Тени волчьего огня
Шрифт:
Замысел и смысл. Мы никогда не сможем изменить тот факт, что замыслом жизни является развитие осознания. Таково намерение Невыразимого, и никто из нас не в силах изменить то, что неизменно. Нравится нам это или нет, сопротивляемся мы этому или нет, содействуем мы этому намерению охотно и радостно или же неохотно и озлобленно, никто из нас не может избежать своей судьбы и своего предназначения. Таков непоколебимый замысел жизни. И только осуществляя этот замысел, мы можем придать, и придаём, ему смысл.
Остановитесь на секунду и представьте, насколько холодным и стерильным было бы развитие осознания, если бы оно не имело иного смысла, кроме самого развития. Это было бы похоже на то, как если бы кто-то провел всю жизнь в университете,
Развитие осознания становится стоящим усилий и превращается в восхитительное приключение, наполненное радостью, лишь благодаря смыслу, который мы вкладываем в это путешествие. При ближайшем же рассмотрении мы увидим, что даже смысл этот был предопределён. Именно этот смысл называют фактором всеохватности. Но поскольку этот фактор предопределён тем, куда мы выбираем поместить фокус, мы легко можем превратить его в бремя. Ведь очень даже возможно научиться жить полностью всеохватной жизнью, но в то же время быть холодным и бессердечным человеком. Если бы я захотел, я мог бы жить безупречнейшей и предельно всеохватной жизнью, которая была бы настолько «политкорректна», что никто и никогда не смог бы обвинить меня в нарушениях технической стороны дела. Но чем бы была наполнена такая жизнь? Только «политкорректностью» и безупречностью с технической точки зрения. Ради чего так жить? Подобная жизнь не имеет для меня человеческого смысла. А там, где отсутствует человеческий смысл, нет и сердечной теплоты. Таким образом, мы подошли к другой очень важной концепции - к вопросу любви. То, что люди называют любовью, на самом деле не имеет с ней ничего общего.
Любовь в понимании большинства людей - это набор безумнейших предрассудков, согласно которым они и пытаются действовать. Эти предрассудки носят настолько отделяющий и обусловленный характер, что и для тех, кто любит, и для тех, кого любят, всё заканчивается жизнью в рабской зависимости и, по обыкновению, весьма печально. В связи с этим следует помнить, что хотя для развития и углубления любых взаимоотношений необходимы вызовы, которые, впрочем, не замедлят возникнуть, лишь от нас зависит, извлечём ли мы из них пользу. Соответственно своему восприятию любви, мы можем подходить к вызовам так, что наши взаимоотношения будут расти и углубляться, то есть работать на нас, или же мы можем использовать те же самые вызовы, чтобы разрушить свои взаимоотношения.
Настоящая любовь - это то, что Толтеки называют Законом Всеохватности. Человек ещё даже не приблизился к пониманию этого закона, за исключением некоторых его физических проявлений, таких как гравитация и магнетизм. Но тот факт, что мы чего-то не понимаем, вовсе не означает, что мы не подвергаемся его воздействию. Вся вселенная пропитана Законом Всеохватности и удерживается им. И всё же закон остаётся законом, а людская природа такова, что любой закон воспринимается как преграда, и Закон Всеохватности не исключение. Именно по этой причине люди предпочитают практиковать свою собственную форму «любви». Тем не менее, если подойти к вопросу с чисто формальной стороны, то даже для безупречного воина фактор всеохватности может выступать в лучшем случае как долг, который ему надлежит исполнять. Но как могу я, простое человеческое существо, находить смысл в навязанной мне повинности? И как я, человеческое существо, могу чувствовать удовлетворение от жизни в соответствии с замыслом, который я не в состоянии постичь - за исключением разве что того факта, что мы здесь для развития осознания? Итак, в лучшем случае, мы опять возвращаемся к чувству долга. Но где же здесь сердце?
