Теория доказательств

Лоер Владислав

а) контроль за полнотой и точностью отображения исследуемого события на тех этапах формирования доказательства, которые находились вне сферы уголовного процесса;

б) полноту и точность отображения на тех этапах формирования доказательства, которые входят в сферу уголовно-процессуальной деятельности (получение показаний, осмотр предметов и др.), а также правильность дальнейшего использования полученных доказательств.

Отсюда —установление в законе процессуального положения свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого, эксперта; правил осмотра места происшествия, предъявления для опознания, обыска, освидетельствования и других следственных и судебных действий и их процессуального оформления; порядка допроса лиц, дающих показания, процессуального оформления предметов, свойства которых могут быть содержанием вещественных доказательств, процессуального режима оперирования от дельными видами доказательств и т. д. Названные выше признаки и свойства специфичны для понятия доказательств в уголовном процессе и вытекают из ст. 16 Основ. Этими, присущими только им, особенностями доказательства в уголовном процессе отличаются от других сведений о фактах, применяемых в качестве доказательств в иных отраслях практической деятельности, а также при научном исследовании, как и от вспомогательной фактической информации, используемой в судопроизводстве для построения версий и т. п. Доказательства в уголовном процессе, представляя собой единство фактического содержания и законной формы, в целом служат «средствами доказывания» искомых по делу фактов.

Употребляемый иногда в литературе термин «средство доказывания» не выражает какого-либо особого понятия. Им пользуются иногда для обозначения источника фактических данных. Однако по точному смыслу термин «средство доказывания» означает то, с помощью чего осуществляется доказывание, т. е. доказательство. Мы и будем употреблять этот термин как равнозначный термину «доказательство», обозначающему единство фактических данных и их процессуального источника. Перечисленные в ч. 2 ст. 16 Основ показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы мы будем называть источниками фактических данных. Источником фактических данных применительно к вещественному доказательству является протокол осмотра предмета вместе с самим предметом. Источник фактических данных входит одним из необходимых элементов в понятие доказательства. Для обозначения лица, занимающего определенное процессуальное положение и сообщающего сведения о фактах, мы будем употреблять термины «источник доказательства» и «носитель доказательства» Выделение источника доказательства представляется вполне обоснованным. Влияя на содержание доказательства и определяя его субъективную форму, источник доказательства вместе с тем не входит в понятие доказательства в качестве его элемента. Источниками таких доказательств, как фактические данные, содержащиеся в показаниях свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого и заключении эксперта, являются лица, дающие показания и заключения В законе учитывается при определении их процессуального положения, что именно от них исходят доказательства о фактах, подлежащих установлению. Правильная регламентация их процессуального положения без учета той роли, которую они играют как источники доказательств, была бы невозможна. Носителями вещественного доказательства будут следователь и понятые, а также граждане, представившие предмет. Без указания Лиц, обнаруживших предмет и описавших

