Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)
Шрифт:
– Аа!
Прямо на меня из дверного проема выскочил игрок. Я успел разглядеть всклокоченные седые волосы. Заточка со свистом пролетела в считанных сантиметрах от моей щеки. Позади кто-то вскрикнул.
Я не успел вскинуть автомат. Зато успел кто-то за моей спиной.
Свинец взрезал лохмотья на теле игрока; он завалился на спину и замер.
– Конунг, ты не ранен? – испуганный крик. Кажется, Белка.
Я обернулся. На лице Белки – страх.
Он держал автомат наизготовку; еще несколько бойцов целились в распластанное на снегу тело.
– Опустите.
Стрелки
– Ты в порядке, конунг?
Я кивнул, вспоминая просвистевшую у щеки заточку и короткий, почти болезненный вскрик.
– Кого зацепило?
– Кастрата.
Николай лежал на спине, раскинув руки. Заточка вошла чуть пониже шеи, в ключичную впадину прямо над правым плечом. Автомат Николая валялся у его головы, надавливая прикладом на висок. Я отбросил оружие в сторону, в сугроб.
– Николай.
Глаза истопника приоткрылись. Губы дрогнули.
– Ахмат.
Я наклонился.
– Он… здесь…
– Что?
Розовая пена, поднимающаяся ко рту по горлу Николая, не позволила ему договорить. Судорога сотрясла хлипкое тело, он затих.
Незаметным движением я закрыл стекленеющие глаза истопника и поднялся.
4. ЧП
Параграф восемь инструктивного приложения к УАМР имеет название «Лагерь стрелков». Здесь четко описано, как надлежит организовывать дислокацию отряда в условиях враждебной территории, какой глубины вырыть окопы, сколько мешков песка необходимо водрузить перед пулеметной командой и какой формы предпочтительнее делать бойницы. Я не в первый раз убеждаюсь, что человек, сочинивший инструкцию, звезд с неба не хватал. Даже львиная доза кокаина не заставит уставших стрелков взяться за лопаты и колупать промерзлую землю; а где автор инструкции видел в мертвых городах мешки с песком, известно ему одному. Скорее всего, он просто не бывал в мертвых городах.
На серой стене одноэтажного здания сохранилась ржавая табличка с едва различимыми буквами: «Ул. Пролетарская, д. 13». На одну ночь – это адрес моего отряда.
Бойцы укладывались вповалку на трухлявый пол барака. Без возни, без ругани – это место не располагало к шуму. Кое-кто, достав паек, жевал тварку, но большинство стрелков уснуло, едва их головы коснулись пахнущего плесенью дерева.
Мне не спалось. Я сидел, прислонившись спиной к холодной стене. Вездесущая луна высвечивала лежащих на полу людей. На стенах сохранились рисунки и надписи бывших, значит, барак был оставлен еще до Джунглей.
Одна надпись неожиданно привлекла мое внимание. «Николай, я тебя люблю. Лариса», – накарябано чем-то красным. Конечно, я знал, что девушки, оставившей эту надпись, давно нет, и Николай, это вовсе не тот Николай, чье тело осталось на снегу Нулевого района; но словно кто-то подмигнул, и узел в душе ослаб, – быть может, жизнь моего истопника и не была столь беспросветна, как казалась. Может быть, кто-то любил его.
Далекий стрекот заставил меня вскочить. Точно мошка, по лицу луны промелькнул вертолет и скрылся в рванине облаков. Питеры. Шрам не соврал.
Стараясь не отдавить руки спящим бойцам, я опустился на свое место. Нужен отдых. Возможно, завтра будет бой.
«Спать, немедленно
Голова, не смея ослушаться приказа, упала на грудь.
К построению я вышел позже других, чувствуя себя бодро. Стрелки, переругиваясь, составили неровную цепочку. Впоследствии я часто мысленно возвращался в тот миг, пытаясь вспомнить, было ли накануне тревожное предчувствие, и всегда вынужден был признаться – нет, не было.
Стрелки повернулись ко мне. У кого-то в глазах страх, у кого-то настороженность, у некоторых – злорадство. Но настоящий укол беспокойства я ощутил, увидев испуганное, покрытое испариной лицо адъютанта, спешившего ко мне.
– Конунг, – выкрикнул Белка.– Самир и Машенька пропали.
– Что значит пропали?
– Ну, не вышли на построение. Их вообще нигде нет, конунг.
«К ЧП относятся случаи ненадлежащего исполнения своих обязанностей, игнорирования указаний начальника отряда, употребления оружия и продовольствия не по назначению, прямого неповиновения. Эти случаи караются на усмотрение конунга, но не ниже средней категории наказаний (арест, увечье и прочее). Случаи дезертирства, саботажа и перехода на сторону противника: за подобные нарушения Устава – немедленная ликвидация».
Сохранение каменного выражения лица стоило мне немалого усилия.
Похоже, это Череп, Чрезвычайное Происшествие, – последний пункт инструктивного приложения к УАМР, пункт, которого страшатся все конунги.
Белка испуганно заглядывал мне в лицо.
– Может быть, – я кашлянул, – они от страху срут где-то под кустом?
Утопающий цепляется за соломинку.
– Мы все обыскали, конунг, – подал голос начальник саперной бригады.
Обломилась соломинка.
Самир и Машенька…. Первый считает, что я никчемный конунг и что куртка с серпиком луны на рукаве по праву принадлежит ему. Второй ненавидит меня за Николая. Итак, что же это? Ненадлежащее исполнение обязанностей, прямое неповиновение, дезертирство, саботаж, переход на сторону противника? А ну, как все сразу?
Подул ветер, покрытые быльем бараки негромко завыли.
– Это проклятый город, – прошептал Киряк.
Ну вот, уже и паникер объявился.
Шагнув к Киряку, я с размаху влепил кулаком по красной перепуганной роже. Киряк не отшатнулся, не вытирая показавшуюся на губах кровь, пробасил:
– Спасибо, конунг.
Стряхнув с кулака красные сопли, я повернулся к Белке.
– Прочесать местность повторно. – (» Кара за нарушение Устава – немедленная ликвидация»), – И еще: при обнаружении нарушителей – стрелять на поражение.
Цепочка бойцов покачнулась, по лицам скользнули тени.
– Всем ясен приказ? – крикнул Белка. – За дело.
Стрелки разбрелись. Я остался с адъютантом.
«Если приказать отряду спешно оставить привал и следовать за дезертирами по неразведанному периметру, это может вызвать брожение среди стрелков, а возможно, и бунт. Не исключено, что Самир на это и рассчитывает».
Проглотив подступивший к горлу комок, я сказал Белке:
– Давай отбой.
Подняв автомат, адъютант выпустил в морозный воздух короткую очередь.