Теперь ты ее видишь
Шрифт:
— Этого не может быть. Ты ошибся.
— В таких вещах я не ошибаюсь, — раздраженно заявил Кай.
— Никакого ясновидения не существует, все это — салонные игры. Наверное, картина была написана заранее, а услышав об убийстве Кандры, она попросту пририсовала лицо.
— Тогда объясните, откуда Суини знала, как была одета Кандра. Я видел Кандру на вечеринке, надеюсь, не забыла? Я знаю, в чем она была. Суини точно изобразила платье, обувь, драгоценности и все остальное.
— Трудно поверить. Должно быть, она узнала об этом
— Никаких других путей нет и быть не могло, — настаивал Кай. — Мне плевать, веришь ли ты в ясновидение, но картина существует — я сам ее видел. И тебе придется хорошенько подумать, что делать дальше.
— Делать? Зачем мне что-то делать? Я не имею ни малейшего представления о том, что происходит. А вот тебе — тебе действительно придется исполнить свой гражданский долг и сообщить полиции о том, что у Суини есть такая интересная картина. Ведь ее существование можно объяснить только тем, что девушка или присутствовала при убийстве, или совершила его сама. По крайней мере полиция конфискует холст, и она не сможет его закончить.
— А вы не думаете, что полицейские захотят увидеть холст завершенным?
— Зачем это им?
Каю казалось, что он пытается пробить головой бетонную стену. Он начал перечислять, загибая пальцы:
— Во-первых, даже если сначала полицейские решат, что это сделала Суини, у них, к сожалению, не найдется ни одного доказательства ее вины, кроме этой картины. Во-вторых, Суини покажет им, как она рисовала, и они, если не дураки, будут внимательно следить за каждым мазком ее кисти.
— Суд не примет картину в качестве улики.
— Да, но у полиции появится зацепка. Неужели ты полагаете, что они не отыщут ту веревочку, которая свяжет тебя по рукам и ногам, будто рождественскую индюшку?
— Вряд ли. Любые поиски выведут их на кое-кого другого, и ты отлично об этом знаешь.
— А как насчет твоей физиономии? — процедил Кай сквозь зубы. — Не кажется ли вам, что как только полицейские получат твой портрет, им придет на ум предъявить его охране? Что тогда?
На сей раз его слова возымели должное действие. Несколько секунд собеседники молча смотрели друг на друга.
— Ты прав. Мы должны обезопасить себя. Я по-прежнему считаю, что тебе следует отправиться в полицию; это снимет с тебя подозрения. Суини не дадут закончить картину, поскольку даже если полиция состряпает дело, оно будет основано на сомнительной улике, а им это не годится.
— А если годится?
— Тогда мы пустим в ход запасной вариант. Имея на руках вещественные доказательства и пленки в качестве мотива, полиция вряд ли заинтересуется рисунками какой-то сумасшедшей. Ему придется умереть, оставив перед смертью записку о том, что это самоубийство. Какая жалость.
Кай с облегчением перевел дух. Впервые с того мгновения, как увидел картину Суини, Кай подумал, что, пожалуй, сумеет выпутаться из этой передряги.
— Ну, и всегда остается самый очевидный вариант.
— Какой?
— Смерть Суини, разумеется. До того, как она закончит картину.
В тот же вечер Суини пришлось второй раз открывать дверь Райтнеру и Аквино. Увидев их каменные лица и холодные глаза, она съежилась от страха. Итак, Кай не сдержал слова.
— Мерзкий предатель, — пробормотала она.
— Госпожа Суини, — начал Аквино, — мы хотели бы, с вашего позволения, осмотреть вашу квартиру. Если угодно, мы через час принесем ордер на обыск, но будет гораздо проще, если вы сразу согласитесь помочь. — «Проще для нас», имел он в виду. Было ясно, что ему совсем не хочется лишних хлопот. Судя по внешности Аквино, ему и сегодня не удалось отоспаться.
Суини вздохнула.
— Картина в студии. Сейчас принесу.
— Если не возражаете, мы пойдем с вами, — быстро проговорил Райтнер, и полицейские двинулись вслед за девушкой, едва не наступая ей на пятки.
Суини так устала, что отнеслась к этому безразлично — во всяком случае, почти. Весь день она боролась с сонливостью, надеялась опять провести ночь с Ричардом и верила, что он убережет ее от невзгод, которые приключались с ней во сне. Если она отправится к нему, то не сможет закончить картину. Всякий раз, когда Суини решала отложить работу, ее начинали грызть муки совести, словно она собиралась помочь убийце избежать наказания. Суини понимала, что должна завершить холст, но от всей души предпочла бы продолжать работу в присутствии Ричарда, чтобы он помог ей справиться с последствиями. Значит, Ричарду следует приехать к ней.
Но теперь одному Богу известно, где ей придется спать и придется ли вообще. Скорее всего на ближайшее время ее постелью станет койка в кутузке.
— Вот, — сказала Суини, подводя полицейских к мольберту.
Они чуть сместились за ее спиной, став по бокам — вероятно, на тот случай, если она вздумает совершить какую-нибудь глупость. Например, сбежать. Суини не смотрела на полицейских, пока те изучали картину. Она прекрасно знала, что они видят и что при этом думают.
— Госпожа Суини, — бесстрастным тоном спросил Райтнер, — не сообщите ли вы, откуда вам стали известны подробности убийства?
— Вы не поверите, — беспомощно отозвалась она.
— А вы попробуйте.
— Я не знала никаких подробностей. — Суини стояла не шевелясь, будто крохотный зверек, норку которого обнюхивает хищник. — Я нарисовала картину во сне.
В глазах детективов мелькнула ирония.
— Будьте добры проехать с нами в участок. Картина изымается в качестве улики… — забубнил Аквино, но Суини не слушала. Она пыталась справиться со страхом, грозившим лишить ее самообладания. Им не удастся доказать, что Суини убила Кандру, поскольку она этого не делала. Девушка уцепилась за эту мысль как за спасательный круг.