его свойства, приобщенный к делу предмет теряет значение доказательства. В. Д. Арсеньев считает, что применительно к вещественным доказательствам нужно говорить об их «первоисточнике», каковым… будет выступать место их обнаружения и изъятия. Такой вывод проистекает из смешения предмета с вещественным доказательством и отождествления процесса формирования вещественного доказательства с процессом образования следов. В действительности место нахождения предмета является одним из его свойств, признаков, отображаемых в протоколе следственного (судебного) действия, но никак не источником вещественного доказательства. Вызывает серьезные сомнения и позиция В. Д. Арсеньева по вопросу об источниках таких доказательств, как протоколы следственных и судебных действий и иные документы. Он полагает, что автор документа как бы отделился от него, «а его место занял материальный предмет (штрихи на бумаге и т. п.), начавший уже самостоятельно существовать как источник доказательств». И далее: «Благодаря специфическому процессу формирования документа как доказательства в нем воедино сливаются источник доказательств и средство доказывания». Подобный «критерий» для определения понятия источника доказательства можно было бы обнаружить и у других видов доказательств. Заключение эксперта, изложенное в письменной форме, также «отделяется» от эксперта и приобретает самостоятельное существование, как и показания свидетеля, обвиняемого и др., изложенные в протоколах допроса. И, конечно, нельзя усмотреть «отрицательную сторону», порожденную якобы особенностями «документов как источников и средств доказывания», в том, что содержащиеся в протоколах и документах «сведения невозможно непосредственно уточнить и дополнить» То, что В. Д. Арсеньев считает «недостатком» протоколов следственных и судебных действий, как и иных документов, в действительности представляет одну из особенностей этих видов доказательств, наличие которой указывает на необходимость усматривать понятие источника доказательств не в самих протоколах и иных документах, а за их пределами, без чего невозможны проверка и оценка соответствующих фактических данных. Источниками доказательств в рассматриваемых случаях являются лица, составившие протокол (следователь и понятые), документ (авторы документа), которые в письменной форме излагают сведения о фактах, имеющих отношение к делу. В законе названы источники применительно ко всем видам доказательств. В соответствии с этим разработана и система гарантий, в максимальной степени обеспечивающая достоверность доказательств, в том числе направленных на предотвращение искажения информации ее носителем. Источник доказательства должен быть известен органу расследования и суду. Знание источника создает возможность проследить стадии формирования доказательства, обеспечивает возможность его проверки. Поэтому обращение к незаконному или неизвестному источнику доказательств сведений влечет недопустимость полученных сведений в качестве доказательства. Представление о доказательстве как о единстве фактических данных и их источников находит подтверждение в теории информации, одной из наук, входящих в комплексную науку —кибернетику. Обращение к теории информации для объяснения сущности понятия доказательства правомерно, так как «к информации от носятся все сведения, полученные человеком из внешнего мира при помощи органов зрения, слуха, осязания, обоняния» В основе теории информации (как и в основе теории доказательств в уголовном процессе) лежит ленинская теория отражения, которая в свою очередь исходит из присущего материи объективного свойства —свойства отражения. Базисное значение для интерпретации понятия уголовно-процессуального доказательства в информационном смысле имеет понятие сигнала. Под сигналом в теории информации понимается тот или иной физический процесс, несущий информацию о событии, явлении, объекте, т. е. модель события, явления, объекта. Сигнал является результатом взаимодействия не менее двух структур, например среды и человека. Основное качество сигнала состоит в том, что он находится в отношении соответствия с этим событием, фактом. Взаимное соответствие сигнала и события существует в определенных пределах, так как сигнал отражает лишь часть, отдельные стороны события. Содержание сигнала образует информация о событии, объекте. Формой сигнала служит способ, вид существования информации (электромагнитные волны, изменение предмета, магнитная запись, акустические колебания и т. д.). Без материальной формы информация не может существовать, перерабатываться, передаваться. Но и одна материальная форма, не содержащая информации, не обладает свойствами сигнала. «Превращение информации в самостоятельную субстанцию есть идеализм, а сведение ее к материальной форме есть вульгарный материализм». Сигнал-образ в отличие от сигнала в технических устройствах имеет и свои особенности, которые определяются в первую очередь специфической организацией носителя сигналов —человека. Для человека сигнал-образ, несущий информацию об объекте, выступает как модель объекта. В образе отражается объект познания, взаимодействующий с активным субъектом. Психическое отражение (восприятие, ощущение, представление и т. п.) фактов реальной действительности по своей форме всегда субъективно в отличие от объективной формы их существования. Неповторимость образа объясняется сугубо индивидуальными особенностями нервной системы и жизненного опыта каждого человека. Психическое отражение вместе с тем материально по своей природе, происхождению. Оно также непосредственно связано с нервной системой, организмом человека и в этом смысле существует объективно. В психическом отражении идеальное и материальное составляют органическое единство, ибо мысль есть и функция нервной системы, и отражение объективной действительности В единстве двух сторон психического отражения первичным, определяющим является материальное. Предмет реальной действительности (объект познания) независим от его образа, так же как и истинное содержание образа не зависит от субъекта. В гносеологическом аспекте различие психического и физического, образа и предмета, сознания и материи носит абсолютный характер Доказательство в уголовном процессе, будучи отражением объекта, структурно не отличается от сигнала. Оно так же, как любой сигнал, имеет содержание —фактические данные, т. е. информацию, сведения о фактах, подлежащих установлению по делу. Показания свидетелей, потерпевших, заключения экспертов и другие источники фактических данных представляют собой ту материальную форму, в частности словесную оболочку, в которой содержатся и при помощи которой передаются сведения, информация о фактах. От иных сигналов доказательство отличается своим специфическим содержанием, определяемым предметом доказывания по уголовному делу, а также правовыми требованиями, предъявляемыми к носителю информации, к порядку обнаружения, сохранения и передачи сведений, т. е. тем, что образует уголовно-процессуальную форму фактических данных и делает их доказательствами. В этом смысле доказательство в уголовном судопроизводстве является специфической разновидностью сигнала. Все сказанное позволяет еще раз вернуться к оценке точек зрения, сформулированных в ходе дискуссии о понятии доказательства, которая предшествовала принятию Основ 1958 года. Это необходимо потому, что в теории доказательств продолжается полемика по этому вопросу, хот «удельный вес» охарактеризованных выше точек зрения и изменился. В частности, некоторые авторы все еще считают возможным говорить о двойственном характере понятия доказательства. Нашло своих сторонников и высказанное ранее мнение, согласно которому под доказательствами понимаются лишь факты, а источники фактических данных именуются «средствами доказывания» и не включаются в понятие доказательства.

