Теперь вы знаете, кто я. Том I
Шрифт:
Боссы медиаиндустрии быстро смекнули, что пахнет деньгами, причём огромными. ТВ и стриминговые платформы начали мировую гонку за эксклюзивом.
По итогу в информационной войне победил НВО, выкупив все права и решив устроить нечто совершенно новое — реалити-шоу, аналога которому не было во всём мире. Взамен корпорация делилась данными с правительством, пока лидеры стран фиксировали всё происходящее и пополняли свои папочки с исследованиями.
Люди, оказавшись на той стороне, попадали в разрушенный город. Они описывали его как нечто созданное не человеком.
В
Пути назад не было…
Никакой арки или портала. Они просто появлялись на той стороне из воздуха, теряя сознание на несколько часов. Кто-то до конца полагал, что где-то в городе вторая арка, уже ведущая назад, но пока её не нашли.
Более того, на той стороне люди либо исчезли, либо были убиты монстрами и опасностями нового мира.
Щепотку остроты добавлял тот факт, что Перегринус работал по очень схожему с компьютерными играми сценарию. На той стороне существовала система, которая активировалась при переходе. Находящиеся там люди, все как один, говорили, что видят характеристики: силу, выносливость, уровень жизни и прочее…
Зрители стонали, почти весь Китай замер в предвкушении. Оно и понятно: сотни новелл и фансервис по подобным сценариям будто готовили Азию к такому сюрпризу. Все требовали крови и зрелищ, а страны хотели информации.
Тогда какому-то клерку из департамента обороны пришла гениальная мысль: чипировать заключённых — осуждённых за самые страшные преступления и приговорённых к смертной казни, — а затем отправлять на ту сторону.
Идею около полугода активно муссировали в СМИ, после чего законопроект был принят.
Массовые акции, пикеты и митинги за права человека — всё это было. Но остановить закон не смогли. Желающих узнать, что кроется на Перегринусе, было куда больше, чем тех, кто ставил жизнь человека и его права выше наживы и развлечений.
Семь лет назад начали первую переброску. На Перегринус отправили сотню заключённых, и миллиарды людей застыли перед телеэкранами. Учёным, в кои-то веке спонсируемых не мизерными грантами, утекающими в карманы чиновников, дали кучу денег и заставили придумать прямой видеоканал.
Какие-то крохи информации поступали, но мне было не до того.
Немногие известные мне факты говорили, что меня ждёт ещё то приключение.
Планета с населением в больше чем сотню тысяч отборных головорезов и преступников, заслуживающих лишь смерти. Вот куда я направляюсь.
Даже пейзаж за окном не слишком отгонял тревожные мысли. Картина плачущей Лизбет стояла перед глазами, а в душе скребли кошки, как сказал бы Сергей Владимирович.
Я уставился в зеркало заднего вида. Водитель автобуса был благоразумно отгорожен решёткой. Зеркало, очевидно, было поставлено так, чтобы наблюдать за пассажирами. В крохотном кусочке стекла виднелись угрюмые лица осужденных, которые, наверняка, как и я, представляли, что их ждёт.
Сидящий рядом со мной парнишка выгодно выделялся из толпы.
Невысокий, со спутанными
Не самый типичный облик для преступника. Персонаж меня заинтриговал, хотя в теории должен напугать до мокрых штанишек. Подобные личности во всех фильмах оказываются самыми отбитыми и безумными.
Осмотревшись по сторонам, я прикинул маршрут, по которому нас везут…
— В аэропорт, — произнёс парнишка и сразу же пояснил, натолкнувшись на мой подозрительный взгляд. — Нас везут в аэропорт. До Мохаве почти полторы тысячи миль.
— А потом просто грудой свалят в арку, — догадался я.
— Сначала в лаборатории установят чипы для связи, а затем отправят на ту сторону, — он говорил и чуть не плакал. — Мы окажемся в городе, где, скорее всего, очень быстро погибнем. Ситуация там не самая простая.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
— Эй, малой… — на спинку его кресла легли две татуированные ручищи. — А ты не крыса ли часом?
Другие заключённые оживились. Сидящий сразу за мной крысоватый мужик лет сорока с татуировкой-каплей на щеке сразу же закивал.
— Я слышал о подстилках — они ездят с остальными, чтобы успокоить и объяснить ситуацию, — голос у него оказался тот ещё — вкрадчивый и гнусавый, словно у крыса был забит нос. — Им за это срок костят.
— Да?
Его подельник мог похвастаться развитой мускулатурой, бритым черепом и нацистским символом на щеке.
— Тогда мы его сейчас поправим, и о сроке думать не придётся…
Мимо моего плеча к парнишке потянулась здоровенная лапа, вторая же удерживала его за плечо.
— Ещё что-то знаешь о другой стороне? — спокойно спросил я.
— Д-д-д-а, — сдавленно просипел парень, когда ему сдавили горло.
— Хорошо, — я обернулся к бодибилдеру. — Убери руку, он мне пригодится.
— А мне нет, — прорычал тот и в подтверждение своих слов сжал ладонь.
— Видит бог, я предупредил.
Цепи между руками и ногами не хватало, чтобы дотянуться до его руки. Поднимаю ноги и хватаю его запястье, резко дёргаю вниз прибавляя вес тела, вырывая его руку из плеча, мимоходом ломаю ему нос о затылок пришибленного заморыша.
Вой разносится по салону, другие зэки оживляются, но очень быстро теряют интерес. Скоротечность схватки говорит остальным о многом, например о том, что игнорировать меня не стоит.
— Ты мне руку сломал, падла, — орёт качок, но действий никаких не предпринимает, баюкая сломанную конечность.
— Только вывихнул, ничего страшного. Надеюсь, её тебе никто не вправит и ты хорошо помучаешься.
Вижу в зеркале короткий взгляд водителя, который было потянулся к рации, чтобы связаться с конвоем. Поднимаю открытые ладони, после чего тот вешает устройство на место, продолжая путь.
— Держись рядом, — обращаюсь к вжавшемуся в стекло парнишке.
Говорить при всех не стал — подожду, пока нас не отправят на ту сторону и мы не окажемся наедине. Делиться информацией с потенциальными конкурентами не хотелось.