он вспомнил абсолютно всё в мельчайших подробностях: свою жизнь в Рашехраате, войну с Владельцами, создание Энноранн. И вспомнил свой последний день в Небесном Дворце. Дальше пошла бесконечная вереница неизбывной черноты, чувство бессилия, чувство унижения, понимание, что
В этот миг сознание Эрклиона разделилось надвое. Он понял, что он одновременно лежит в саркофаге и стоит перед ним. И что только что они были единым целым. И что это не правильно. Эрклион почувствовал, как его затягивает, поглощает чужая воля. Решение пришло едва ли не рефлекторно. Электрический удар. Как и в том случай с Владельцем в дисколёте.
Летающий рядом огонёк мигом погас. Эрклион упал на пол, под саркофаг. Он был жив, и он был в своём уме. Связь с собой, лежащим в саркофаге, удалось прервать. И он теперь помнил и знал всё, что помнил и знал и тот, другой он. Он очень долго лежал здесь, оставаясь наедине с собой. Он не мог выбраться, и он размышлял. Изучал структуру Тзай внутри себя. И обнаружил много нового. Научился плести удивительные узоры Тзай. Переосмыслял свою жизнь и своё отношение к жизни. Пытался распутать запутанные тайны мироздания. Но даже все новые знания не смогли дать ответ на главный вопрос: почему же их двое? У того, из саркофага, были какие-то смутные догадки. Слишком смутные. На них нельзя было полагаться. Может, это был лишь бред угасающего сознания. Кто знает? Может, он и сейчас бредит, умирая в закрытом саркофаге, выдумывая себе эту невероятную историю встречи с самим собой? Кто теперь скажет, где реальность, а где вымысел? Как можно убедиться в собственном существовании, как можно доказать самому себе, что ты есть? Никак. И даже другие люди не подтвердят тебе ничего, если они — лишь плод твоего воображения.
Эрклион медленно, с трудом начал подниматься на ноги. Ноги не слушались. Словно это именно он несколько десятков лет пролежал в тесном гробу и просто разучился пользоваться ногами. Руки тоже не работали. Пальцы скрючились, как у иссохшей мумии, и Эрклиону пришлось потратить несколько минут на то, чтобы вернуть им способность двигаться. А этот странный металлический привкус во рту… Он же уже совсем забыл, что значит чувствовать вкус чего-либо. Или это был не он, а тот, другой? Кто из них сейчас стоял рядом с саркофагом, а кто лежал в нём?
Эрклион снова зажёг огонёк. Старый Эрклион всё ещё лежал в саркофаге. Всё ещё был жив. Но в мире не может быть двух Эннори. Эрклион потянулся к Зоронталу. Рука привычно ухватила рукоять меча. Короткий взмах…
Эрклион вышел наружу. С чёрным клинком в руке. В одежде простого чернеца. Царское одеяние осталось там, на мумии. Эрклион смотрел прямо вперёд. И там он увидел картину, которая сначала даже ничуть не тронула его. На каменной мостовой лежали четыре тела, все в крови. Но смертным ведь свойственно умирать.
С отстранённым выражением лица Эрклион подошёл ближе и посмотрел на убитых людей. Одним из них был Салерди. И в этот момент с глаз Эрклиона словно слетела пелена. В сознании закружились воспоминания о том, как он сначала хотел убить Салерди, как тот едва не умер в Туманье и как Эрклион отпаивал его своей кровью. Эрклион упал на колени, бросил меч на землю и попытался поднять Салерди.
— Салерди, очнись! — закричал Эрклион. Но терин-ар не реагировал. Колотая рана с левой стороны груди не оставляла Эрклиону надежд на то, что всё обойдётся. Неужели действительно Салерди было суждено умереть после встречи с Эрклионом? Неужели он выжил в Туманье только для того, чтобы погибнуть вот так бесславно?