Тени возмездия

Шарапов Валерий

– Товарищ старший лейтенант, давайте следовать правилам, – включился в разговор Захаров. – Если начальство определило название операции по его вербовке как «Тарантул», то пора давать и агентурный псевдоним фигуранту.

– Тогда я предлагаю Птица.

– Почему?

– Тарантул иногда по-немецки называют Vogelspinne, что переводится как «птица паук». Не называть же пауком человека, с которым в дальнейшем выстраивать доверительные отношения. Поэтому остается Птица.

Захаров в задумчивости пригладил жесткий ежик русых волос

и одобрительно кивнул:

– Ладно. Так и запишем. Продолжайте.

– Итак, для того чтобы проникнуть и завязать связи с белой эмиграцией, чекисты создали подставную организацию в России. Значит, нам, чтобы завербовать Птицу, надо выступить от лица неофашистской организации, существующей за границей Германии. Лучше всего в Южной Америке. Создать там с нуля новую политическую партию у нас не хватит сил и времени. Значит, надо вступить в уже существующую. Так?

– Пока логично. Продолжайте.

– Думаю, найти такую будет возможно, но что нам даст, если я вступлю туда рядовым членом партии? Я же не смогу сразу выступать от ее лица. Это почти сразу раскроется.

– Согласен.

Север, рассуждая, ходил из одного угла кабинета в другой. Площадь была маленькая, и в задумчивости он постоянно натыкался то на стол, то на стул, но не замечал этого.

– Получается, я должен приехать на другой конец океана как представитель дружественного движения из Европы.

– Совершенно верно. Тогда появляется возможность выступать от лица объединенной структуры.

– Значит, ищем или создаем движение здесь и от него едем туда. Тогда возникает вопрос: зачем мы туда едем? Какой мотив?

– Как зачем? За деньгами.

– А в Германии их нет?

Захаров легко принял на себя роль оппонента, оставив хозяину кабинета роль консультанта.

– В нищем послевоенном фатерлянде [4] их, во-первых, мало. Во-вторых, кто же их даст после денацификации, когда даже за намек на связь с прошлым режимом можно получить много проблем. Возродиться новый рейх должен за границей и потом уже прийти на родную землю. Именно этому должны поспособствовать истинные патриоты. Общая схема понятна, надо ее оформить, получить одобрение от начальства и начинать.

4

Фатерлянд – о Германии, немецких землях как родине для немцев.

– Это понятно, Николай Семенович, только непонятно, с чего начинать-то будем.

– По-моему, понятно с чего. Сначала анализ неонацистских движений в Германии, чтобы выбрать, от кого идти, и в Латинской Америке, чтобы знать, к кому идти.

– Это я тоже понял. Так с чего же начинать?

– Опять двадцать пять. Кстати, Матвей, вы же провели довольно много времени в ФРГ, на ваш взгляд, какие структуры занимают наиболее ярые профашистские позиции?

Молодой

человек задумался.

– Трудно так сразу сказать. Мне приходилось читать про какие-то молодежные группы.

– Это отдельные маргиналы, а более широко.

– Кстати, совсем забыл. Конечно, это футбольные фанаты, – обрадовался Север. – У меня есть опыт общения с ними и выходы на эту среду. Мне кажется, это перспективное направление.

Тут его возбужденный взгляд уперся в Альберта Михайловича, на лице которого было осуждающее выражение. Захаров, понурив голову, смотрел в стол. Когда он заговорил, голос у него не был осуждающим или раздраженным, он был разочарованным.

– Мне казалось, что сотрудники, служащие в отделе безопасности нелегальной разведки, должны отличаться хотя бы элементарным аналитическим мышлением, а не плавать по поверхности. – Теперь его голос приобрел силу: – Разведчик должен думать, думать и думать. Неужели у вас нет мозгов, чтобы просчитать хотя бы на один шаг вперед. Что нам дает выход на беснующихся футбольных хулиганов? К кому вы поедете от их лица?

Север молчал.

– Я задал вопрос, старший лейтенант, извольте отвечать.

– Я предполагал, товарищ майор, что, возможно, у них есть связи с другими зарубежными клубами. У них, как известно, совершенно определенная репутация.

– Это будут серьезные структуры, обладающие связями в правительствах? Я не слышу ответа.

– Нет.

– У них будет выход на высокопоставленных военных или спецслужбы?

– Скорее всего, нет.

– Тогда какого черта вы нам их подсовываете?

– Товарищ майор, зачем нам нужно такое глубокое проникновение? Я предполагал, что немецкую и южноамериканскую организации мы собираемся использовать как ширму, повод для вербовки Птицы.

– Как вы не понимаете, Птица, по отзывам, один из самых перспективных аналитиков в БНД. БНД, если вы не забыли, это разведка. Когда вы явитесь к нему от фуфловой организации, начнете показывать фото с их руководителями, как вы думаете, он проверит эту информацию? Вы бы на его месте проверили?

– Так точно.

– Правильно. Убедились, что это мелкая сошка. Тогда каковы будут ваши действия как профессионального разведчика?

– Доложить в контрразведку.

– И что мы тогда получим? – сказал Захаров и сам же ответил: – Провал или дезу. Но никак не агента. Это понятно?

– Понятно, товарищ майор.

– Тогда кого мы должны искать?

– Серьезные политические структуры.

– И здесь и, что самое важное, там.

– А они там есть? – в голосе подчиненного послышался даже какой-то вызов.

– Вот это мы и должны выяснить. – Захаров заметил слегка удивленные взгляды коллег, тут же добавил: – Либо создать такую латиноамериканскую фактуру, чтобы Птица поверил и захотел помочь нам в деле возрождения великого рейха.

– Я правильно понял, что вербовку будете проводить вы?