Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]
Шрифт:
Что ж, дни отмывания денег сочтены, в этом-то он точно мог быть уверен. Так уж выходит, когда тебя расстреливают – никакой неясности: ты точно знаешь, где тебе больше не место.
Однако были и новости получше. Словно чтобы убедить меня в бесконечности жизненного цикла, Дина объявила, что беременна.
– Ух ты! Потрясающие новости! – воскликнул я.
Это тоже большой сюрприз. Дине было сорок три. Не совсем тот возраст, когда рождение ребенка хочется доверить государственному здравоохранению с его технологиями 1960-х годов.
В тот вечер, когда мы
Уже ближе к полуночи мы начали обсуждать дела доверительного фонда и что можно сделать с деньгами. Идеи так и сыпались, конечно же, не без помощи молдавского вина и коньяка. Григор сказал, что в детской больнице у него на попечении много детей с церебральным параличом и другими хроническими заболеваниями, на лечение которых попросту нет средств. Почему бы не открыть центр помощи таким детям?
– А я буду им руководить, – с неожиданной уверенностью сказала Дина.
– Мне кажется, идеально, – ответил я, принимая очередную порцию коньяка от Григора, своего бесперебойного поставщика.
Так что случаются не только странные дела, но и хорошие. В результате пьяного пари, в ходе которого один человек согласился обыграть всю молдавскую футбольную национальную сборную в теннис, в Кишиневе был создан центр оказания помощи детям, «Центр Гиппократ», [5] и на сегодняшний день он существует уже восемь лет. Дина – великолепный директор. Я приезжаю дважды в год, чтобы посмотреть, как идут дела, и всегда доволен тем, что вижу.
5
Когда писались эти строки, НПО (неправительственная организация), которая заведует центром оказания помощи, думала о том, чтобы сменить название на «Центр Тони Хоукса», дабы воспользоваться возникающими при этом пиар-возможностями. Центр хочет расширить свою деятельность, и, возможно, использование в его названии имени хорошо известного в стране автора (особенно в обществе бывших патриотов) поспособствует узнаванию и притоку средств.
Будет преуменьшением сказать, что молдавские больницы оснащены плохо. Пару лет назад я съездил в детскую больницу Кишинева с доктором Эндрю Каррэном, главным педиатрическим врачом больницы Элдер-Хэй в Ливерпуле. Его замечания о четырех инкубаторах в отделении для новорожденных (единственных в стране) выслушали с ледяным молчанием.
– Если бы эти инкубаторы вы использовали в государственной системе здравоохранения в Британии, вас бы отдали под суд, – сказал Эндрю, с трудом скрывая расстройство и злость. – Они попросту не работают. Да, они сохраняют младенцам жизнь, но оказывают ужасное воздействие на их мозг. Это очень, очень печально.
Обычная реакция родителей, едва они узнают, что у их ребенка мозговая травма, церебральный паралич или какое-то другое хроническое заболевание (и это так в большинстве восточноевропейских стран) – оставить ребенка в государственном приюте и продолжать жить, будто никто и не рождался. Однако все чаще родители поступают иначе и спасают ребенка от жестокостей госучреждений и ужасных условий жизни. Любой родитель в Молдове, который решает оставить ребенка-калеку дома, сталкивается с неимоверными трудностями: государство предлагает минимальную поддержку, а другие люди, что шокирует, очень часто бранят родителей в открытую за то, что они не поместили «бракованный товар» в приют. К сожалению, годы приспособленчества создали культуру, чья философия – «с глаз долой – из сердца вон».
Наш маленький центр старается помочь как можно большему числу людей. Его делами занимается и Григор, который продолжает работать в детской больнице Кишинева – напряженная работа, учитывая ограничения в средствах. Дети приходят с одним из родителей (многие воспитывают детей в одиночку), их направляют на курс физиотерапии, трудотерапии и массажа, каждый день на протяжении двух недель подряд. Родителям показывают применяемые методы, чтобы они могли продолжать лечить детей дома самостоятельно. Через некоторое время они снова приводят детей, чтобы по необходимости повторить лечение.
Помимо этого центр старается поощрять ценности, которые стали нормой в цивилизованном мире – донести до местного населения, что людей с нарушениями здоровья общество, в котором они живут, должно уважать и что они имеют право вести нормальную и полноценную жизнь, насколько это возможно.
Вот подошли и остальные гости, и через минуту всех пригласят к столу. Адриан и Ирина скоро встретят свое первое рождество в Британии. Без сомнений, разговор коснется Молдове, будут говорить о том, в какой стране предстоит расти семилетнему брату Адриана Санду. Вполне возможно, мы будем обсуждать перемены, которые произошли за то время, пока мы знакомы. Хочу заметить, что каждый раз, когда приезжаю, Кишинев все больше становится похож на оживленный город, где висят рекламные щиты и где все отчетливее проявляется зарождающийся средний класс с нормальным достатком. И я уверен, что Адриан напомнит мне: не все живут в достатке, страна остается бедной, и проблем хватает.
– Все непросто в нашей крошечной стране, в окружении таких гигантов, как Россия и Европейский Союз, – скажет он за столом. – Политики, вероятно, стали более дальновидными, но коррупция все еще отравляет наше общество.
Я отвечу ему залпом рождественской хлопушки, и он смутится. Он пока еще не знает, что скоро станет гордым владельцем бесполезной пластиковой игрушки и клочка бумаги с написанной на нем отвратительной шуткой. Я подожду, пока на его лице не проступит разочарование, а затем, с важностью политического деятеля, произнесу подходящую фразу.
– Когда-нибудь и в Молдове все это будет.
Наверняка.