Теоретик
Шрифт:
Но внимание мое привлекло не это. Одна из стен, поднимающаяся вверх почти вертикально, оказалась покрыта рисунками. Выполненные желтоватой краской, они не выглядели древними. Хотя и стилизованы под наскальные. Тема у всех рисунков была одна и та же: мужчины с огромными фаллосами совокуплялись с женщинами, величина грудей которых выглядела гротескной.
"Мужики - все как на подбор настоящие Приапы", - усмехнулся я.
– Что, нравится?
– поинтересовался наблюдавший за мной Гудрон.
– Да как тебе сказать...
Тут
– Смотри-смотри, - Гудрон гоготнул, - Когда стемнеет, они вообще светиться начнут. Кстати, можешь и свой рисунок оставить. С Элкой, например. Там в углу целое ведро краски должно быть.
– Тут совсем недалеко имеются целые залежи некой субстанции, которая фосфоресцирует. Ею-то все здесь и начертано, - пояснил мне Слава.
– Кстати, существует нечто вроде традиции, согласно который каждый побывавший здесь впервые, должен оставить свой рисунок.
– И что, ты тоже оставил?
– А чем я хуже других? Или лучше? Конечно, оставил. Говорю же, традиция.
– Может, покажешь его?
Мне не верилось. С виду интеллигентный человек. Несмотря на молодость, иной раз меня так и подмывает обратиться к нему по имени-отчеству - Вячеслав Анатольевич. Ему бы очки на нос, костюм с галстуком, и в аудиторию, лекции читать.
– Лучше не стоит, - неожиданно смутился Слава.
– Не получился он у меня. Но уверяю тебя, рисунок здесь есть.
– Проф, да ладно тебе! Другие тоже не Айвазовские. Вот этот, - и Гудрон, внимательно прислушивавшийся к нашему со Славой разговору, указал на один из них пальцем.
Я посмотрел на рисунок, затем перевел порядком ошеломленный взгляд на автора. Тот отвел взгляд в сторону. Еще бы нет! Целая груповуха из какого-нибудь порнофильма. Объективности ради, выполненная в жанре минимализма.
– Выпили мы тогда много, - пояснил он.
– Еще одна традиция.
– Сегодня мы ее не тоже будем нарушать, - заявил возившийся у очага Гриша.
– И по традиции, и по поводу счастливого избавления от гвайзела. Тогда к Теоретику и приставайте: изобрази, мол, чего-нибудь.
– Желательно, Элку, - снова влез в разговор Гудрон.
"Далась же она тебе!
– кисло поморщился я.
– Но, судя по всему, что-то изобразить мне все же придется".
За ужином, который состоял из жареного мяса, прихваченных нами с собой пресных лепешек, и пучка какой-то зелени, на столе действительно появилась объемистая фляжка. И я совсем не удивился, когда в ней оказалась самогон. И отказываться мне даже в голову пришло. Вспоминая о нашей недавней встрече с гвайзелом. И всем том ужасе, который успел пережить. А также возможных
Когда первая фляжка закончилась, на столе волшебным образом оказалась вторая. Перед этим Гудрон вопросительно посмотрел на Грека, на что тот благосклонно кивнул. Правда, сам он к выпивке все время нашего застолья, даже не прикоснулся.
– Я - спать,- заявил Грек, поднимаясь на ноги.
– Дежурим парами. Первая смена - Теоретик с Профом, следующая Артемон и Сноуден, рассвет будем встречать мы с Гудроном.
И не шумите сильно, - он усмехнулся.
– Теоретик, может, поделишься, как Элку прикатал?
– одновременно Гудрон наливал мне в кружку.
– Исполнил, так сказать, мечту всех обитателей Фартового. Да и не только его.
– Да чего тут непонятного?
– на спиртное Слава Проф оказался слабее, чем на ноги, и язык слегка его подводил.
– Условия подходящие: твари могут добраться в любой момент. Так почему бы не воспользоваться ситуацией, и не сделать то, что возможно, делать уже никогда не придется? Ну и далеко не в самую последнюю очередь - феромоны оказались взаимокомплиментарны.
– Чего? А по-русски объяснить можно?
– Можно и по-русски, отчего нет? Есть у нас в районе переносицы вомероназальный орган, который отвечает за взаимную симпатию между мужчиной и женщиной. Безусловно, у людей он развит не так хорошо, как у животных, но, тем не менее, со своей задачей справляется успешно.
– Они что, с Элкой обнюхались, перед тем как в постельку завалиться?
– А это ты уже у самого Игоря спроси.
– Ага, скажет он что-нибудь!
И в этом он прав: даже не подумаю.
– Ладно, давайте выпьем за то, чтобы нам эти твари больше не попадались!
– сказал Гудрон, когда убедился, что от меня он ничего не услышит, а Слава свою миссию посчитал выполненной.
И мы выпили. Потом выпили еще раз за то, чтобы вся наша экспедиция прошла удачно. А затем опустела и вторая фляга, и все пошли спать. Кроме нас со Славой, заступивших на дежурство первыми.
Мы некоторое время сидели молча, затем Слава спросил.
– Скажи, Игорь, тогда, на поляне, ты всерьез заявил, что собираешься вернуться к гвайзелу?
Сначала мне хотелось солгать: а что, мол, в этом такого? Пара пустяков! И все же я сознался.
– Только под угрозой расстрела. А почему интересуешься?
– Да так. Вид у тебя был очень убедительный. По-моему, все поверили, даже Грек.
Отдавая дань традиции, картинку на стене я все же нарисовал. Хотя полностью ее, традицию, так и не соблюл. На рисунке обнаженная парочка страстно целовалась. И сразу же становилась понятно, чем она займется буквально в следующий миг.