Теперь ему принадлежу. Беременна от монстра
Шрифт:
Не веря, что пронесло мимо беды, я самозабвенно разрыдалась от облегчения. Подтащила к себе платье, но меня так трясло, что даже не надела, просто прикрылась.
– Я не виновата… Меня попросили принести, я не знала, что нельзя… Вы верите?
Глупо оправдываться, но было важно, чтобы поверил.
– Я видел наркоманок, ты на них не похожа.
Подхватив бутылку воды, он присел на корточки передо мной и с хрустом открутил крышку. Вблизи от пальто пахло лимонным парфюмом и сигаретами.
Андрей подал воду.
– Не плачь, –
Захлебываясь, я сделала несколько глотков. Если помаленьку пить, можно усмирить любую истерику… Кажется, он это знает.
– Не бойся.
В нем сквозила уверенность, подкрепленная расслабленной позой. Между пальцами дымилась сигарета, полы рубашки, не до конца застегнутой снизу, разъехались, сильнее открывая матово-черный пистолет. С близи я заметила новые детали: он старше, чем казалось, в уголках глаз появлялись морщинки, когда он щурился.
У него приятное лицо, но шрамы его испортили. Рубец, несколько впадинок – я не поняла, от чего. Когда он заговорил, стало заметно, что часть мускулатуры его не слушается. Я присмотрелась, какие мышцы работают, какие нет: они сгруппированы по определенной системе, и шрамы имели к этому отношение. Губы когда-то были красивыми. Теперь один угол рта стал почти неподвижным – у него лицевой нерв задело.
Пока мы рассматривали друг друга, в дверь постучали.
– Андрей? – недовольный голос Шелехова. – Ты что-то долго.
– Тебя это касается? – неожиданно зло ответил Андрей. – Мне объяснить, почему?
Пробормотав что-то неприязненное, тот отстал.
– Одевайся, – повторил он, и поднялся.
Андрей отвернулся, но скользнув по комнате, взгляд вернулся ко мне. Он смотрел странно – со спокойным, задумчивым голодом. Руки дрожали, а я так торопилась, что застегнула лифчик с пятого раза, и только после этого надела тесное платье.
Он многое успел увидеть.
– Ты красивая… – заметил он, глубоко и резко затягиваясь, словно пытался заглушить в себе что-то. – Тебя кто-то ждет, у тебя есть родные? Или ты одна?
Я насторожилась.
Изувеченное лицо, странный взгляд… Не похоже, что такой мужчина совсем останется без женского внимания, но на кого ему рассчитывать кроме жриц любви? Могу ошибаться, но для чего-то он меня прощупывает?
– Есть, – я почти не соврала.
Признаваться, что в этом городе меня не ждут, небезопасно.
Он протянул руку и помог встать.
– Пойдем, – мы вышли в коридор, и он бросил главарю. – Она чистая. Принеси, в чем была. Куртку или что. На улице холодно.
Я ждала рядом, залившись краской. Волосы упали на лицо, я пряталась за ними, как за занавесками. Виты нет, но охрана и хозяин клуба ждали за дверью. Они думают, он во мне ковырялся, но мало этого, решили, еще и трахнул, слишком долго мы пробыли наедине.
– Принеси, – бросил хозяин клуба охраннику. – Ты ее уводишь?
Нужно спросить про Виту, но язык прилип к нёбу.
Я пялилась в пол, набираясь храбрости. Потом надо выйти на парковку и попытаться уйти. Я не хочу с ним ехать, лучше вызвать полицию, чтобы помогли Вите… Мне повезло, но мысли, что подруга может страдать за соседней дверью, не шли из головы.
– Серега где? – вместо ответа спросил Андрей.
– В приват-комнате.
– Это надолго, – усмехнулся он, бросил окурок на пол и, взяв меня за руку, уверенно повел по коридорам.
Когда навстречу попался охранник с моим жакетом, молча его забрал. Моя рука лежала в твердой ладони.
Я так и не спросила про Виту…
Андрей поднялся на второй этаж. Красный ковер заглушал шаги и стук моих каблуков. Заметив бордовые бархатные обои и светильники, источавшие мягкий рубиновый свет, я смутилась. Понятно, что скрывают эти двери. Он ориентировался уверенно, словно не в первый раз. Подошел к последней и постучал.
– Сергей! Это я.
– Заходи.
Андрей открыл, меня окутал темно-бордовый полумрак и томная музыка для стрип-данса. На пилоне маленького подиума извивалась блондинка с прекрасными формами. Заметив, что она раздета – причем полностью, я с пылающими щеками отвела глаза. Шелехов развалился на темно-красном кожаном диване со стаканом виски, судя по бокалу, и следил за девушкой.
Андрей провел меня мимо и распахнул незаметную дверь в нише. Я обалдела, когда попала внутрь – это была шикарная ванная.
– Приведи себя в порядок, – предложил он. – И выходи к нам.
Он притворил дверь, оставив наедине с роскошным зеркалом, черно-красным кафелем и сияющей белой ванной минимум на троих. После истерики голова гудела. В зеркале отразилось меловое лицо в потеках косметики. Зрачки расширены из-за полумрака, и нездорово блестят. Вид выражал два чувства – безысходность и апатия. После нервотрепки и слез хотелось спать, а не слушать эротическую музыку, пробивающуюся из-за двери.
Я смыла косметику – без нее лицо стало свежее. Промокнула тонкой салфеткой, расправила пальцами перепутанные пряди волос, прислушиваясь к звукам из комнаты.
Нет, не пойду. Зачем он меня сюда привел?
Женщина там одна танцует, а мужчин двое. Значит, второй рассчитывает на меня. Чувствуя себя разбитой, я присела на край ванны, прикидывая, как сбежать. Никак. Выход один, к нему мимо них идти.
Я тихо приоткрыла дверь, исподтишка глядя – что там? Блондинка по-прежнему демонстрировала округлые тугие ягодицы, Шелехов смотрел. Андрей кому-то звонил, но заметил меня и жестом показал – подойди, а затем на диван.
Я села подальше от его партнера, глядя под ноги, чтобы блондинка случайно не попала в поле зрения. Но с ней все равно лучше. Куда хуже я бы себя чувствовала, окажись здесь единственной женщиной.