Тени забытых земель
Шрифт:
— Вот насчет яда нагов в древних книгах есть самые разные сведения… — встрял в разговор брат Якуб. — У кого-то из нагов он очень сильный, у кого-то в разы слабей, но в любом случае, стоит избегать их укуса.
— А чего ж они нас тогда не укусили? — удивился брат Белтус. — Допустим, это моги сделать в тот момент, когда повязали всю нашу компанию на том острове… Ведь, казалось бы, это самое простое решение, и без хлопот: один укус — и мы наказаны за смерть их соплеменника. Вместо этого наги предпочитали действовать хвостом и кулаками, да еще и поволокли нас невесть куда.
— Тут есть некие сложности… — брат Якуб готов был читать чуть ли не лекцию об особенностях нагов. — Возьмем для примера ядовитых змей: им яд нужен для охоты, и если так случиться, что в какой-то момент яд, имеющийся в зубах этих рептилий, будет ими истрачен, то змее придется выждать определенное время, пока в ее железах вновь не скопится новое количество яда, а это может произойти очень не скоро. Естественно, что в этом случае для рептилий об удачной охоте или защите от врагов не может быть и речи…
— Вы что, хотите сказать, что так же поступают и наги? — удивился Ланьеж. — Да, змеюки — они и есть змеюки!
— Может быть, когда-то наги, и верно, действовали таким образом, то есть охотились, подобно змеям… — вздохнул брат Якуб. — Кто сейчас может сказать, что происходило в незапамятные времена? Однако, как я понял из древних книг (пусть дошедшие до нас манускрипты довольно обрывочны) в организме у нагов есть что-то вроде баланса между имеющимися у них ядом и кровью. Потеря чего-то одного сразу же сказывается и на другом, а потом и на общем состоянии организма — проще говоря, наг на какое-то время немного слабеет. Точнее ничего сказать не могу, кроме того, что змеелюди предпочитают без крайней на то нужды не пользоваться своими ядовитыми зубами. Кроме того, в старину у нагов яд был примерно таким же разящим орудием, как меч или булава. И еще одна особенность: организм змеечеловека защищен от собственного яда, но вот если в его кровь попадет яд другого нага, то в этом случае последствия могут быть самые печальные.
— Уже легче.
— Правда, должен предупредить брата Андреаса… — в голосе брата Якуба появилось чуть заметное сочувствие. — Пусть он будет поосторожней с Нарлой — я имею в виду свои слова насчет яда нагов. В тех же древних книгах было сказано о том, что чаще всего яд теряли именно нагини: как я вам уже говорил, эти особы предпочитали заводить себе дружков среди людей, выбирая себе самых красивых и сильных мужчин, и притом были чрезвычайно ревнивы к объектам своего благосклонного внимания… Чуть что не так — сразу порыв ревности, бешенство, ярость, а взбешенная баба — это жуткое дело! Сначала сделает невесть что, и лишь потом начнет думать, правильно ли поступила…
— Что, эти ползающие бабы сразу зубы в дело пускали?
— Как правило… — вздохнул брат Якуб. — Похоже, в те давние времена нагини перетравили немало хороших парней.
— Я не понимаю одного — чего этим хвостатым теткам надо? — никак не мог успокоиться брат Белтус. — У них что, своих мужиков не хватало? Чего к нормальным пацанам лезть?
— Об этом не помешало бы спросить у той змеюки, что никак не желает отставать от брата Андреаса… — брат Якуб с искренним сочувствием посмотрел на молодого человека. — Похоже, что мужчины-люди нагиням отчего-то нравятся куда больше, чем наги. Что же касается невероятной ревности нагинь, то тут дело даже не в каких-то далеко идущих планах и расчетах, а в самой элементарной бабской логике: это мое, оно мне нравится, а свое я никому другому отдавать не намерена!
— В том-то и беда, что сейчас в руках нагов, вернее, в руках Нарлы, находится принцесса Абигейл… — нахмурился дядя. — Если б не этот факт, то мы могли бы попытаться уйти отсюда, но пока что об этом не стоит и думать.
— А меня еще вот что интересует… — Андреас потер рукой бок, который все еще ощутимо побаливал: что ни говори, а хвосты змеелюдей бьют сильно. — Если наги сейчас трясутся едва ли не над каждым человеком, у некоторых из хвостатых в личном хозяйстве уже и слуг не осталось, можно сказать, что на счету у нагов едва ли не каждый из оставшихся у них людей — ведь их отдают для жертвоприношения… Тогда отчего нас, сразу шестерых человек, приговорили к смерти? Могли бы использовать с куда большей пользой!
— Ну, это обычное дело: на судилищах всегда нужно выносить суровый приговор, даже если это идет в ущерб общим интересам… — пожал плечами дядюшка. — Так сказать, поддержание авторитета и следование традициям. А тут еще и убит один из этих хвостатых, уважаемый наг, так что требуется показать, что закон по-прежнему действует, несмотря на то, что с комфортом и обслуживанием у нагов сейчас дела обстоят — хуже некуда… Хм, а ведь мой дорогой племянник мыслит в правильном направлении…
— Могут это дело переиграть? — деловито поинтересовался Ланьеж.
— Не исключено… — дядюшка задумался.
— Я что-то не понял, о чем идет речь? — брат Белтус мрачно глядел на графа. — Не поясните, мне, убогому, что вы имеете в виду?
— Да тут особо и думать не о чем! Смотрите: хотя наши хвостатые приятели и решили отправить всех шестерых на погребальный костер, но в их нынешней критической ситуации это слишком широкий жест. Так сказать, гульба не по карману. Конечно, традиции традициями, но надо исходить из того, что иногда обстоятельства оказываются сильнее нас. В данный момент наги остро нуждаются в людях, можно сказать, без них им сейчас никак не обойтись: ведь не просто же так хвостатые пошли на подобный риск — отлавливают чуть ли не каждого из тех, кто приходит в Запретные земли, хотя наги должны отчетливо понимать, что подобное не может не привлечь ненужного внимания. Те редкие счастливчики, что умудрились вернуться из этих проклятых мест в монастырь, могут считаться исключением из правил, что установлены тут в последнее время. Похоже, у каждого из вернувшихся сильный дух-хранитель.
— То есть, граф, вы хотите сказать… — нахмурился брат Белтус, — хотите сказать, что вполне может произойти нечто такое, в результате чего нас отправят не на костер, а пустят на очередное жертвоприношение?
— Совершенно верно.
— Хрен редьки не слаще… — ухмыльнулся брат Белтус. — Если честно, то в конечном итоге особой разницы я не вижу.
— Вы, возможно, и не видите, но дело тут совсем в другом… — дядюшка чуть помедлил. — Скажите, брат Якуб, вы имеете представление о том, что это за ритуал темной магии, при помощи которого наги открывают портал в мир людей? Сколько для этого им надо загубить человеческих жизней?
Брат Якуб молчал какое-то время, а потом вздохнул.
— Пожалуй, я не сумею точно ответить на ваш вопрос. У меня есть предположения, но не более того. Видите ли, в дошедших до нас манускриптах нагов (или как там можно назвать эти потрепанные обрывки пергаментных свитков) было найдено, если мне не изменяет память, всего два подобных заклинания, при помощи которых можно открывать коридоры меж двумя отдаленными точками. Оба заклинания очень сходны между собой, чрезвычайно сильны и, если можно так выразиться, при их произношении должно пролиться немало крови. Конечно, эти заклинания несколько разнонаправлены, и в итоге преследуют разные интересы, однако в них есть некое весьма неприятное сходство, а именно — количество человеческих жертв, необходимых для одного ритуала.