Тени старого мира
Шрифт:
На вид мальчишке было лет семь, и заставить замолчать его могли только конфеты и мамин голос, отвечающий на бесконечные вопросы. Босой еще раз посмотрел на дату видео — записано точно в день начала нашествия гррахов.
— Не знаю, малыш. Говорят, они похожи на летучих мышей. Только очень большие.
— Я боюсь летучих мышей…
— И я боюсь, малыш. Но мы должны быть смелыми.
Они шли за руку по зеленеющей аллее, вдоль клумбы, усыпанной яркими весенними цветами. Идиллическая картинка, как будто специально подобранная для контраста к сегодняшнему дню — промозглому и грязному.
Босой
— Но ведь не важно, как человек выглядит, правда? Ты так говорила, помнишь?
— Это когда ты испугался чернокожего? Да, я так говорила. Вполне могла сказать.
— Тогда почему все боятся? Может ты и им скажешь? И все станут смелыми, как я и ты.
— Понимаешь, малышь. Пришельцы — не люди. Кто их знает, что у них на уме? Вот люди и боятся. Хотя нет, не боятся. Мы готовы, если что, к неприятностям. Мы настороже. Понимаешь?
Ракурс время от времени менялся. Расположенные на столбах аллеи камеры перехватывали идущих людей. Всегда показывала та, что ближе, и лучше подхватывала звук.
Там, в прошлом, на безоблачном небе светило солнце, но всерьез лето не наступило, и люди еще не сняли куртки. Женщина, которую ребенок называл мамой, была одета в короткий красный плащ. Он облегал фигуру только сверху, к низу же расширялся и делал ее похожей на колокольчик, покачивающийся при ходьбе. Мальчишка теребил полы дутой ядовито-зеленой куртки.
Босой часто вспоминал, как вот так же гулял с мамой в редкие часы досуга. Как ходили на речку и смотрели вдаль, а над разогретой солнцем степью поднималась дрожащая дымка. Как бродили по нежилым улицам поселка под луной, между разрушенных домов, и гадали, кто жил в них раньше, и как они выглядели, и чем занимались.
Мама не любила заходить в брошенные дома. Она боялась призраков, опасалась встретить останки тел прежних хозяев. Босой тоже боялся, но очень хотел показать себя смелым, как и этот мальчишка на экране.
— Вот бы их встретить. Я бы подарил им машинку. Красную.
— Свою любимую, сувенирную? С который ты спишь?
Мальчишка отвел глаза.
— Ну или зеленую. Мне кажется, она им больше понравится. А давай купим мороженное?
— Себе или пришельцам?
Мальчишка посмотрел в небо взглядом, полным безнадежного ожидания, и горестно выдохнул:
— Себе.
Видеоролик назывался «Новосибирск» и находился в папке «Занятие 7», которая в свою очередь находилась в разделе «Политинформация». Всего папок в разделе было шестнадцать. Полный курс, который обязан был пройти каждый из бойцов Гранитного. И каждое видео в нем учило одному: не забывать. Учило помнить. И ненавидеть.
Возле прилавка с мороженным толпилось множество детей, и маме с сыном пришлось встать в очередь. В ожидании, девора радостно галдела, болтала о чем-то своем совершенно детском, хвасталась игрушками и воздушными шарами. Родители держались особняком, уткнувшись в небольшие, с ладонь, устройства с экранами.
А у Босого сердце замирало каждый раз, когда продавец доставал из холодильника заветное лакомство. Оно наверняка было безумно сладким, и от одного взгляда чувствовался обещанный этикетками вкус: малиновый, клубничный, персиковый и самый загадочный и желанный — шоколадный. Шоколад вообще был объектом поклонения в те времена, и Босому очень хотелось его попробовать, хоть однажды. Шоколадные плитки до сих пор встречались в разрушенных городах, и ловчий однажды решился лизнуть одну из них. Разочарование имело вкус прогорклого масла, плесени и горечи.
Внезапно на видео что-то изменилось. Небо оставалось по прежнему чистым, и солнце светило также ярко, но на мир словно опустилась неуловимо-прозрачная вуаль. Тень неотвратимой и необоримой беды.
Босой снова посмотрел на цифры часов в углу видеозаписи. Ровно за 10… 9… 8… 7 секунд до…
— Ой, мама, мама, а что это? Что это?! — мальчишка в зеленой куртке дернул мать за плащ.
Она взглянула на его протянутую руку и ответила не оглядываясь.
— Там космопорт, малыш. Корабль взлетает.
— Но это не корабль!
Маме пришлось обернуться, и в ту же секунду в сторону космопорта уже смотрели все. Ракурс на видео поменялся, и Босой тоже увидел.
Это действительно был не корабль. Скорее, боевая ракета, огромная, высотой в три взрослых тополя. Отфыркиваясь огнем, она оттолкнулась от земли, разогналась, встала на нужную траекторию, и вдруг кувыркнулась в небе, словно ее кто-то пнул гигантской ногой. Искореженная, ракета рухнула на землю, куда-то за пределы города. На месте ее падения вырос гриб взрыва.
— Пойдем-ка отсюда. Домой. Быстро!
Мама потянула мальчишку за руку.
Уйти они не успели. Прямо над парком возник прозрачный светящийся желтыми искрами электрических разрядов пузырь. Он гулко ухнул, резко вырос в размерах и разлетелся на множество мелких сфер, каждая из которых, падая на землю, взрывалась сжигающим все вокруг облаком огня.
Раздались крики, испуганные и отчаянные, но сразу стихли, потому что для криков нужен воздух, вдыхать же люди могли только огонь. Не все дети умерли сразу. Они еще долго катались по земле, но прилипчивое пламя, однажды попав на тело, уже не гасло. Все вокруг покрылось обожжённой чернотой: дымила трава, тлела обугленная земля, кипящим пластиком пузырились игрушки. Мальчишка в зеленой куртке так и не выпустил из рук машинку, которую так хотел подарить пришельцам, и она стекала между его растрескавшихся от жара пальцев.
Видеоролик длился еще минуту, до тех пор, пока у камер не исчез источник питания. Босой досматривать не стал. Несмотря на то, что Кремнев обязал его пройти все курсы обучения, ловчий не был Сыном Гранитного и за ним не присматривал инструктор. Да и того, что он увидел, хватило с лихвой. Кулаки сжимались от бессильного гнева.
Слухи от том, что у святителей появился патриарх, принесли караваны, приходившие с восточных предгорий Урала. Одни рассказали, как в свете закатного солнца видели огромную крылатую фигуру. Другие принесли два пера длинной с локоть. Третьи показали на осликов, хозяев которых унесли твари, неожиданно налетевшие из туч во время дождя. Без патриарха же святители на перевале не охотились, особенно на людей.