Тени времени
Шрифт:
– Пока что неизвестно, – ответила медсестра, уже ведя ее к столу с компьютером. – Но вам нужно зарегистрироваться, чтобы мы могли держать вас в курсе ее состояния.
Мираи сделала глубокий вдох и пошла к столу, чувствуя себя усталой и беспомощной. Она знала, что ей нужно быть сильной, что ей нужно держаться, чтобы поддерживать Такоку. Но ей было страшно. Она боялась за свою маленькую прабабушку, боялась, что с ней что-то случится.
Женщина, словно в трансе, подошла к зоне регистрации. Она остановилась перед большим столом, за которым сидела молодая медсестра. За окошком,
– Здравствуйте, – поздоровалась Мираи, едва сдерживая дрожь в голосе.
Девушка кивнула, но не ответила. Она подняла на Мираи свои карие глаза, которые казались еще ярче на фоне белоснежной кожи и белой марлевой маски. Она не говоря ни слова, подала небольшой бланк, на белом листе формата А4, одетой в перчатку рукой.
Это анкета для регистрации, – произнесла она холодным голосом, который звучал отчужденно и формально. – Заполните ее, пожалуйста.
Мираи взяла бланк дрожащими руками. Ей казалось, что от этой медсестры веет холодом и отчуждением. Она не знала, что ее недружелюбный тон был просто профессиональной привычкой, что она ежедневно имела дело с болью и страданиями людей.
Женщина еще раз взглянув на медсестру, которая не отрывала от нее холодных карих глаз. Она увидела, что на нем были напечатаны данные для заполнения: фамилия, имя, отчество, дата рождения, адрес, телефон и несколько пунктов о состоянии здоровья.
– У меня есть телефон и страховка, – соврала Мираи, вглядываясь в нежные черты лица медсестры. – А что еще нужно?
– Все необходимо заполнить, – ответила медсестра, уже отводя взгляд от Мираи и вернувшись к своим бумагам. – Это стандартная процедура.
Мираи вздохнула, взяла ручку, что стояла в приемном покое на специальной подставке и привязанной к ней пластиковой пружинке, и начала заполнять бланк. Ее рука дрожала, буквы получались неровными. Ей было неловко, некомфортно, но она старалась собраться с силами. Она знала, что от этого зависит ее возможность быть рядом с Такокой.
Мираи начала заполнять анкету, пытаясь не обращать внимания на холодный взгляд медсестры. Она писала неуверенно, чувствуя себя неловко и испуганно. Она была одна, в этом большом холодном здании, среди медицинских работников, которые кажутся ей чужими и недосягаемыми.
Она заполняла анкету медленно, осторожно, словно писала не простые слова, а свои надежды и мольбы. Она хотела, чтобы Такока была здорова, чтобы она выздоровела и снова смогла смеяться.
Но сейчас она могла только надеяться. Надеяться на то, что врачи справятся, на то, что Такока получит нужную помощь. Она могла только держаться и ждать.
Заполнив форму, она передала ее обратно медсестре. Девушка внимательно осмотрела все пункты, еще раз подняв на Мираи свои карие глаза. Она кивнула, и женщина уже была готова покинуть зону регистрации, но тут к ней подошли два врача в желтых инфекционных костюмах, в масках и перчатках, как и врачи скорой помощи.
– Пойдемте, – сказал один из них, его голос едва слышно пробивался сквозь маску. – Мы проведем вас в отделение.
Мираи быстро поднялась с кресла. Она последовала за врачами, ее ноги дрожали от волнения. Она не знала, что ее ждем впереди. Она боялась за Такоку, но она также боялась за себя. Она боялась заразиться.
Мираи, словно в сонном бреду, последовала за врачом по длинному коридору. Он был освещен яркими белыми лампами, которые отбрасывали резкие тени от стен и оборудования, стоящего вдоль коридора. Она видела медицинские тележки, шкафы с лекарствами, приборы с мигающими цифрами, и все это казалось ей инопланетным и непонятным.
– Здесь все стерильно, – произнес врач, заметив, как Мираи оглядывается по сторонам, ее глаза бегают в испуге. – Это необходимо для безопасности пациентов и медперсонала.
Он вел ее дальше, и она в глубине души соглашалась с ним. Она понимала, что сейчас они находятся в зоне особого риска, что здесь царит невидимая угроза.
Они дошли до лифта, где врач нажал кнопку с цифрой “3”. Лифт медленно поднялся на верх, и они оказались на третьем этаже. Здесь коридор был таким же длинным и холодным, как и на первом этаже. Но здесь было еще тише.
На третьем этаже расположены палаты для больных с тяжелым течением болезни, – объяснил врач, заметив вопрос в глазах Мираи. – Именно сюда отправляют пациентов, которым нужна интенсивная терапия.
Он вел ее дальше, по длинному коридору, затем они завернули налево, дошли до лестницы и спустились вниз. Внизу их ждал еще один длинный коридор, и наконец, они дошли до палаты.
Врач вел ее по коридору, мимо огромных стеклянных дверей, за которыми она видела огромное помещение с кроватями, отделенными друг от друга ширмами. В этом отделении была своя атмосфера – холодная, стерильная, словно отделенная от остального мира невидимой стеной.
– Это отделение для короновирусных, – сказал врач, останавливаясь перед дверью, сделанной из прозрачного пластика. – Здесь вы будете находиться на карантине.
На белой пластиковой двери была только одна надпись: “COVID-19”.
– Вот она, – произнес врач, открывая дверь.
Мираи остановилась в проходе, вглядываясь в палату. Она была маленькой, но светлой. На кровати лежала Такока, ее лицо было бледным, глаза закрыты. Рядом с ней стояла медицинская тележка с приборами.
– Вам нужно прочитать о правилах пребывания в отделении, – сказал врач, показав табличку на двери в палату. – Мы вас тоже положим на карантин.
Он уже был готов уйти, но Мираи быстро схватила его за руку.
– У нее не ковид, у нее испанка, – сказала она, ее голос дрожал.
– Испанки уже сто лет как не было, сейчас эпидемия короновируса, – ответил врач, успокаивающе погладив ее по руке. – Ей нужна интенсивная терапия.
– Сделайте, пожалуйста, анализы – попросила Мираи, ее глаза наполнились слезами.
– Мы сделаем все возможное, – ответил врач, и в его глазах Мираи увидела надежду.
– Я буду рядом с ней, – прошептала она, вглядываясь в лицо Такоки. – Я не отступлю.