Тени стёртых душ

Ariruchy

Люси не заметила, как прошла пару лишних метров, обогнав Нацу. Тот стоял посреди безлюдной улицы, задрав голову к небу. Кажется, он искал что-то в этих перемешанных созвездиях, щурился, тер озябшими пальцами затылок и усмехался.

— Странный ты, — тихо сказала она, боком повернувшись к его почти неосвещенному силуэту, — Нацу Драгнил.

— Какой-то я сегодня странный, — хохотнул он, разом возобновляя движение и быстро пройдя дальше по вычищенной тропе снега.

Шаг, два, три. Стремительно набирая скорость,

он прошел сквозь эфирное тело Люси, даже не заметив, как она вздрогнула. В его голове проносилось лишь навязчивое слово «странный», которое раньше он бы вряд ли вымолвил вслух.

Люси стояла неподвижно, взглядом сверля снежную дорогу. На лице не читалось не единой эмоции, разве что руки непроизвольно дрожали, плечи подрагивали, а глаза бегали по кругу.

Хранители не чувствуют прикосновений живых, единственное исключение — подопечный. Именно поэтому им с первых дней забили в голову совет не пересекаться. Живому от этого ничего не будет, совершенно не почувствует, пройдет сквозь и даже не заметит. Для ангела же это пересечение принесет лишь одну боль: в этот миг он вспоминает те ощущения, которые переживал в последние минуты своей жизни, что с ней и произошло.

Она вновь увидела картину своей смерти.

Вновь сгорела, охваченная черным дымом.

Вновь почувствовала кровь на своей груди, когда-то проткнутой железным обломком самолета.

Вновь задохнулась от нехватки воздуха.

Люси вновь умерла и возродилась за какую-то секунду.

— Вот же глупая, — процедила сквозь зубы, стараясь проглотить стон.

Боль исчезла так же быстро, как и возникла. Через миг Люси стояла прямо, невольно схватившись рукой за грудь, на которой даже в этом теле остался еле заметный шрам. Ей оставалось только сглотнуть от жутких воспоминаний и поспешить догнать Нацу, который ушел на довольно приличное расстояние.

И вот, наконец-то, он остановился перед одним из многочисленных подъездов, достал дрожащими пальцами ключи и открыл массивную железную дверь. Из помещения мутным течением разлилась тишина ночи. Шестой этаж, деревянная хлипкая дверь под номером «33» и противный скрип двери.

— Ну что, скучал по мне? — радостно воскликнул он, сев на корточки, как только зашел в квартиру.

Люси встала у входа в другую комнату и заинтересованно глянула, к кому он обращался. Навстречу протянутым крепким ладоням выбежал небольшой черный кот, чья шерсть на свету отдавала синим оттенком. Глаза питомца были ярко-голубыми и так же ярко светились от радости.

— Кот, значит, — задумчиво протянула она и тут же вздрогнула, когда увидела, что взгляд того направлен прямо на нее.

— Хэппи, что случилось? — удивился Нацу. — Обиделся что ли?

Кот не реагировал на его слова, став рядом с хозяином, но сверля взглядом Люси.

— Ну и ладно, — недовольно бросил парень, поднявшись и сняв курточку, — без ужина останешься.

Хэппи — по-видимому, именно так звали питомца — растерянно мяукнул и обернулся на хозяина. Затем вновь перевел взгляд на нее, и вновь

на Нацу. Он будто хотел сообщить тому, что здесь есть еще кое-кто, вот здесь, прямо рядом, стоит и насмешливо следит за жалкими попытками.

— Да хорошо, пошутил я, — хихикнул тот и, разувшись, прошел в другую комнату, на кухню, как потом поняла Люси.

Послышалось тихое шуршание, звук открывшегося холодильника, скрип стульев, — но Люси по-прежнему играла в «гляделки» с этим странным котом. Они непрерывно всматривались в зрачки и терпеливо дышали, выжидая, что же предпримет другой в следующее мгновение.

— Кушать подано, — послышался громкий голос Нацу.

Хэппи заметно вздрогнул и медленно, осторожно переступая лапами по холодному линолеуму, боком двинулся в кухню, не отрывая взора от Люси. В воздухе так и витали слова «я за тобой слежу». Причем, адресовались эти слова друг другу взаимно.

Наконец, бросив последний меткий взгляд на спокойную девушку, кот скрылся за стенами соседней комнаты. Люси хмыкнула и направилась в глубь квартиры, рассматривая условия, в которых проживал ее новый подопечный.

Прихожая, кухня, ванная и еще две комнаты: гостиная и спальня. Все довольно просто и не искрящееся изысками. Стены везде одного бежевого тона, одинаковый скользкий линолеум, выполненный рисунком под темное дерево, в некоторых местах поцарапанный.

— Ты старался выкинуть воспоминания, — провела рукой по одной из стен, почувствовав на ней следы в форме прямоугольников, скорее всего, принадлежавших фоторамкам, — отказался от прошлого и спрятался за чистыми стенами.

Глубже вдохнув воздух, проткнутый нотками сырости, она громко выдохнула и хрипло произнесла:

— Но не смог избавиться от этого воздуха.

Люси чувствовала в каждом кубическом миллиметре кислорода ворох грехов и тяжелых воспоминаний. Казалось, могла рукой схватиться за пустоту и вытянуть оттуда цепь, которая плющом взвилась по голым стенам, обминая места со следами от фото.

Нацу, без сомнения, был грешником. Запутавшимся в собственном омуте прошлого, но старательно карабкающимся из него. Хранителям не рассказывают о совершенных грехах их подопечных — их задачей является лишь очищение. А там уже как получится: догадается ангел, что же за груз держит душу на этой протухшей земле, либо просто добьется своей цели, так и не разгадав гниющую внутри тайну.

— Как же я уста-а-ал, — Нацу зашел в спальню, в которой как раз стояла Люси, и тут же упал на кровать, даже не удосуживаясь ее расстелить или хотя бы переодеться в домашнюю одежду.

— Спи, — Люси кроткими шагами подошла к нему и аккуратно прикоснулась ко лбу двумя пальцами.

Через минуту она услышала легкое сопение. Забавно причмокнув, Нацу перевернулся на бок и провалился в сон. В комнату поспешно забежал Хэппи и тут же остановился, внимательно разглядывая Люси. Он принюхался и настороженно посмотрел на ее ладонь, все еще лежащую на лбу хозяина.

— Я не желаю ему зла, — нежно промолвила она и отошла к окну, усаживаясь на подоконник.