В то же время в процессуальной литературе все более распространяется новое понимание доказательства как единства фактических данных и их источников Именно оно и представляется единственно правильным. В ст. 16 Основ законодатель объединил фактические данные и источники в одном понятии доказательств как два его необходимых элемента. Источник и фактические данные, взятые сами по себе, в отрыве друг от друга, не образуют доказательства. Например, показания свидетеля (источник), не содержащие сведений о конкретных фактах, относящихся к делу, не служат средством познания того, что произошло в действительности, а потому и не могут рассматриваться как доказательство. Не может служить доказательством и односложный ответ обвиняемого на вопрос, признает ли он себя виновным в предъявленном ему обвинении. Ответ обвиняемого в форме: «Да, признаю», «Нет, не признаю» —не содержит фактических данных, подтверждающих его виновность или невиновность, а выражает лишь психическое отношение обвиняемого к предъявленному обвинению. Не может быть доказательством предмет, не имеющий определенных признаков, следов, интересующих следователя и суд по данному делу, хотя при обнаружении и изъятии предмета (на пример, при осмотре места происшествия) предполагалось, что эти признаки, следы имеются. С другой стороны, не могут рассматриваться как доказательства в уголовном процессе и фактические данные, взятые в отрыве от законного источника. Неустранимым недостатком двойственного определения доказательства следует считать не только необоснованное допущение разрыва между фактическими данными и источниками, в которых они содержатся, но и то, что в нем приравниваются понятия, лежащие фактически в различных плоскостях: с одной стороны, соотношение фактических данных с обстоятельствами, под лежащими доказыванию, а с другой —отношение источников к фактическим данным. Между тем сущность понятия доказательства определяет именно соотношение фактических данных, полученных от свидетелей, обвиняемых, экспертов и т. п., с искомыми фактами. Ведь целенаправленность использования доказательств вытекает из необходимости познания фактов прошлого события. Законодатель, указав в ст. 15 Основ на обстоятельства, под лежащие доказыванию по уголовному делу, в ст. 16 Основ от носит к доказательствам по уголовному делу лишь такие содержащиеся в законных источниках «фактические данные, на основе которых… органы дознания, следователь и суд устанавливают наличие или отсутствие общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела». Сторонники двойственной трактовки понятия доказательства в соответствии со своим мнением последовательно, хотя и не правильно, включают в предмет доказывания и доказательства стирая тем самым грань между предметом и средством доказывания. Концепция двойственного доказательства приводит к тому, что ее авторы неоднозначно характеризуют свойства доказательств. Поскольку с позиции двойственного понимания доказательства в качестве самостоятельных доказательств выступают и «источник», и «доказательственный факт», постольку каждое из двух доказательств должно быть и относимым и допустимым. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что взятые отдельно «источник» и «доказательственный факт» такой совокупности свойств не имеют. Источник может быть допустимым (в силу законной формы), но не относимым (отсутствие содержания), а факт —относимым (наличие содержания), но не допустимым (отсутствие законной формы). Отсюда и характеристика доказательства «как источника сведений о факте» только со стороны одного его свойства —допустимости, а доказательства «как факта» —со стороны относимости.

