Теория доказывания в уголовном судопроизводстве

Белкин Анатолий Рафаилович

То же происходит и при "превращении" доказательств из главных во второстепенные. Недостаточность полученной информации сначала приводит к известной переоценке роли доказательства, и только расширение объема информации позволяет затем определить истинное значение доказательства. Однако информация, полученная из одного доказательства, существует не сама по себе, а в комплексе с информацией, почерпнутой из других доказательств; поэтому значение доказательства может измениться и при неизменном объеме содержащейся в нем доказательственной информации. В этом случае меняется значение самой информации, а не ее объем. Например, факт обнаружения следов пальцев Х. на месте кражи содержит информацию лишь о пребывании Х. в данном месте. До тех пор, пока не будет установлена

причинная связь факта пребывания Х. на месте кражи с фактом совершения кражи, ценность полученной доказательственной информации будет иной, чем после установления связи, когда значение доказательства возрастет. При этом объем доказательственной информации остается неизменным.

Следует также отметить, что объективно существующая связь между доказательствами не меняется, и поэтому правильно замечает И.Б. Михайловская: "...изменение значения доказательства для дела происходит от того, что изменяются наши знания о расследуемом событии, а не потому, что каким бы то ни было образом меняется объективная связь между доказательственными фактами и предметом доказывания. Эта объективная связь неизменна"*(369).

Сказанное позволяет сделать вывод о том значении, которое имеет для доказывания расширение возможностей судебной экспертизы по исследованию доказательств: чем шире такие возможности, тем больше объем извлекаемой из объекта доказательственной информации, тем вероятнее повышение его значения для установления истины.

5.2.4. Определение достаточности доказательств

Определение достаточности доказательств - существенный элемент оценки доказательств. Окончательное признание добытых доказательств достаточными для решения дела, по существу, означает убеждение в том, что пределы доказывания достигнуты, а все обстоятельства, входящие в предмет доказывания, доказаны с необходимой полнотой.

Задача судебного исследования в целом, а следовательно, и предварительного расследования как его части, - установить объективную истину. Если знание следователя о расследуемом преступлении носит характер вероятностного, это означает, что:

– процесс доказывания не завершен и должен быть продолжен, поскольку вероятностное знание не может быть положено в основу приговора;

либо

– что достаточных доказательств для установления истины собрать не удастся, что служит основанием для временного или окончательного прекращения работы по делу.

Нужно различать, что имеется в виду, когда идет речь о достаточности доказательств: достаточности - для чего?

Сказать, что речь идет о достаточности для принятия решения - в сущности, не сказать ничего, поскольку сразу же возникает вопрос: какого решения? Очевидно, следует различать достаточность доказательств для принятия решения об окончании процесса доказывания и направлении дела в суд и достаточность для принятия всех иных, как процессуальных, так и тактических решений по делу. Причем в названном выше случае, когда речь идет о приостановлении дела или о его прекращении за недоказанностью участия обвиняемого в совершении преступления, следует, скорее, говорить о недостаточности доказательств, как основании решения.

Ранее мы уже останавливались на содержании понятия объективной истины и высказали мнение, что в это содержание входят и так называемые абсолютные ("плоские") истины и так называемая практическая достоверность отдельных ее составляющих. Естественно, возникает вопрос: как определить достаточность доказательств для установления истины по делу? Что служит критерием этой достаточности?

В литературе 30-60-х гг. XX в. чаще всего высказывалось мнение, что критерием установления истины в судопроизводстве служит внутреннее убеждение субъекта доказывания (следователя, прокурора, суда) и что формирование этого внутреннего убеждения и свидетельствует о том, что цель процесса достигнута - истина установлена. При этом было неважно, какую истину имели в виду: объективную или принимаемую за истину высшую

степень вероятности, так называемую "уголовно-судебную достоверность". Такой критерий истины как практика отвергался: "Опыт - этот основной критерий истины - не может быть использован в уголовном процессе... Мы не можем воспроизвести преступление, чтобы убедиться в том, что мы его правильно познали. Да если бы и могли, это не было бы то же преступление и никак не убедило бы нас в правильности наших выводов. Мы можем лишь в очень ограниченных пределах и только в отношении отдельных частностей применять эксперимент"*(370).

Эту позицию и в последующие годы занимали многие ведущие процессуалисты и криминалисты. Не избежала подобной ошибки и В.А. Притузова, писавшая о том же применительно к экспертной практике: "Категорическое суждение является истинным с точки зрения самого эксперта в силу его убежденности в том, что установленные им в процессе исследования факты достоверны"*(371).

Критерием, позволяющим считать объективную истину по делу установленной, а собранные для этой цели доказательства - достаточными, служит только практика. Это абсолютный критерий, единственное - не главное, не определяющее, а единственное - средство проверки истинности или ложности наших суждений, наших знаний, в том числе и об обстоятельствах, составляющих предмет доказывания по делу. Допущение еще каких-то критериев истины означает уступку идеализму, который всегда искал и ищет критерии истинности знаний в сфере сознания, а не вне его, в объективной реальности.

Материалистическая теория познания понимает под практикой материальное производство, общественно значимую деятельность людей, эксперимент. Судебное исследование представляет собой процесс познания, протекающий в специфических условиях и в отношении специфического объекта. Это обусловливает и известную специфичность тех форм, в которых проявляет себя в этом процессе критерий практики.

Первая такая форма - коллективная практика органов дознания, следствия, прокуратуры, суда, экспертных учреждений по расследованию и судебному разбирательству уголовных дел, то, что именуют следственной, оперативно-розыскной, судебной и экспертной практикой. Эта форма проявляется:

– в организации деятельности этих органов;

– в возникновении и распространении новых форм, средств и методов этой деятельности;

– в рекомендациях криминалистики, теории ОРД, обобщающих эту практику, в расширении возможностей судебных экспертиз и в проверке практикой рекомендаций науки;

– в законе, закрепляющем целесообразный и эффективный порядок проведения следственных и судебных действий.

Вторая форма проявления практики как критерия истины - личный профессиональный опыт оперативного работника, следователя, судьи, эксперта.

Третья форма - тщательный анализ и сопоставление материалов дела, исследование и оценка всех собранных по делу доказательств.

Четвертая форма - учет при планировании расследования всех возможных и известных из практики объяснений механизма события, оценка реальности версий и их исследование по существу. Здесь используется и коллективный опыт, и личный опыт следователя и оперативного работника. Сама проверка версий осуществляется практически, и результаты проверки оцениваются также практикой.

Пятая форма проявления роли практики в судебном исследовании - экспериментальная проверка правильности знаний об отдельных элементах исследуемого события. Это может быть проведение специального следственного действия - следственного эксперимента - либо проведение отдельных опытов в процессе проведения иных следственных или судебных действий.

Наконец, шестая форма - это использование в процессе доказывания достижений науки в виде, так сказать, "овеществленной практики" - различных приборов, инструментов, аппаратов, разработанных по запросам и с учетом требований практики, проверенных практикой доказывания и применяемых при собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств.