Теории внимания
Шрифт:
Безусловно, Ушаков понятия не имеет о том, что такое «психические процессы». Это понятие в его время только входит в бытовое употребление и само по себе является понятийной свалкой, в которой нет ничего, что одинаково понималось бы всеми психологами. Никто толком не понимает, что такое процессы; никто не доказал, что они относятся к психике; никто не в состоянии однозначно объяснить, что такое психика и существует ли она вообще!
Тем не менее это правящая научная парадигма, иначе – мнение правящего научного сообщества. И Ушаков предпочитает правящее психологическое мнение мнению языковеда.
Впрочем, предшествовавшие
«Внимание. Сосредоточивание мысли на предмете».
Определение Ушакова языковеды не приняли и, как видите, предпочли вернуться на круги своя, перепевая определение Стояна, которое далеко не является определением внимания, если вообще к вниманию относится…
Это вовсе не случайность. В действительности, и этимологические словари не любили слово «внимание». Его нет в словарях таких добросовестных исследователей, как Преображенский, Фасмер, Черных, и многих других современных авторов.
Словарь Крылова уделил вниманию всего три строки:
«Внимание. Это заимствованное из старославянского слово образовано от вънимати – „слушать“, произведенного с помощью приставки вън („в“) и глагола имати – „брать“».
Это почти дословный повтор определения словаря Шанского, Иванова, Шанской, вышедшего в 1961 году:
«Внимание. Заимствование из старославянского языка. Образовано с помощью суф. – ние от вънимати – „слушать“, производного посредством приставки вън- „в“ от имати – „брать“».
И даже в третьем томе многотомного «Этимологического словаря русского языка» под редакцией Шанского, вышедшем в 1968 году, внимание почти не заслуживает внимания языковедов, хотя при этом Шанский полностью меняет свое мнение:
«Внимание. Вероятно, собственно русское. Встречается уже в памятниках XI века. Образовано с помощью суф. – ние от внимати».
Далее словарь делает предположение, что из греческого было заимствовано само исходное слово «внимать», поскольку является калькой соответствующего греческого слова. Все эти поиски исходных корней в чужих языках хороши, пока есть некая вещь, с которой они и были заимствованы. Вроде трамвая или миксера. Но когда речь заходит о человеке, его способностях, свойствах и качествах, усилия языковедов становятся натужными.
Если внимание существует как данность моего внутреннего мира, я вполне мог обойтись без греков, чтобы заметить его.
Единственный этимолог, отводящий вниманию более или менее обширную статью, – Галина Павловна Цыганенко. Именно она в 1970 году заложила традицию связывать внимание с мыслью. Впрочем, в ее высказывании это звучит вполне приемлемо:
«Внимание – „направленность мысли на что-либо“, „забота“, „благосклонность“. В древнерусском языке образовано с помощью суффикса отвлеченных имен – иj-е от причастия въниманъ глагола вънимати „слушать с участием“ который образован от имати „брать“ посредством приставки вън- с пространственным значением „направление движения во внутрь чего-либо“…
Таким образом, внимание по этимологии как бы „вбирание в себя“, „захватывание внутрь“ › „слушание с интересом“ › „интерес, вызываемый кем- или чем-либо“ › „участие, расположение к чем- или кому-либо“».
Итак,
Внимание осталось бы вовсе не объяснено, если бы не последнее: внимание – это как бы «вбирание в себя», «захватывание внутрь».
Куда внутрь? Во что происходит вбирание?
Если на этот вопрос не будет дано ответа, не будет обретено и понимание внимания. И я вовсе не уверен, что ответ на этот вопрос будет дан, хотя я вовсе не сомневаюсь, что он возможен.
Ответ этот, безусловно, существует, поскольку в вопросе явно виден намек на устройство человека. И если это устройство существует, однажды его удастся рассмотреть.
Однако, раз его так долго не могли рассмотреть, это вовсе не простая задача. Очевидно, для получения ответов такой сложности нужен другой уровень созерцательности, что предполагает и другой уровень психологической культуры, включая культуру самонаблюдения, почти полностью уничтоженную в нашей психологической науке…
Глава 2. Внимание в языке
Что очевидно, языковеды, по крайней мере на уровне толковых словарей, боятся давать определения таким простым понятиям, как внимание, и стремятся переложить ответственность на ученых. Вероятно, на психологов. Оно и правильно, поскольку предполагается, что наука должна идти в познании действительности глубже, чем уже успел народ.
Однако и недооценивать то, что отложилось как знания о нашем мире в русском языке, нельзя. Детская болезнь науки заставляла ее торопиться и быстро придумывать новые понятия, вместо того чтобы понять, что уже нашел народ. Поэтому я хочу еще раз вернуться к толковым словарям и воспользоваться тем, что в них собрано в качестве примеров высказываний о внимании.
Полноценное языковедческое понятие должно выводиться из этих примеров, а не браться готовым на стороне, пусть даже у самой передовой из наук. Поэтому я попытаюсь составить из приведенных языковых примеров описание внимания. В сущности, это будет описание явления. Именно описание позволяет разглядеть границы или пределы понятия, из чего и должно рождаться определение.
Должен отметить, «Словарь Академии Российской» в конце восемнадцатого столетия еще не имеет статьи посвященной вниманию, хотя в «Старославянском словаре (по рукописям X–XI веков)»1 ему посвящено несколько примеров из старинных рукописей. Толкование этих примеров слишком сложно и без соответствующих знаний сомнительно, поэтому я их опущу и сразу перейду к Далю.
Даль выделяет для внимания довольно большую статью. Точнее, внимание скрыто внутри статьи «Внимать».
«Внимать, внять чему, внимаю и внемлю, арх. воймовать, сторожко слушать, прислушиваться, жадно поглощать слухом; усваивать себе слышанное или читанное; устремлять на это мысли и волю свою // слушаться, применять наставления к делу. – ся, стар. заниматься огнем, загораться.// – во что, твер. прм. Вступаться во что, браться за что, входить, мешаться в дело. Не внимайся в мое хозяйство».