Несостоятельность двойственного определения доказательства очевидна и при рассмотрении структуры прямых и косвенных доказательств. М. М. Гродзинский в свое время утверждал, что структура тех и других однородна и включает доказательственный факт. «Если свидетель в своем показании заявляет, что он был очевидцем убийства, совершенного обвиняемым, и если суд после рассмотрения и оценки этого показания признает его правильным, т. е. признает, что свидетель действительно наблюдал указанные действия обвиняемого, то отсюда прямо и непосредственно последует вывод о доказанности искомых фактов данного дела. Поэтому здесь доказательственный факт —наблюдение свидетелем действий обвиняемого —явится прямым доказательством, а показание свидетеля —очевидца —источником прямого доказательства» М. С. Строгович, возражая М. М. Гродзинскому, правильно определяет значение наблюдения свидетеля как «необходимое условие для образования доказательств». Однако, утверждая затем, что «доказательственный факт имеется только в косвенном доказательстве, а в прямом его нет, так как в нем источник доказательства непосредственно устанавливает главный факт» М. С. Строгович допускает две неточности. Во-первых, он отождествляет фактические данные, содержащиеся в косвенном (как и прямом) доказательстве, с фактом объектив ной реальности и тем самым оставляет в стороне вопрос о достоверности фактических данных и, во-вторых, отождествляет понятие доказательства с источником, т. е. с одним из элементов доказательства. Нельзя согласиться с М. С. Строговичем и в том, что в от ношении прямого доказательства, «в котором отсутствует доказательственный факт, оценка доказательства ограничивается оценкой источника сведений о главном факте». В таком прямом доказательстве действительно отсутствует «доказательственный факт», понимаемый как промежуточный. Но, как и во всяком доказательстве, в прямом содержатся фактические данные, которые не могут быть отождествлены с объективными обстоятельствами преступления При наличии прямых доказательств предмет доказывания познается следователем, судом не установлением факта наблюдения или источника, а посредством проверки и оценки как источника, так и содержащихся в нем фактических данных. Таким образом, структура доказательства едина как для прямого, так и для косвенного доказательства. Единство фактических данных и их источника характеризует любое доказательство. Двойственное определение доказательства, неточно выражающее его сущность, затрудняет выяснение понятия доказательства и может породить досадные недоразумения и тем самым привести к ошибкам на практике. Оно связано, в частности, с теми случаями, когда следователь и суд подменяют анализ доказательств перечнем их источников и обосновывают свои вы воды о виновности обвиняемого ссылкой на показания свидетелей, обвиняемых и другие источники, хотя в них не содержится фактических данных, имеющих отношение к делу. Точка зрения тех авторов, которые под доказательствами понимают только факты объективной действительности, а не сведения о них, в основе своей строится также на отрыве фактических данных от их источников. Вся аргументация сторонников этой точки зрения направлена на то, чтобы исключить из понятия доказательства источники. Причем эта ошибка усугубляется тем, что на место сведений о фактах (фактических данных) вопреки тексту закона ставятся сами факты объективной действительности. «В соответствии с Основами уголовного судопроизводства, — пишет, например, Л. Н. Гусев, — доказательствами по уголовному делу считаются только фактические данные, т. е. факты объективной реальности». Подобное понимание доказательства не объясняет соотношения доказательства с исследуемым событием, в частности необходимость собирания сведений о фактах прошлого с тем, чтобы на основе тех из них, которые будут признаны достоверными, сделать вывод об этих фактах. Очевидно, таким образом, что эта точка зрения не позволяет вскрыть особенности процесса доказывания и каждого вида доказательств, дать ответ на многие вопросы теории, следственной и судебной практики. Утверждение, что источники сведений о фактах лежат за пределами понятия доказательства, равносильно исключению всех операций с этими источниками из процесса доказывания. Оно сводит судебное доказывание к логическим операциям с «готовыми» фактами. Вопрос же о допустимости «доказательств-фактов» вообще лишается смысла. В том, что определение доказательства как факта реальной действительности приводит к отождествлению доказательства с обстоятельствами исследуемого события, можно с очевидностью убедиться, если с этой точки зрения рассматривать прямое доказательство. При таком подходе доказательство и доказываемое обстоятельство оказываются тождественными. В несомненной связи с остальными положениями рассматриваемой точки зрения находится и утверждение ее сторонников о том, что не существует вопроса о достоверности судебного доказательства, ибо факты не могут быть сомнительными, доброкачественными или недоброкачественными Действительно, факты, обстоятельства реального события не могут быть сомнительными или недоброкачественными, они или существовали, или не существовали. Но доказательства (сведения о фактах), которыми располагают следователь, суд, могут быть достоверными или сомнительными. От качества доказательств зависит правильность установления искомых фактов. В свою очередь качество доказательства во многом зависит от свойств источника, в котором находит выражение его содержание. В связи со сказанным нужно отметить, что требование достоверности не может быть предъявлено заранее к каждому доказательству в момент его получения Допрашивая свидетелей, обвиняемых, производя экспертизы, осмотры и другие следственные действия, следователь или суд получает сведения об обстоятельствах события. Заранее определить достоверность полученных доказательств следователь и суд не могут. Только после проверки и оценки доказательств можно убедиться в том, какие из них соответствуют действительности. Именно из понимания доказательств как фактических данных, содержащихся в определенной форме (а не из понимания доказательств как объективно существующих фактов), исходит законодатель в ст. ст. 15–17 Основ, в ст. ст. 68–83 УПК РСФСР, устанавливая порядок собирания, проверки и оценки доказательств. Например, в ст. 70 УПК РСФСР говорится: «Все собранные по делу доказательства подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда». Здесь законодатель называет доказательствами собранные, но еще не проверенные фактические данные, содержащиеся в источниках. Отождествление доказательств с объективными фактами, в том числе и с обстоятельствами преступления, приводит и к другому противоречию. Окончательное суждение о событии преступления и других его обстоятельствах содержится в приговоре суда. Следовательно, получается, если принять эту точку зрения, что до вынесения приговора в деле вообще нет никаких доказательств (фактов), коль скоро они еще не установлены окончательно. Между тем понятие доказательства необходимо именно для того, чтобы можно было отличить доказательства от доказываемых фактов, определить порядок использования первых для установления последних и регламентировать процесс доказывания. Следователь, суд должны исходить из понятия доказательства для того, чтобы принимать меры к обнаружению доказательств, их проверке и оценке в ходе расследования и рассмотрении уголовного дела, а не в момент завершения уголовно-процессуальной деятельности. Понимание доказательства как факта объективной реальности не соответствует закону и практике органов расследования и суда. Это мнение может внести существенную путаницу в практику. Например, согласно пониманию доказательства как факта для вынесения обвинительного приговора показаний нескольких очевидцев, присутствовавших при совершении убийства, будет недостаточно, ибо, поскольку они показывают об одном и том же факте, налицо одно доказательство, а ст. 17 Основ требует совокупности доказательств. Напротив, обвинительный приговор должен считаться обоснованным, если один свидетель сообщит о всех фактах, входящих в предмет доказывания (с указанной точки зрения налицо совокупность доказательств). При понимании доказательства только как фактов нельзя говорить о том, что следователь или суд обнаруживает новые доказательства в том случае, когда получает сведения о каком-либо уже известном факте из новых источников, хотя бы явилась необходимость в доказывании существования этого факта. Теряют смысл такие понятия, как приобщение, представление доказательств (о них говорится в ст. ст. 46, 51, 53, 54, 55, 70, 84 УПК РСФСР): приобщить к делу, представить следователю, суду можно не сами факты, а источники, в которых содержатся сведения о фактах. Наконец, названная точка зрения, не позволяющая, несмотря на оговорки, рассматривать в тесной связи фактические данные и их источники не дает возможности четко отграничить доказательства от сведений, полученных в ходе оперативно-розыскной деятельности, равно как и от других данных непроцессуального характера.

