Теннисные мячики небес
Шрифт:
Он поспешил вниз. Стенания старика сводили его с ума.
– Куда они уехали? Вам-то они должны были сказать!
Питер ничего не ответил, но продолжал раскачиваться взад-вперед, распевая молитвы. Нед прошел в кухню, поискал молоко. Свет из холодильника упал на стол,
Неду Маддстоуну.
Он помнил ее почерк! После стольких лет – помнил. Он прижал конверт к щеке.
– А теперь уходи, – донесся из гостиной голос. – Уходи и никогда не возвращайся. Ты и так наделал достаточно. Уходи.
Нед сидел в машине и плакал. Она ничего ему не оставила. Только старые письма. Даже записки и той нет. Но она же не сможет спрятаться от него. При его-то власти он отыщет ее в любом уголке света.
И что потом? Допустим, он найдет Порцию. И что станет делать дальше? Запрет ее под замок? Заставит выйти за него замуж? Слишком поздно. Да и всегда было слишком поздно.
И Нед понял, что ему следует сделать. Надо вернуться домой. Все очень просто. Все очевидно. Он должен вернуться домой, уйти подальше от грохота и ужаса этого мира. Домой, где царит либо яркий свет, либо уютная тьма. Домой, где все его понимают. Туда, где покой, свобода, нежность, любовь. Дом – на любом известном ему языке – это самое лучшее, самое сильное слово. Дом. Его шведский остров. Там живут друзья, там призрак Бэйба будет приходить и снова учить его.
Он стоял на палубе, глядя назад, на Англию. Клочья бумаги летели из его ладони, вспархивая, как бабочки, за кормой. Остатки прошлого века – века, когда влюбленные писали друг дружке письма и посылали их, запечатывая в конверты. И временами, чтобы выразить свои чувства, они прибегали к разноцветным чернилам или опрыскивали почтовую бумагу духами.
Он неторопливо разодрал последнее из писем, лишь мельком глянув на половинку оставшейся в руке страницы.
Я воображаю, как твои волосы, пока ты пишешь, спадают тебе на лоб, и это заставляет меня извиваться и, пену пускать изо рта, подобно… подобно… ладно, об этом мы еще поговорим. Я думаю о твоих ногах под столом, и во мне начинают играть и искриться миллионы триллионов клеток. От того, как ты перечеркиваешь «t», у меня занимается дух. Я прижимаю конверт к губам, представляю, как ты лизнул его, и голова моя начинает кружиться. Я свихнувшаяся, спятившая, скучная, сопливая и слезливая барышня, и я люблю тебя без меры.
Нед позволил ветру вырвать из его руки и этот клочок.
* * *
Стивен Фрай родился в двадцатом веке, а умрет в двадцать первом. В процессе написания шести его книг он выпил четыреста двенадцать тысяч чашек кофе, выкурил полтора миллиона сигарет и протер девятнадцать пар штанов. Родимых пятен не имеет.