Тени в переулке (сборник)

Хруцкий Эдуард Анатольевич

И именно это пьянит молодого Леньку Пантелкина сильнее, чем самогон или спирт. Через несколько месяцев его, как молодого и растущего оперативника, отправляют на учебу в Петроград.

В 1921 году, поступив на работу агентом-контролером в Псковскую транспортную ЧК, Ленька меняет фамилию на более благозвучную. Так появляется новый сотрудник – Леонид Пантелеев. Под этой фамилией он становится кандидатом в члены ВКП(б).

Гражданская война уходила в прошлое, жизнь налаживалась. НЭП открыл новые перспективы для деловых людей. Леонид Пантелеев по-прежнему получал паек

и мизерную зарплату.

Но однажды в пивной «Кострома» он и его коллега Варшулевич знакомятся с неким Васильевым, который предлагает им выгодное дело.

Не надо грабить и убивать, нужно лишь встретить Васильева в Питере и проводить до Пскова.

Так Ленька и Варшулевич стали крышей сбытчика краденого. Васильев возил к границе меха и ценности, взятые бандой питерских налетчиков. Васильев щедро расплачивался со своими телохранителями.

У Леньки появились неплохие костюмы, часы, обувь. Были деньги на баб и выпивку, и жизнь казалась необыкновенно прекрасной.

Новый, двенадцатый по счету, председатель Питерской ЧК Мессинг решил покончить с бандитизмом в колыбели революции и попросил помощи у Федора Мартынова, начальника особой группы по борьбе с бандитизмом.

В Питер приехали московские опера, которые начали аккуратно и оперативно грамотно разрабатывать крупные банды.

Для Пантелеева это кончилось трагически. Однажды, когда они встретились с Васильевым, их повязала особая группа.

Так попал доблестный чекист в губернский домзак номер 1 на Шпалерной улице. Его не расстреляли, что по тем временам было крайне странно. Но об этом мы поговорим позже.

Отсидел Ленька в домзаке три месяца и вышел на волю чекистом-расстригой. Правда, в камере он подружился с неким торговцем Вельманом, который на самом деле был зловредным наводчиком.

Мандата нет. Маузер отобрали. Славное время власти над соотечественниками закончилось.

Многие, кто до меня писали о Леониде Пантелееве, считали, что в налеты он пошел от жажды риска и любви к красивой жизни. Но из многих недоговорок старых сыщиков я понял, что Леньку не просто помиловали на Шпалерной улице. Он вышел, и сразу же начались налеты на квартиры самых знаменитых нэпманов – меховщика Богачева, доктора Грилихеса, ювелира Самойлова.

Те, кто впоследствии будет давать показания по налетам, отмечали, что Ленька жил скромно и никаких особых денег и ценностей у него не было.

Как водится на Руси, власть всегда нуждается в деньгах, в том числе и родная советская, которая добывала их любыми путями.

Есть версия, которую, кстати, поддерживает мой коллега Гелий Рябов, написавший сценарий фильма «Рожденная революцией», что Ленька просто экспроприировал ценности для питерского ОГПУ.

Иначе чем объяснить, что он не взял ни одной государственной копейки и не ограбил ни одного человека, не имевшего отношения к коммерции. А такие люди в Питере были. Актеры, инженеры, партработники, художники.

Налетчик подобного уровня вполне мог оприходовать пару трудсберкасс и унести приличный куш.

Но Ленька Пантелеев почему-то этого не делал.

Почему?

Для чего он представлялся нэпманам полным именем? Чтобы показать свою удаль? Нет. Он был оперативником ЧК и знал отлично, что такое конспирация. Ни на одном из налетов он не пролил ни капли крови.

Пистолет использовался только для устрашения.

Но кроме ГПУ в Питере был уголовный розыск. В отличие от столицы, где партчинуши незамедлительно выгнали всех старых сыщиков, в Питере работали такие мастера-криминалисты, как бывший начальник сыскной полиции Андрей Кирпичников, Сергей Корнев, Андрей Горин. Они выучили оперативному мастерству лучших советских сыщиков тех лет – Ивана Бодунова, Сергея Кондратьева, Михаила Суббоча.

Леньку Пантелеева взяли в обувном магазине Бекли на Невском. Он выбирал себе новые фасонистые туфли. Брали его Бодунов, Шальдо и Бардзай.

Там впервые Ленька применил оружие и тяжело ранил инспектора Пашу Бардзая, который через час скончался в Конюшенной больнице.

Пред светлые очи начальника губернского угрозыска Леонида Петржака Пантелеева доставили еле живого. Видимо, опера били его от души.

Его отправили в «Кресты», но он бежит оттуда. По сей день неизвестно, как это случилось.

Л. Шейнин намекал, что питерские бандиты организовали побег своему кумиру. Но Ленька не был связан с уголовным миром!

Предположение, что Леньку Пантелеева из-под стражи освобождает эсер, вряд ли верно. Судя по некоторым документам, которые мне довелось читать, и по рассказам бывалых людей, все выглядело совсем иначе.

Ленька бежал с подельником. Им в руки неведомым образом попал план тюрьмы с отмеченными крестиками дверями, которые были не заперты. Несколько раз во время побега кто-то выключал электричество в «Крестах».

В газете «Известия» за 1922 год появилась заметка, в которой автор требовал ввести на нэпманов новый налог – ресторанный. Поел икры и жареного поросенка, попил шампанское и шартрез – плати вдвое против цены.

Деньги должны идти в Поволжье, где пухнут и умирают от голода люди.

Возможно, в 1922 году деньги, собранные у нэпманов, шли в «Помгол», так именовалась организация, оказывающая помощь голодающим.

Работа Леньки Пантелеева на ОГПУ в качестве экспроприатора – моя версия, основанная на документах, рассказах и некотором жизненном опыте, приобретенном в течение продолжительной жизни в нашей стране.

Но версия версией, а теперь вернемся к установленным фактам.

Итак, Пантелеев на свободе. Из «Крестов» вышел человек, ненавидящий сотрудников угрозыска и, как говорили очевидцы, поклявшийся отомстить им.

Кстати, ему удается узнать адрес Сергея Кондратьева, одного из оперов, лупивших его. Вместе со своим подельником Гавриловым Ленька едет за город, где снимал комнату Кондратьев, но застает дома только его жену Машу. А с бабами Пантелеев не воевал.

После «душевной беседы» на Дворцовой, стоившей Леньке сломанных ребер и выбитых зубов, он становится неуправляемым. Он грабит и убивает всех подряд, независимо от социального положения.