Необоснованна и ссылка сторонников этой точки зрения на закон в подтверждение правильности своего мнения. В ст. 16 Основ, ст. 69 УПК РСФСР закон называет доказательствами не «факты», а «фактические данные». Употребляемая законодателем терминология точно передает смысл понятия доказательства. «Фактические данные» —это полученные из законных источников сведения о фактах, подлежащих установлению по делу, но не сами факты, обстоятельства. О фактах, обстоятельствах, которые необходимо установить, говорятся не в ст. 16 Основ (ст. 69 УПК РСФСР), а в ст. 15 Основ, ст. 68 УПК РСФСР, определяющих предмет доказывания. В ст. 16 Основ название «доказательства» распространяется как на первую, так и на вторую часть статьи, где соответственно говорится о фактических данных и их источниках. Трактовка доказательств как единства источников и фактических данных выражена и в других статьях Основ (например, ст. ст. 21, 23, 24, 25, 26, 38, 40, 43, 51). В ст. 37 Основ законодатель прямо называет доказательствами показания подсудимых, потерпевших, свидетелей, заключения экспертов, протоколы и иные документы (имея в виду, что в них содержатся фактические данные). «Суд первой инстанции, — говорится в этой статье, — при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: допросить подсудимых, потерпевших, свидетелей, заслушать заключения экспертов, осмотреть вещественные доказательства, огласить протоколы и иные документы». Естественно, что суд может непосредственно воспринять показания свидетелей, обвиняемого, протокол, но не сами факты, сведения о которых содержатся в этих источниках. Предположить иное —значит признать возможность непосредственного познания судом всех фактов события, совершившегося в прошлом. Из единого понятия доказательства в полном соответствии с Основами исходит и республиканское законодательство (ст. ст. 69–88 УПК РСФСР). Например, в ст. 88 сказано: «Документы являются доказательствами, если обстоятельства и факты, удостоверенные или изложенные учреждениями, предприятиями, организациями, должностными лицами и гражданами, имеют значение для уголовного дела» Здесь определение доказательства —документа законодатель начинает со второго элемента понятий доказательства —источника фактических данных, а затем характеризует содержащуюся в нем информацию (описание событий, фактов). Полностью воспринято оно и следственной, судебной практикой. Называя доказательствами показания свидетелей, обвиняемого, документ, следователи и суды исходят из того, что в них содержатся фактические данные, относящиеся к делу. Правда, в процессуальных документах нередко обозначают для краткости термином «доказательство» отдельный элемент доказательства, т. е. в одних случаях фактические данные, в других —процессуальный источник сведений о факте, смотря по тому, что исследуется. Но при этом всегда подразумевается и другая сторона доказательства: о фактических данных говорится как о доказательстве, лишь с учетом соответствующей формы; обозначая как доказательство источник информации о факте, учитывают и значение самой информации. В этих случаях речь идет не о понятии доказательства как факта объективной реальности и не о двойственном понятии доказательства, а о распространительном употреблении одного из двух элементов единого понятия доказательства, как условно охватывающего все это понятие. Определение доказательства, данное в ст. 16 Основ, раскрывает соотношение и между процессуальной и логической сторонами понятия доказательства —соотносимыми, но не тождественными. В логике доказательством (с точки зрения процессуальной терминологии) является аргумент, довод, подтверждающий выдвинутый тезис или опровергающий тезис, противоположный ем мысль, обосновывающая или опровергающая другую мысль. Доказательства в уголовном судопроизводстве —это фактические данные, содержащиеся в законом установленном источнике. Специфические признаки доказательства в уголовном судопроизводстве. оказывают влияние на этапы и содержание процессе доказывания (см. гл. гл. III, V, VII).

