Шрифт:
СЭМ ЛЮНДВАЛЬ
ТЕНИ
Пер. М. Николаевой
Девушка окликнула меня, когда я спускался по лестнице из Службы Вероятностей. Мне в ту пору было лет двадцать, и я только что вернулся Сверху, где провел почти два месяца субъективного времени, запертый в стальной камере вместе с двумя инженерами, которые опротивели мне хуже горькой редьки. Подумать только, два месяца не видеть девушек! А эта была миленькая. Не сказать, чтобы красавица, но сейчас любое существо без бороды вызывало во мне положительные эмоции. Я остановился и посмотрел на нее. Судя по морщинкам вокруг
– Неужели это значок Службы?
– спросила она.
Голос ее нервно дрогнул, но тогда я пропустил это мимо ушей. Я бросил взгляд на отворот куртки с сине-зеленым значком. Надо сказать, очень скромным. Никто его не замечает, а вот она заметила. Прямо-таки пожирала его взглядом.
– Ясное дело, - сказал я.
– Дальше?
– Ты работаешь... там?
– она показала на грязный фасад.
– Если это называется работать. Большей частью сижу и жду у моря погоды, - я попытался улыбнуться ослепительной улыбкой победителя, но не получилось.
– А что?
Она не сводила глаз со значка.
– А ты бывал...
– она запнулась, - ...Наверху?
– Только что спустился, - бросил я.
– Полчаса назад сидел в стальной коробке, не имея ни малейшего представления о том, когда меня выпустят.
– Я содрогнулся.
– Прости, но мне пора. Когда проторчишь Наверху два месяца, здесь тошно делается.
Я начал спускаться по лестнице к площади, а в голове у меня роились смутные воспоминания. Я смотрел вдаль. Девушка не отставала.
– Это так страшно?
– спросила она.
– Иногда.
Я взглянул на нее: она разговаривала с моим значком. Значок явно интересовал ее больше, чем я.
– Прости, - сказал я, - но мне было паршиво, и я хочу поскорее отсюда смотаться.
Несколько минут она молча шла рядом.
– Мне интересно, - наконец пробормотала она.
– А мне нет. На ближайшее время с меня хватит.
Я нарочно был невежлив; мне мучительно хотелось выпить и остаться наедине с женщиной главным образом, чтобы убежать от Службы Вероятностей и всего, что пыталось выползти из моего подсознания, пока мы пересекали площадь. Тут не до любезностей.
– У меня личный интерес, - сказала она, глядя прямо перед собой.
Так я и думал. Я свысока посмотрел на нее, на ее нервный рот, блуждающий взгляд.
– Долго ждешь?
– спросил я.
– Долго.
– И совершенно случайно тебе попался именно я?
Она кивнула.
– Сотрудники Службы Вероятностей редко выходят на улицу, - объяснил я.
– Со временем они уже не выносят внешнего мира. Живут в здании, как будто снаружи ничего не существует, - я махнул в сторону мрачного строения.
– Там даже окон нет. Большинство не хочет иметь никаких связей с внешним миром.
– Ничего удивительного, - сказала она.
–
– Иногда Веротехники привозят Сверху разные вещи, - сказала она.
– Интересно, как это получается.
– Сверху никто никогда ничего не привозит, - сказал я в замешательстве.
– Не потому, что это невозможно, очень даже возможно, но все знают, чем это грозит. Просто нельзя.
– Сколько времени ты там работаешь?
– спросила она снисходительно.
– Три года.
– Наверное, раньше привозили.
– Никогда, - сказал я.
Она сменила тему разговора:
– Куда ты идешь?
– Ищу где выпить, - я пожал плечами.
– Давай я тебя угощу, - внезапно улыбнулась она.
– Раз уж я к тебе пристала. Поговорим о чем-нибудь другом.
Мы зашли в какой-то ресторан, выпили и поужинали так, как я мечтал эти два месяца. Она была очень славная, когда нужно - улыбалась, когда нужно - смеялась. Три стакана вина и два месяца заточения сделали ее в моих глазах сперва очаровательной, а потом неотразимой. Я начал намекать на свое высокое положение в Службе Вероятностей. Как и можно было ожидать, она клюнула.
Это было по меньшей мере странно, поскольку мало кто интересуется Службой Вероятностей или исследованиями, которые там ведутся. Сам-то я ни капельки не интересовался, пока не начал там работать. Слыхал только, что это какое-то государственное учреждение, изучающее линии Вероятности, - черт их знает, что это такое!
– и что в огромном уродливом здании тьма ученых и другого персонала, которые большей частью там и живут. Ничего секретного - кому нужны какие-то "линии Вероятности"?
– и раньше в моих глазах это было одно из тысяч уродливых зданий. Потом я кончил школу, долго не мог найти работу, звонил во все места подряд по телефонному справочнику, пока не дошел до буквы "с". Это было очень давно.
Я не ученый, не разбираюсь в теориях, связанных с изучением линий Вероятности, а что и знаю, мне непонятно. Я только нажимаю на кнопки и сижу запертый в стальной камере, пока у меня не отрастает борода, напряжение становится невыносимым и начинают сниться кошмары. Вообще-то все не так страшно, быстро едешь Наверх, приборы записывают необходимые данные, и возвращаешься назад. Бывает, застреваешь Наверху на месяц-другой, но это не опасно. Постепенно привыкаешь. Вернее, приучаешься. Через несколько лет уже не выносишь внешнего мира, вот почему в здании Службы квартиры без окон. В стальных камерах есть телемониторы, там всякого насмотришься.
Мы сидели в отдельной кабинке ресторана, подальше от окна.
– Я ничего толком не знаю, - признался я.
– Не мой хлеб, это дело ученых. Мы заходим в стальные камеры и едем куда-то вдоль линии Вероятности, я даже сам не управляю, а еду, куда пошлют.
– А почему называется Наверх?
Я пожал плечами.
– Откуда мне знать! Просто так называется. Мы едем вдоль линии Вероятности в вариант нашего мира, который не существовал или мог бы существовать, если бы что-нибудь развивалось по-другому, а потом мы сидим там и все изучаем.