Тени сна (сборник)
Шрифт:
Подошла рабыня и поставила на стол блюдо с кирейскими птичками, запеченными на спицах в листьях, и две чаши — с острым соусом по-килонски и с зеленью. Не дожидаясь приглашения, Плуст стащил со спицы одну птичку, обмакнул в соус и откусил сразу половину.
— Удивляюсь, как у тебя их готовят, — проговорил он, отправляя в рот изрядный пучок зелени и запивая вином. — Твоих птичек можно есть с костями.
Крон усмехнулся. Необыкновенная прожорливость Плуста, которая, как ни странно, не шла ему впрок, стала притчей во языцех. По городу
— Сегодня в термах Тагула устраивает после-триумфальное омовение, — сообщил Плуст, принимаясь за следующую птичку. — Будут гетеры, кеприйские музыканты и угощение на две тысячи звондов. Сам Солар согласился сочинить ему хвалебную песнь.
— Говорят, Кикена с Тагулай нашли общий язык? — вяло спросил Крон.
— Не удивительно, — подхватил Плуст. — Консул ищет сильных сторонников, поскольку в последнее время его политика не вызывает у Сената особого удовлетворения. А Тагула — как раз тот, кто ему нужен. Герой,»дважды император, армия его превозносит, но в политике, мягко выражаясь, тугодум. И если Кикена приберет его к своим рукам, то весь Сенат будет плясать под его струны.
Плуст перестал жевать и, наклонившись вперед, доверительно сообщил:
— Между прочим, консул предложил Тагуле в жены свою сестру…
— Непорочную Керту, — хмыкнул Крон. — Она же страшнее твоего карбского жеребца.
— Ошибаешься, сенатор, ошибаешься! — повысил голос Плуст. Он отрицательно помахал перед лицом лоснящейся ладонью. Глаза его так и блестели. — Тиксту!
«Вот это да! — присвистнул Крон. — При незамужней старшей сестре выдать замуж младшую? Плевал на приличия наш консул, когда из-под него выдергивают консульскую подушку!»
— Естественно, как предложение, так и согласие пока были неофициальными.
Крон взял спицу с нанизанными птичками и, держа ее, как шампур с шашлыком, стал аккуратно есть. Плуст же принялся наполнять очередной кубок, разливая вино по столику. Он хмелел просто на глазах.
«Это уж совсем некстати, — недовольно подумал Крон. — И откуда у них такая патологическая тяга к пьянству — даже застольный этикет предписывает выпить все, что стоит на столе, в знак уважения к хозяину и его дому. Впрочем, сам виноват. Если тебе нужен трезвый Плуст, то нечего ставить полный кувшин вина».
— До сих пор я считал Кикену если и не очень умным и дальновидным, то достаточно хитрым политиком, — проговорил он. — Но, организуя такую свадьбу, он может потерять лицо в Сенате. И я не уверен, что приобретение зятя-героя в лице Тагулы перевесит потери.
— Напрасно! — захохотал Плуст. — Не такой дурак наш консул. Увидишь, еще до официального предложения Керта станет жрицей в храме Алоны.
Крон промолчал.
«Ну вот, ты и узнал все, — подумал он. — Кикена не обманул твоих ожиданий. Приличия будут соблюдены, общественное мнение
Тем временем Плуст охмелел. Заикаясь и постоянно хихикая, он начал рассказывать анекдот о бондаре, его жене и ее любовнике, выдававшем себя за покупателя. Анекдот был старый, заезженный, и Крона всякий раз, когда он слышал его, коробило, как марктвеновского янки — сразу же всплывал в памяти аналогичный анекдот, встречавшийся и у Боккаччио, и у Апулея. Интересно было бы проследить истоки возникновения анекдота здесь, в Пате, — случайное это совпадение или же кто-то из коммуникаторов блеснул остроумием древних?
Крон вытер руки о край простыни, хлопнул в ладоши и приказал рабыне подать одежды. Натянул на себя нижнюю холщовую рубаху, затем застегнул кожаный пояс с тяжелой литой пряжкой, продел в петлю короткий меч. Рабыня попыталась обуть его в сандалии, но он отмахнулся и сам завязал ремешки.
— Ты сейчас в Сенат? — спросил Плуст. — Я с… с тоб… с тобой.
Крон взял из протянутых рук рабыни аккуратно сложенную тогу, накинул ее на себя. К счастью, патская тога, кроме символического обозначения принадлежности к аристократии, имела мало общего с римской. Иначе Крону пришлось бы потратить немало времени на облачение в нее.
— Я не против, чтобы тебя притолпно высекли шиповыми прутьями.
Плуст громко икнул.
— Я не голосовал за скрижаль о трезвости в Сенате!
— Что не помешает высечь тебя, — спокойно заметил сенатор, — поскольку она все же была утверждена. Государственные дела должны решаться с трезвой головой.
— Все равно все пьют, — упрямо буркнул Плуст.
— Но не перед заседаниями в Сенате. И если все же пьют, то не так, как ты. Идем.
Крон подхватил Плуста под руку и легко поставил на ноги.
— Это все твои кирейские птички, — бормотал Плуст в свое оправдание, пока сенатор тащил его к выходу. — Если бы у тебя не готовили так вкусно, я бы не напился… Кстати, сенатор…
Он сделал попытку освободиться, но Крон не отпустил его.
— Ну погоди немного…
Крон завел его в комнаты и, резко повернувшись, остановился. Плуст пьяно ткнулся ему головой в грудь, с трудом, шатаясь, отстранился.
— Что тебе?
Плуст громко икнул и зашатался еще сильнее.
— Ты не мог бы мне ссудить…
— И это в который же раз? — нехорошо усмехнувшись, Крон прищурил глаза.
Плуст неопределенно махнул рукой и снова попытался уронить голову на грудь сенатору.
— Видишь ли, — удержал его за плечи Крон, — наши с тобой финансовые отношения перешли в фазу, требующую такой же трезвости, как и прения в Сенате.
Он наклонился к уху Плуста и тихо, но твердо сказал:
— Будь сегодня в термах на омовении Тагулы. Там и решим этот вопрос.
Сенатор поднял руку и щелкнул пальцами. В дверях появился Атран.