Понятие доказательства в уголовном процессе связано в первую очередь с собиранием и проверкой доказательств. Главным образом здесь крайне важны специфические признаки доказательства для того, чтобы можно было отделять доказательства от __ иных сведений, применять наиболее целесообразные средств порядок обнаружения, закрепления фактических. Проверенные и отобранные фактические данные, дальнейшему исследованию на уровне рационально Решение пени познания, когда устанавливаются обстоятельства, входят в предмет доказывания, делаются выводы о преступлении, виновности лица, его наказании и т. д. Для уголовно-процессуального доказывания особенности, связанные с понятием доказательства, имеют значение и на этом его этапе, так как основой выводов могут быть только фактические данные, собранные и проверенные в установленном законом порядке. Сведения о некоторых фактах, полученные в результате их непосредственного восприятия, также включаются в общий логический процесс установления предмета доказывания. Проверенные фактические данные, которыми оперирует следователь (суд) в мышлении при построении выводов, можно условно именовать «доказательственными фактами». Они представляют собой достоверные знания о реальных фактах, используемые для выводов о других фактах и общих выводов о преступлении, виновности лица и его наказании. Так, основываясь на показаниях свидетелей, заключении эксперта и других доказательствах, тщательно проверенных и правильно оцененных, следователь может утверждать, что подозреваемый в момент совершения преступления находился на этом месте или вблизи него. Последнее утверждение является достоверным выводом, обоснованным знанием об объективном факте пребывания лица в определенном месте. Это знание послужит основой для построения вывода об обстоятельствах предмета доказывания.

Термином «доказательственный факт» можно обозначать и знания об отдельных обстоятельствах предмета доказывания. Так, например, если следователь после проверки и оценки показаний свидетелей-очевидцев, заключения эксперта установит, что тяжкие телесные повреждения причинены потерпевшему неизвестным лицом, то этот вывод будет также доказательственным- знанием о происшедшем событии преступления Этот доказательственный факт составит основу построения системы выводов об общественной опасности преступления, о виновности с и степени его ответственности (следовательно, понятие доказательственного факта не означает ничего иного, кроме знания о фактах реальной действительности. Но отвлекаясь от процессуальных требований, предъявляемых форме доказательств, от порядка их собирания и проверки и структуру логических выводов, допустимо условно обозначить достоверное знание о фактах термином «доказательственный факт» (т. е. аргументом в логическом выводе). Сформулированное в законе понятие доказательства является общеобязательным правилом, которым необходимо руководствоваться при обнаружении и закреплении фактических данных, при проверке и оценке доказательств.

Возведение понятия доказательства в правовую норму оправдано и продиктовано социалистической природой советского уголовно-процессуального права, его содержанием и целевым назначением. Звеном между общим понятием доказательства, данным в законе, и единичным доказательством выступает соответствующий вид доказательства —показания свидетеля, показания обвиняемого, заключение эксперта и др. Показания обвиняемого будут общим по отношению к единичному показанию обвиняемого и особенным по отношению к доказательству. В свою очередь понятие доказательства в уголовном процессе будет особенным относительно понятие доказательства в научной и практической деятельности. Понятие доказательства, данное в законе, включает только наиболее существенные признаки, характерные для доказательств в уголовном процессе в целом и для каждого самостоятельного вида доказательств. В свою очередь понятие вида доказательств определяется в законе, исходя из общих, «сквозных» признаков, свойственных отдельным группам, разновидностям и т. д. Перечисление же всех признаков особенного в общем понятии невозможно не только из-за большого их числа, но и потому, что оно потеряет значение общего понятия. Понятие доказательства, признаки, характеризующие его содержание и форму, взаимодействуют с понятиями, относящимися к условиям и порядку собирания, проверки и оценки доказательств. Закон исходит из реальности общего, особенного и отдельного, когда устанавливает требования, которым должно удовлетворять каждое доказательство, когда определяет правовую природу отдельных видов доказательств, процессуальный режим их формирования и проверки.

