Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]
Шрифт:
Опустились сумерки, так что я мог мало что разглядеть, пока мы прыгали по неровным дорогам к отелю, но справа я рассмотрел несколько обшарпанных многоэтажек. Я посмотрел через левое плечо неразговорчивого таксиста и снова увидел обшарпанные многоэтажки. Наконец мы подъехали к гостинице «Националь», которая стояла среди обшарпанных многоэтажек. Я заплатил водителю, вышел и окинул взглядом гостиницу. Как ее описать? Ну, она была обшарпанной и имела необъяснимое сходство с жилыми многоэтажками. Да, довольно точное описание.
Стойка регистрации отеля была огромной, пустой и плохо освещенной. В словарном запасе владельцев этого заведения, государственное
За стойкой регистрации сидела женщина средних лет в пальто и смотрела в пол. Теплого приема от нее я не дождался, скорее, она была ужасно раздражена тем, что я отвлек ее от процесса угрюмого самокритичного анализа. Она недовольно посмотрела на меня, не произнесла ни звука, лишь махнула головой, что, вероятно, означало: «И что тебе нужно?». Я сообщил необходимые данные, и она отправила меня к лифтам так быстро, как только позволяла конфискация моего паспорта и выдача ключа.
– Хотите, чтобы вам помогли с багажом, сэр?
Да, конечно, мечтай, Тони.
Я отыскал свой номер и вошел. Я никогда прежде не бывал в тюрьме, но теперь у меня сложилось кое-какое представление о том, как выглядят камеры. Несмотря на разочарование, я почувствовал облегчение от того, что не выбрал дешевый вариант. Я поставил круглый стол в угол, где он очень удачно вписался в интерьер, и рухнул на кровать.
Боже… Во что я ввязался?
Глава 3
Миссия почти невыполнима
Проснулся я с на удивление хорошим настроением.
Я подошел к окну и впервые увидел город при свете дня. Отсюда, с одиннадцатого этажа, открывался прекрасный вид на Кишинев. Внизу была площадь, в центре которой стоял памятник солдату-герою с квадратной челюстью; он стоял в горделивой позе, устаревший символ суровой силы. Переполненные троллейбусы и «лады» с маломощными двигателями громко проносились мимо. На дальней стороне площади виднелось какое-то правительственное или научное здание, за которым возвышался лазурный купол православной церкви, золотой крест на ней отвлекал от серой панорамы однообразных и бездушных многоэтажек, разросшихся позади. Утреннее солнце так ярко освещало осенние деревья городских парков, и казалось, будто оно подпалило далекий горизонт в дымке. День обещал быть прекрасным, и у меня возникло хорошее предчувствие. Очевидно, я просто устал после долгого путешествия и потому накануне вечером преувеличил местное уныние. Уверен, холодность, с которой я столкнулся, была либо выдумкой, либо мимолетным психическим расстройством.
После неплохого завтрака – напиток вроде йогурта под названием «кефир», кофе, сосиска и какой-то необычный хлеб – я был готов приступить к решению своей задачи. Этим утром я должен был встретиться с Юлианом, переводчиком, которого нашла для меня Коринна. Я буду платить ему тридцать долларов в сутки, хорошие деньги по молдавским стандартам, хотя на такую зарплату едва ли можно было бы снять жилье в Лондоне. Пока я ждал его в холле гостиницы, то вдруг понял, что от него зависит успех моего дела. Интересно, рассказала ли Коринна обо мне и в курсе ли он моего необычного предприятия, для которого потребовались его услуги. Еще я гадал, как мы друг друга узнаем, и тут из-за левого плеча раздался голос:
– Вы Тони Хоукс?
– Да.
– Я Юлиан. Я узнал вас по столику.
Ну конечно, столик был прислонен к моим сумкам. По телефону я упомянул Коринне, что везу его с собой. Она посмеялась. Вероятно, это был нервный смех. Интересно, какой образ она нарисовала в воображении – человек, который едет, чтобы просить молдавскую футбольную сборную, всех до одного, сыграть с ним в теннис, и везет с собой круглый пластиковый стол в качестве подарка королю цыган. Вряд ли ее мыслью было: «Он уже пятый в этом месяце, и думаю, он такой же, как все».
Я пожал руку Юлиану, человеку, который будет работать со мной каждый день. Тому, кто должен мне помочь в осуществлении моей миссии. Он был худым, можно даже сказать – тощим, но держался уверенно, и, когда улыбался, как сейчас, его лицо выглядело симпатично.
– Ну что ж, Юлиан, – сказал я. – Полагаю, вы в курсе моего пари?
– Да.
– Это вряд ли можно назвать обычной работой. Как вы к этому относитесь?
– Нормально, – ответил он со сдержанностью, которую я вскоре стал воспринимать как национальную черту.
В такси по пути в Независимый центр журналистики мы немного поболтали о моем перелете и погоде, и каждый явно хотел отложить на потом обсуждение того, каким образом мы собираемся решить нашу задачу. Юлиан показался мне славным парнем, и я уверился, что мы сработаемся. А потом я вдруг осознал, что он – мой наемный сотрудник. У меня никогда раньше не было наемных сотрудников. Ну, допустим, я нанимал строителей, мойщиков окон и механиков, чтобы они сделали то, что я делать не умел, или мне было просто лень этим заниматься, но это – другое. Я нанял человека, чтобы тесно с ним работать над своим собственным проектом. Как секретаря или личного помощника. Надеюсь, Юлиан не ждал, что я буду возить его на выходные в Париж.
Коринна встретила нас на улице у дверей красивого старого здания, в котором располагался Независимый центр журналистики. Она была элегантна и красива, и ради нее я бы с радостью отправился в тур Кишинев – Париж, если бы не знал, что она счастлива в браке и воспитывает маленького сына.
– Тони, я думаю, вы сумасшедший, – объявила она, – но даже если так, вы можете спокойно работать в нашем центре.
– Спасибо, вы очень добры.
Мне крупно повезло. Менее месяца назад я не знал ни одного молдаванина, не говоря уже о том, чтобы работать в их офисе, как в собственной штаб-квартире.
– Вы вправду считаете, что это невыполнимо? – спросил я.
– Ну, скажем, я считаю, что нет ничего невозможного, – ответила Коринна, – но вы скоро поймете, что в этой стране очень сложно чего-либо добиться. Думаю, ваша затея почти невыполнима.
Почти невыполнима. Два слова, которые не слишком ободряли. Я предпочел сменить тему.
– Расскажите мне немного о вашем Независимом центре журналистики.
Коринна рассказала все. Центр являлся неправительственной организацией, которая была создана с целью поддержать молодых журналистов и способствовать развитию открытого общества посредством создания качественных и объективных СМИ. Своему существованию он в значительной степени обязан деньгам американского миллиардера Джорджа Сороса, человека, который сделал немыслимо огромное состояние, торгуя на мировых финансовых рынках. Венгерский еврей, он в детстве прятался от «эскадронов смерти» эсэсовцев, а потом деспотичный коммунистический режим вселил в него страстную веру в огромные силы открытого общества.