Теория точного выстрела… или Записки ветерана Куликовской битвы
Шрифт:
– Ну, я, конечно, а ты все в своем репертуаре. Бульдог и есть бульдог!
Сергею Петровичу такое сравнение согрело душу. Что было, то было… Поэтому он поспешил спрятать тот факт, что на самом деле его сердце бешено колотилось, а рот как у рыбы хватал воздух. И это после несколько секунд борьбы.
Хлопнул Коростылева по плечу.
– Ты-то тут как?
Коростылев приосанился, и покосился на притихшего доктора, который все это время находился здесь, но на всякий случай спрятался за ширму, а теперь показывал из-за нее свой нос.
– Я-то
– Как здесь? – не понял Сергей Павлович.
– Ну, вот так. Здесь, – Коростылев обвел руками и глазами все пространство, намекая, что его власть распространяется гораздо шире, чем на стены врачебного кабинета. – Как говорится директор спорткомплекса «Георгиевский», вот уж лет десять. Прошу любить и жаловать!
Коростылев оправился от захвата и сразу стал похож на того, кем он всегда и был. Настоящим полковником. Душа солдатам. Политруком, карьеристом, сволочью.
– Сразу как гарнизон расформировали, так и приткнулся сюда.
Он махнул рукой.
– Да, ладно, что я о себе и о себе. Ты-то как? Все также? По командировкам?
Он поднял глазами, показывая в небо.
– Вижу, руки не дрожат, реакция отменная.
Сергей Павлович посмотрел на свои руки. И правда, уже не дрожали. Хорошо.
– Да, нет, Петрович, – он вспомнил, как называл Коростылева в последний раз, когда они виделись. Это было в Мурманске в ракетном дивизионе. – И меня уже полгода как списали. Вот купил в городе квартиру, перебрался сюда. Обживаюсь. А недавно стал медкомиссию проходить, врачи сказали позвонки сместились. Прыгал много. – Усмехнулся, вспоминая свое последнее приземление. – Вот посоветовали к мануалу обратиться.
Коростылев приосанился.
– Так ты в Митричу?– Повернул голову в сторону ширмы. – Митрич, оказывается это твой клиент.
Доктор с наигранной и подобострастной улыбкой вышел из-за ширмы.
– Здрасьте.
Коростылев показал барина.
– Хорошо, что к Митричу обратился, он тебя на ноги поставит, – зачем-то показал врачу кулак. – Да, Митрич? Поставишь?
Доктор, почему-то принявший позу китайского болванчика, ответил утвердительно.
– Конечно, поставим, Андрей Петрович!
– Вот и хорошо, – он все больше и больше входя в роль отца-командира, уже на правах хозяина дома положил Сергею Павловичу руку на плечо. – Давай, вот как мы с тобой поступим! Ты с Митричем пообщайся, а как закончишь, поднимись ко мне. На четвертый этаж. Спроси у охраны в холле. Я предупрежу, они проводят. Посидим, поболтаем.
Взглянул в глаза.
– Время есть у тебя?
Вот чего-чего, а времени у Сергея Павловича было навалом, и предложение посидеть с бывшим сослуживцем отторжения не вызвало. В конце концов делить им уже больше нечего, можно и службу припомнить. Будь она неладна.
***
…Сергей Павлович был за рулем, а от Митрича, или Игоря Дмитриевича Павленкова, как было написано на визитке, пахло свежим одеколоном, логично было предположить, что терпкий мужской запах перегара в небольшой комнатке, принадлежал ушедшему директору.
Впрочем, он быстро улетучился и сразу стало легче дышать. Причем как в прямом, так и переносном смысле.
Митрич усадил Сергея Павловича возле себя, достал большую тетрадь.
– Вы записаны?
– Да.
– Напомните как вас зовут.
– Мерешко. Сергей Павлович. На 14-15.
– Да, есть такой.
Митрич взглянул на Сергея Павлович так как смотрят доктора. Как будто просветил рентгеном.
– Что-то ты вы бледный? Давайте, померяем давление.
Оно оказалось в норме. 120 на 80.
– Ну надо же! Нормальное! Как у космонавта.
Митрич проверил зрачки.
– На что жалуетесь?
– Шея болит.
– Давайте посмотрим. Садитесь на кушеточку. Так, хорошо, очень хорошо.
Митрич достал снимок МРТ. Долго, внимательно изучал его, потом обнял как родного. Крякнул. Резко дернул руками. В шее что-то хрустнуло. Перед глазами разбежались в разные стороны белые точки, а потом как будто пелену сняли. Сергей Павлович даже не поверил и протер зрачки. А Митрич, уже не обращая ни на что внимания, разложил его на кушетке, начал мять, ломать и гладить, вгоняя в сон.
Или скорее даже не в сон, а в полудрему, туда, где сон соединялся с явью, а явь была сном. Сколько пробыл в таком состоянии Сергей Павлович не понял, но, когда пришел в себе, почувствовал себя бодрым и крепким.
– Ну, как? – Митрич заглянул в глаза.
– Как будто заново родился, – Сергей Павлович недоверчиво покрутил шеей, не хрустела.
А Митрич уже начал что-то писать в своей тетради и между делом рассказывать.
– Тонус мышц у вас нормальный. Реакции тоже… Но уже видна некоторая заторможенность, – пояснил он, – Давно в спортзале не были?
– Давно, – честно признался Сергей Павлович, – как уволился, не до него было, да и на службе, если честно последние несколько месяцев в кабинете сидел.
Митрич кивнул подбородком, как будто такого ответа и ждал.
– Это видно, – он повернулся к Сергею Павловичу всем корпусом, – смотрите, сердце – это мотор, оно привыкло работать в одном ритме, сейчас вы ему даете отдых, но оно начнет лениться, уже начинает, а это чревато последствиями.
– Так что же делать? – пожал плечами Сергей Павлович, – староват я уже для спорта, да и ничего кроме борцовского ковра не признаю.
Митрич не стал спорить.
– Дело ваше. Но в мире есть много других интересных видов спорта. Или вот например.
Он, как бы невзначай протянул ему брошюрку, на которой была реклама фитнес-клуба «Георгиевский» и улыбающиеся качки делали, что-то похожее на зарядку. Сергей Павлович быстро оценил маркетинговый ход.
Взял брошюрку, пролистал. Внутри было несколько фотографий инструкторов как мужского так и женского пола. На любой вкус. Несмотря на то, что он, в общем-то, ничего не имел против тренажерки, но такое навязывание показалось ему чересчур.