2. Допустимость доказательств

Понятия допустимости и относимости являются основополагающими для решения вопроса о пригодности или непригодности фактических данных для использования в качестве доказательств по уголовному делу. Будучи взаимосвязанными и взаимообусловленными свойствами, признаками доказательств, допустимость и относимость характеризуют различные стороны последних. Допустимость есть пригодность доказательства с точки зрения, законности источников, методов и приемов получения сведений Под относимостью доказательства понимается наличие связи доказательства по содержанию с предметом доказывания или вспомогательными фактами, служащими для его установления (см. 3 гл. IV). Конечно, проверка допустимости и относимости фактических данных по уголовному делу тесно переплетается. И не только потому, что для решения вопроса о допустимости доказательства нередко приходится дополнительно собирать относящиеся к этому вопросу сведения (о состоянии здоровья свидетеля, подлинности документа и т. п.), но и потому, что именно законность источников, методов и приемов гарантирует полноту собирания относящихся к делу доказательств, как и своевременное установление неотносимости части имеющихся фактических данных. В то же время надо все время иметь в виду и различие этих двух свойств доказательства. Выяснение каждый раз и того и другого свойства —это одно из необходимых условий обеспечения всесторонности, полноты, объективности исследования обстоятельств дела. В процессуальной литературе известное распространение получила точка зрения, согласно которой допустимость доказательств определяется заранее законом, а относимость доказательств определяется судом (органом расследования), «исходя из задачи установления истины по данному конкретному делу». Это мнение нельзя признать вполне точным. Закон в равной степени определяет условия решения вопроса как о допустимости (нормы, установившие круг источников фактических данных и правила их получения), так и об относимости доказательств (нормы, определяющие предмет доказывания). Следователь, суд выясняют, соответствуют ли конкретные фактические данные этим требованиям закона. Иными словами, закон дает обобщенный критерий для решения в каждом конкретном случае вопроса о наличии свойств относимости и допустимости; само же решение, которое должно соответствовать требованиям законности и обоснованности, принимается органом, ведущим производство по делу. Рассмотрим теперь более подробно понятие допустимости доказательств. Как уже было отмечено, речь идет о таком необходимом свойстве доказательства, как его соответствие требованиям процессуального закона относительно источника, условий, способов получения и процессуального закрепления фактических данных о существенных обстоятельствах дела. Задачи, стоящие перед советским правосудием, обусловливают необходимость соответствующих гарантий достоверности и полноты доказательственного материала и его убедительности, а также соответствие его характера нравственному и правовому сознанию трудящихся. Правила собирания (а также обнаружения и закрепления) фактических данных о существенных обстоятельствах дела как раз и представляют собой теоретически и практически обоснованные, надежные гарантии доброкачественности сведений, полученных соответствующим путем. Таким образом, требования относительно процессуальной формы доказательств, процессуальный режим доказывания в целом служат тому, чтобы установить истину, реализовать всю совокупность задач судопроизводства. Если процессуальные правила собирания доказательств нарушаются, то оказываются под угрозой полнота и достоверность доказательственного материала; поэтому установление допустимости доказательств —необходимое условие их использования по делу. Правила о допустимости отграничивают прежде всего информацию, могущую иметь доказательственное значение, от полученной без соблюдения этих правил. Эти правила обусловливают, далее, возможность или невозможность использования полученной информации в качестве доказательств определенного вида. На обоих этих этапах, когда устанавливается, обладает ли данная информация свойством допустимости, анализируется, от кого она исходит и кто ее собирает, содержание и последовательность осуществленных действий (способ собирания), характер и результаты фиксации собранной информации (ее сохранения и передачи в процессе производства по делу). Можно выделить следующие условия допустимости фактической информации, собираемой по делу:

а) известность и возможность проверки ее происхождения;

б) компетентность и осведомленность лиц, от которых она исходит и которые ее собирают;

в) соблюдение общих правил доказывания;

г) соблюдение правил собирания данных определенного вида, гарантирующих от неполноты и искажений;

д) соблюдение правил, гарантирующих полноту и точность фиксации собранной информации в деле;

е) отказ от включения в нее догадок, предположений.

Формулируя правила о допустимости доказательств, законодатель осуществляет это прежде всего в позитивной форме с тем, чтобы направлять самый процесс доказывания. Достижению указанной цели служат данные в законе характеристики доказательств и доказывания (ст. ст. 14, 16, 17 Основ), как и исчерпывающий круг допустимых источников фактических данных, могущих иметь доказательственное значение. При этом закон не только называет их, но дает характеристику каждого вида доказательств (ст. ст. 74–77, 80, 83, 87, 88 УПК РСФСР), как и способов их получения и фиксации. Определяя характерные признаки каждого вида доказательств, закон регламентирует вопросы допустимости отчасти и в негативной форме, т. е. путем запрета использовать в качестве доказательств те или иные материалы. Так, УПК предусматривает, что не могут быть приняты в качестве доказательств фактические данные, содержащиеся в показаниях свидетелей и потерпевших, если эти лица не в состоянии указать источник своей осведомленности о сообщаемых ими фактах (ст. 74 УПК РСФСР). Иными словами, показания свидетелей и потерпевших только тогда имеют доказательственное значение, когда они содержат фактические данные, воспринятые или установленные указанными лицами непосредственно или известные им со слов других достоверно установленных лиц До тех пор, пока источник осведомленности лица остается неустановленным, информация, поступившая от него, может быть использована лишь для разработки версий, розыска и т. д. Из правил, регулирующих допустимость доказательств, вытекает, в частности, что: