Теории внимания
Шрифт:
Во втором слое, под тем же именем внимания появляются способы подмены внимания на внешнее изображение. При этом можно говорить, что такие способы оцениваются людьми как весьма полезное искусство, и достигают в нем изрядного совершенства. В следующих строках Ушаков как раз приводит пример такой искусности в изображении внимания, именуемой любезностью:
«Проявляющий внимание к кому-нибудь, любезный. Хозяин был внимателен ко всем».
Хозяин, вероятно хозяин гостиницы, хозяин ресторана, или хозяин дома, принимающий гостей, не был внимателен. В этом не было действительной необходимости, поскольку гости вели себя прилично и не представляли
Хозяин не был внимателен, но он старался сделать то, что хотели от него гости. Для этого собственно внимание не очень-то и требовалось. Для этого требовалось подумать, а потом стараться. И требовалось изображать внимание.
Так и половой, стоя перед столиком с посетителями, которые заказывают еду, должен изображать внимательность, хотя при этом лишь ждет, когда прозвучат названия и количества, чтобы пометить их в книжке заказов. Никакое действительное внимание в этом случае не требуется, но требуется сделать так, чтобы посетители были довольны и хорошо платили. А потом приходили еще, потому что им нравится обслуживание.
Значит, обслуживание с изображением внимания – это немалая ценность! И ценятся те люди, которые умеют сделать внимательное лицо. Кстати, и студенты непроизвольно учатся этому искусству, когда им хочется спать на лекциях. Где там витают твои мысли, не важно, но лицо должно быть внимательным! Мы все знаем, что уметь изобразить внимание иногда просто необходимо, как если бы от этого зависело наше выживание. И, вероятно, это так!
Вполне очевидно, что внимание – вещь ценная и потому может быть товаром. А раз есть мастера в изображении внимания, значит, рынок этот весьма развит и в нем требуется мастерство.
Что означает, что и покупатели здесь изощренные и легко распознают подделки. Поэтому, очевидно, утонченность в изображении внимания подчас доходит почти до проявления действительного внимания. И как разделить, где тут внимание, а где слой лжи, вопрос не для начинающего исследователя. Но очевидно, что я этим владею, раз мне и самому постоянно утонченно изображают внимание.
Следовательно, вопрос этот решается, с одной стороны, искусством самонаблюдения, а с другой – очищением. В определенной глубине своего сознания я точно владею способностью различать подлинное внимание от его изображения. И там же я умею сам очень тонко изобразить внимание, удерживая эту маску на своем лице, в то время как действительное мое внимание быстро перебирает те мысли, которые для меня действительно важны.
Но чтобы описать это состояние, мне нужно очистить свое сознание еще от множества помех, которые не пускают меня в созерцание и отвлекают на все, что мелькает перед моим внутренним взором.
А мелькают, собственно говоря, множественные значения все того же простого слова «внимание». Я, конечно, не имею сейчас в виду то, что может меня отвлекать за пределами поставленной перед собой задачи, понять внимание. Конечно, и звонок в дверь, и свист чайника на плите, меня отвлекут. Но отвлекут, целиком выдернув из задачи.
Однако я откликнусь на это отвлечение, удерживая задачу целиком и неприкосновенной. А как только освобожусь, то снова окунусь в нее как в особый сосуд, и там все будет по-прежнему чисто до того пространства, до которого я уже прошел, убирая помехи. Но вот дальше мое видение будет застить понятийная муть, до которой я еще не добрался. И, соответственно, если я попытаюсь перескочить через не проясненные понятия, они прицепятся к моим рассуждениям и внесут в них искажения.
Поэтому чтобы рассуждение оставалось чистым, придется пройти все языковые примеры из словарей русского языка и исчерпать то описание внимания, которое сделано русским народом. Вот после этого наступит время науки и всех доступных мне упражнений и экспериментов, позволяющих пройти глубже.
Глава 7. Забота со вниманием
Да, мы все большие мастера, как изображать внимание, делая внимательные лица. Однако если это воспринимается как вполне сносный товар, значит, он соответствует нашим ожиданиям. Но не ожиданиям же обмана! Мы все ждем, что к нам отнесутся со вниманием и, получив соответствующее обслуживание, считаем, что получили внимание.
Что же мы в действительности получили?
Впрочем, вопрос неверный. Даже не важно, что мы получаем, когда вместо внимания нам продают изображение внимания. Важно лишь одно: можно ли сквозь это пробиться к действительному вниманию? Если верить тому, что мы все в этом не сомневаемся, когда принимаем подмену, мы все верим, что внимание тут где-то есть.
Но что мы ищем в данном случае – внимание или заботу?
Очевидно, что заботу, но почему-то предпочитаем называть ее вниманием. Почему?
Как определяет заботу Ожегов (1961), это «мысль или деятельность, направленная к благополучию кого-чего-нибудь».
Прав ли он, я даже не берусь разбираться, хотя исходно подозреваю, что это опять очень поверхностное определение. Более того, я подозреваю, что под мыслями и соответственно, деятельностью, лежат не просто образы, но некий источник образов, который их порождает. И источник этот лежит столь глубоко, что языковеды его просто не видят, а психологи избегают видеть, поскольку он, думается мне, в душе.
И сама эта забота без души понята быть не может.
Но в быту и в отношении заботы возможны подделки. Простой набор правильных, ожидаемых человеком действий может расцениваться им как забота, независимо от того, что тобой двигало. А двигать могла и корысть. И тогда твои действия не действительная забота, а имитация заботы в целях обогащения, например.
Но и это не важно. Важно сейчас лишь то, что же объединяет эти два понятия под общим именем внимания.
Почему люди ценят внимание, ожидая, в действительности, заботы, в общем, очевидно. Забота действительно улучшает нашу жизнь. Внимание же – настолько внутренняя способность человека, что улучшать может лишь жизнь своего хозяина. Что, однако, не отменяет возможности направлять внимание на что угодно, в том числе и на другого человека. Но внимание никак не может заменить заботу. Как подменилось имя?
Очевидно, внимание – одна из важнейших черт заботы. Причем настолько яркая, что и стала восприниматься как основной признак. А что, собственно, входит в заботу?
Если верить определению – мысли определенной направленности и дела. Но очевидно, что и внимание. Три части, и внимание – самая яркая.
Действительно, мысль увидеть нельзя. Действия видны, но оценить их мы можем только задним числом, по итогам. А вот внешние выражения внимания видны непосредственно в тот миг, когда забота больше всего требуется. Например, когда у тебя боли.