Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна
Шрифт:
Тем более, что мне и сочинять ничего не надо. Жизнь Российского школьника – это такой беспросветный кошмар, что страшнее и придумать невозможно.
Хватит, наверное, мусолить уже предисловие, пора заняться делом и поведать вам обо всём... Словом, ещё одна деталь.
Впервые идея написать мемуары ко мне пришла в четвёртом классе. Пришла от мамы.
Тогда я уже успел хватить того самого школьного ужаса сполна, но всей глубины его пока что не ощутил. Тогда Мама моя уже ужасалась, тряслась (впрочем, как и теперь) и однажды сказала мне, что,
Новенькое... В том же духе...
Вот оно, это новенькое! Хотел писать «Денискины рассказы», а получаются «120 дней Содома», пытаюсь подражать Драгунскому, а подражаю де Саду. Если в моей книге р есть юмор, то он либо чёрный, либо пошлый.
Каковы причуды капризной Клио! За какие-то сорок-пятьдесят лет добрый школьный мир «Денискиных рассказов» превратился в настоящий ад, в кровавую оргию сатанистов, фашистов, работорговцев и педофилов.
О причинах этой трансформации мы ещё поговорим.
А теперь же приступим к делу.
Глава первая. Семья.
Я родился в Москве от отца и матери. Случилось это 13 марта 2001 года.
Отец мой, Владислав Нигматулин, – некогда очень богатый, но к тому времени уже разорившийся бизнесмен. Мама моя, Людмила Курбанова, – к тому времени уже домохозяйка.
Отец мой родом из Грозного, столицы Чечни. Это сказалось на нём очень сильно. С самого детства ему приходилось драться с чеченами (именно так он их всегда называл) за свои человеческие права. В Чечне ничего не даётся легко, а особенно человеку нездешнему. Приходится бороться за каждый глоток свежего воздуха, за право пройти по дороге, за право видеть солнечный свет не только из окна и особенно за право дышать. Жизнь – это борьба. Эту истину отец усвоил с детства.
В молодости он занимался плаванием. На время он даже вошёл в юношескую сборную РСФСР. Он выучился на тренера по плаванию в Педагогическом университете имени Льва Толстого. Потом служил радистом в Афганистане.
Войны мой отец всегда ненавидел. «Война – это грязь, кровь и смерть!» – говорил он мне часто.
Позднее, в 1987 году, отец приехал в Москву. Здесь он занялся бизнесом. В 1990-Е годы он превратился в миллионера, но после кризиса 1998 года он всё потерял.
Вскоре после этого родился я.
У моего отца было четыре жены, одна из которых фиктивная. Именно поэтому я имею двух старших братьев. Одного из них зовут Артур, а другого – Энвер.
Артуром (он родился в 1981 году) отец гордится. Он выучился на финансиста в Высшей школе экономики, а теперь занимает руководящую должность в одном американском банке. Платят ему там не просто большие, но поистине сумасшедшие деньги.
А вот об Энвере (этот родился в 1991 году) отец и вспоминать не хочет. Ныне он живёт с третьей женой моего отца в Лондоне. Там де он выучился (на деньги моего отца, конечно же), а теперь не может найти работы. Именно поэтому живёт он теперь на отцовские деньги, которые вечно просит. Отец всегда даёт, но всё равно недоволен.
Отец моего отца, то есть мой дед по отцовской линии, – был военным моряком. Он служи на Чукотке, в Ревеле и в Дербенте. Потом вышел в отставку.
Он оставил мне в наследство прекраснейший советский кортик 1947 года выпуска. Красивый кортик. Я его берегу. Он сейчас хранится у меня дома завёрнутый в советский флаг.
Бабушка моя по отцовской линии много лет проработала медсестрой. Она знает невероятно много. Многое она повидала.
Один раз бабушка Луиза (таково её имя) раскалывала о том, как она с подругой попала в шторм на Аральском море. Они тогда направлялись на пароходе из Аральская в Муйнак.
Ещё она рассказывала о том, как видела ужасный голод начала 1930-х годов. Она тогда была маленькой девочкой из одного башкирского села. Она помнит, как при сорокаградусном морозе трупы укладывали штабелями на окраине деревни, а потом увозили на захоронение.
В их деревне поймали одного каннибала. Его потом расстреляли. Во рту у мёртвых тогда находили сено.
Она помнит, как в замёрзших домах вскрывали двери, как оттуда выносили трупы. Ещё она рассказывала о том, как она общалась с пленными японцами и немцами после войны...
Словом, этот человек – просто кладезь историй.
Мама моя тоже родом из Грозного.
Она выучилась сначала на физика в местном институте, а потом уехала в Москву. Это было перед началом Первой Чеченской войны.
Здесь Мама работала и училась. Притом не где-нибудь, а в МГИМО, хоть и на вечернем отделении. С отцом она познакомилась ещё в 1987, но поженились они только в 2000 году.
Моя мама имеет одну сестру, – тётю Лену. Она сейчас живёт со своим мужем дядей Игорем в Одессе.
Сразу скажу: почти всё, что говорят о притеснении русских на Украине, – правда. Родственники сами стали жертвами этих притеснений.
На Украине сейчас страшно жить. Это я знаю от очевидцев. Поэтому да будут прокляты те сволочи, что рассуждают о великом счастье, будто ты наступившем на Украине. Эти пропагандисты омерзительны, они хуже гадов ползучих.
Словом, про Украину мы ещё поговорим.
У тёти Лены есть дочь Илона, а у неё в свою очередь есть муж Ваня и двое детей – Саша и Ваня-младший. О них мы ещё поговорим.
Пару слов о дедушке и бабушке по материнской линии.
Дед мой, Юрий Курьанов, родился в селе Коктюбей. Это в северном Дагестане. Село это было рыбацкое. Поэтому дедушка мой с самого детства ходил с отцом в море для ловли рыбы.
Много мне всего дедушка рассказывал и о море, и о рыбе. Рассказывал, как его отца с другими рыбаками в шторм унесло на кукую-то отмель. Несколько недель они там пробыли, едва не умерли.
Рассказывал ещё про тюлений промысел на Каспийском море, про добычу ворвани рассказывал.