Теория справедливости
Шрифт:
Такое сочетание условий я буду называть обстоятельствами справедливости. Юм был особенно проницателен в их анализе, и сказанное мною ничего не добавляет к его более полному обсуждению этого вопроса. Для простоты я предполагаю умеренную скудость (среди объективных обстоятельств) и конфликт интересов (среди субъективных обстоятельств). Короче говоря, обстоятельства справедливости возникают всякий раз, когда люди выдвигают конфликтующие притязания на дележ социальных преимуществ в условиях умеренной скудости. Пока этих обстоятельств не существует, нет повода к возникновению добродетели справедливости, точно так же, как в отсутствие угрозы жизни или ранения не было бы физической храбрости.
Следует сделать несколько пояснений. Во-первых, я буду, конечно, предполагать, что люди в исходном положении знают, что эти обстоятельства справедливости существуют. Это они полагают в качестве условий
Однако возникает вопрос, имеют ли люди в исходном положении моральные обязанности и обязательства перед третьей стороной, например перед своими прямыми потомками. Сказать, что они имеют их, значит определенным образом решать вопросы справедливости между поколениями. Однако цель справедливости как честности заключается в выводе всех обязанностей и обязательств из других разумных условий. Поэтому, если это возможно, такой путь следует избегать. У нас есть несколько других путей. Мы можем принять мотивационную посылку и рассматривать стороны в виде непрерывной цепи притязаний. Например, мы можем полагать стороны главами семей, которые, следовательно, хотят еще более упрочить благосостояние своих ближайших потомков. Или же мы можем потребовать от сторон согласиться на принципы, при том ограничении, что с точки зрения сторон было бы желательно, чтобы все предшествующие поколения следовали этим принципам. Подходящей комбинацией подобных постулирований, я полагаю, все поколения могут быть связаны в единую цепь, и принципы, на которые следует согласиться, должны принять во внимание интересы каждого (§§ 24, 44). Если это верно, мы преуспеем в выведении обязанностей по отношению к другим поколениям из разумных условий.
Заметим, что в отношении концепций блага сторон не вводится никаких ограничений, за исключением того, что эти концепции являются рациональными долговременными планами. Хотя эти планы определяют цели и интересы личности, сами цели и интересы не предполагаются эгоистическими или себялюбивыми. Так это или не так, зависит от преследуемых человеком целей. Если богатство, положение и влияние, социальный престиж находятся среди важнейших из них, тогда концепция блага является эгоистической. Основные интересы человека замыкаются на себе (in himself) и не являются просто, как это должно быть, интересами личности (self)4. Тогда нет противоречия в предположении, что как только занавес неведения поднят, стороны обнаруживают, что связаны узами чувств и привязанности, желают способствовать интересам других и достижению их целей. Но постулат взаимной незаинтересованности в исходном положении сделан для того, чтобы гарантировать независимость принципов справедливости от более сильных предположений. Вспомним, что исходное положение означает принятие всем известных и все же слабых условий. Концепция справедливости не должна предполагать в этом случае масштабных чувственных уз естественного происхождения. В обоснование теории следует класть как можно меньше предпосылок.
Наконец, я предположу, что стороны в исходном положении взаимно незаинтересованы: они не желают жертвовать своими интересами ради других. Цель предположения состоит в том, чтобы смоделировать поведение и мотивы людей в тех случаях, когда возникают вопросы справедливости. Духовные идеалы святых и героев могут быть непримиримыми, как и любые другие интересы. Конфликты при поисках этих идеалов являются самыми трагическими. Таким образом, справедливость есть добродетель практик, где есть конкурирующие интересы и где люди чувствуют себя вправе предъявить свои требования друг другу. В обществе святых с общим идеалом, если такое общество может вообще существовать, вопрос о справедливости не должен возникать. Каждый будет работать, не думая о себе, ради одной цели, определенной их общей религией, и обращение к этой цели (в предположении, что она ясно определена) должно разрешать любой вопрос о правильности. Но человеческому обществу свойственны обстоятельства справедливости. Объяснение этих условий не включает конкретной теории человеческой мотивации. Скорее, цель объяснения заключается в том, чтобы отразить в описании исходного состояния взаимоотношения индивидов друг к другу на фоне возникновения вопросов справедливости.
23. ФОРМАЛЬНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ НА КОНЦЕПЦИЮ ПРАВИЛЬНОСТИ
Ситуация людей в исходном положении отражает определенные ограничения, которым они подвержены.
Открытые перед ними альтернативы и знание ими своих обстоятельств ограничены в нескольких отношениях. Эти ограничения относятся мною к концепции правильности, так как они справедливы для выбора этических принципов, а не только для принципов справедливости. Если сторонам нужно признать принципы и для других добродетелей, то эти ограничения также применимы и для них.
Я рассмотрю сначала ограничения на альтернативы. Есть определенные формальные условия, которые разумно наложить на концепции справедливости из перечня, представленного сторонам. Я не требую, чтобы эти условия следовали из концепции правильности, и еще меньше — из значения морали. При рассмотрении по настоящему важных вопросов я избегаю апелляции к анализу концепций. Есть много ограничений, которые разумно могут быть ассоциированы с концепцией правильности, и различный отбор их будет играть соответствующую решающую роль в конкретной теории. Достоинства любого определения зависят от основательности получающейся теории. Но само по себе определение не может разрешить ни одного фундаментального вопроса5.
Уместность этих формальных условий выводится из задачи, которая вменяется принципам правильности в приспособлении требований индивидов к институтам и друг другу. Если роль принципов справедливости состоит в приписывании основных прав и обязанностей и разделении преимуществ, эти требования достаточно естественны. Каждое из них весьма слабо, и я предполагаю, что они удовлетворяются традиционными концепциями справедливости. Эти условия, однако, исключают различные формы эгоизма, что показывает их некоторую моральную силу. Это приводит ко все большей необходимости того, чтобы оправдание условий заключалось только в разумности теории, а не в определении или анализе концепций. Я приведу условия под пятью известными рубриками.
Прежде всего, принципы должны быть общими. Другими словами, должна быть возможна их формулировка без использования того, что интуитивно понимается как собственное имя, или скрытая определенная дескрипция.
Таким образом, предикаты, используемые в формулировке принципов, должны выражать общие свойства и отношения. К сожалению, глубокие философские трудности препятствуют удовлетворительному рассмотрение этих материй6. Я не буду больше обсуждать здесь этот вопрос. В представлении теории справедливости надо избегать проблемы определения общих свойств и отношений, и руководствоваться тем, что кажется разумным.
Далее, так как стороны не имеют специфической информации о самих себе или своей ситуации, они никак не могут идентифицировать себя. Даже если человек мог бы убедить других заключить соглашение, он не знает, как скроить принципы для получения собственных преимуществ. Стороны вынуждены эффективно придерживаться общих принципов, в интуитивном смысле этого термина.
Естественность этого условия заключается частично в том факте, что первые принципы должны выступать в качестве публичной хартии вполне упорядоченного общества в непрерывном его развитии. Будучи ничем не обусловленными, они всегда выполняются (при обстоятельствах справедливости), и знание их должно быть открыто индивидам в любом поколении. Таким образом, для того чтобы понять эти принципы, не требуется знания случайных частностей, и, уж определенно, не должно быть никакого упоминания индивидов или ассоциаций. Традиционно в качестве простого опровержения этого условия выступала идея, что правильно то, что согласуется с волей Бога. Но на самом деле это доктрина вполне согласуется с аргументацией от общих принципов. Например, Локк полагал, что фундаментальный принцип морали таков: если одно лицо сотворено другим (в теологическом смысле), тогда первое лицо обязано поступать согласно предписаниям своего создателя7. Этот принцип имеет совершенно общий характер, и если иметь в виду природу мира с точки зрения Локка, то принцип наделяет Бога законной моральной властью.
Условие общности не нарушается, как это может показаться с первого взгляда.
Следующее условие состоит в том, что принципы должны быть универсальны в применениях. Они должны выполняться для всех только потому, что применимы к моральным личностям, каковыми являются все люди.
Таким образом, я предполагаю, что каждый может понять эти принципы и использовать их в своих соображениях. Это обстоятельство устанавливает верхнюю границу сложности как для принципов, так и для видов и числа различий, которые следуют из них. Более того, принцип исключается, если действия, совершаемые согласно принципу, оказываются самопротиворечивыми, или саморазрушительными. Подобным же образом, если принцип оказывается разумным для следования ему только в том случае, когда другие подчиняются другому принципу, тогда первый принцип недопустим. Принципы должны выбираться так, чтобы выполняться всеми.