Так почему я продолжаю следовать Путём Воина? Просто потому, что для меня Путь Воина - это действительно Путь Свободы, той свободы, в которой для меня больше всего сердца! Но сердце вовсе не в силе и даже не в Законе Всеохватности. Сердце - в смысле жизни, который раскрывается для меня на Пути Свободы, когда я стремлюсь сыграть свою роль в исполнении замысла Единой Жизни. Что же это за смысл, который я нахожу в своём путешествии? Трудно сказать, ведь так непросто выразить его словами. Для разных людей сердце означает разные вещи, но лично для меня сердце в том, что путешествие важнее цели.
Чтобы понять это, взгляните на мир моими глазами. Я вижу, что я был рождён с замыслом, который должен быть выполнен. И я умру, как только замысел этот будет исполнен. Но между рождением и смертью мне дано путешествие. А поскольку я точно знаю, что умру если не сегодня, то завтра, я не удерживаю своё видение на цели. Если бы я действовал иначе, это значило бы, что я живу лишь для того, чтобы как можно быстрее достичь цели и, соответственно, как можно быстрее умереть. Но я вовсе не стремлюсь умирать как можно быстрее и потому фиксирую свой взгляд не на самой цели, а на путешествии к ней и к моей смерти. Я знаю, что не будет оправдания моей жизни, если я не исполню свою судьбу, и поэтому нет оправдания пустой трате времени в процессе её исполнения. По этой причине я отдаю своё Всё, оставляя для себя Ничто, и , поступая так, я не трачу ни времени, ни возможностей, исполняя свою судьбу.
Я знаю, что мне не в чем себя обвинить, ведь в глубине своего сердца я знаю степень собственной безупречности. Но вовсе не желание быть непогрешимым или безупречным руководит мной. Меня ведёт глубокая и искренняя страсть к тому, чтобы участвовать в жизни полностью, оставляя себе Ничто. Отдаваясь путешествию, я позволяю своему духу быть ясным, сильным и свободным. В этом и состоит для меня Путь с Сердцем, и я иду по этому пути, смакуя каждое мгновение каждого шага - ибо очень хорошо знаю, что каждый шаг переносит меня на один шаг ближе к материализации моего замысла, а следовательно, на один шаг ближе к смерти.
Поскольку смерть - мой постоянный спутник, каждое мгновение моей жизни несёт в себе такую напряжённость и остроту, что заставляет меня плакать из самой глубины души и неудержимо смеяться от простой радости, что я ещё способен смеяться. Но ни слёзы, ни смех ничего не изменят. Всё есть глупость. Я умру сейчас или позже - и даже со всей своей силой я не могу изменить этого. И даже если бы мог, то не захотел бы: ведь будучи вечной, жизнь лишилась бы своего смысла. Но что я изменил, так это моё восприятие жизни, самого себя, людей, с которыми делю путешествие через жизнь. Как я сделал это? Я переместил фокус от цели к путешествию. Я переместил фокус от смерти к жизни. Я переместил фокус от взгляда на людей, как на не заслуживающих любви существ, к взгляду на них, как на любви достойных. Переместив фокус, я смакую каждое мгновение каждого взаимодействия с жизнью и с окружающими людьми. И даже сделав это, я знаю, что моя смерть всё так же выслеживает меня, а значит, всё остаётся глупостью, независимо от того, насколько сильно я переместил фокус.
Поскольку я не могу сделать ничего иного, кроме глупости, я обнимаю всё в этой жизни и всех людей в ней со всей той страстью, которой обладаю. Следуя этой страсти, я не могу исключать что-либо или кого-либо из моей жизни - просто потому, что каждый миг, пока я ещё жив и шагаю по этой земле, я ценю как сокровище. Слишком скоро всё завершится, и я не хочу умирать, зная, что я что-то упустил. И не важно, тихое ли мгновение глубокой любви или напряжённый миг жаркой битвы, искренний смех или сердечные слёзы. Вот в чём для меня смысл следования Путём с Сердцем. И если я могу использовать силу, собранную в этом путешествии, чтобы помочь другим разделить со мной Путь с Сердцем, то делаю это с радостью, но лишь тогда, когда моя помощь действительно затребована.