Теплица (сборник)
Шрифт:
Оставался еще вопрос о рисках лучевой болезни в ходе полета. Человечество знало три вида излучений в межпланетном пространстве: протоны солнечного ветра, тяжелые ионы космических лучей и недавно открытый нормон, исходивший от облака Оорта. (В тот момент нормон считался не просто полезным, а прямо-таки неоценимым явлением, сыграв роль вектора, который осеменил юную Землю спорами микроскопической жизни.)
Если на космоплан навешивали дополнительную радиационную броню, его скорость снижалась и тем самым росла продолжительность облучения. Как онкология, так и катаракты по-прежнему имели место. Уйдет не меньше столетия, прежде чем полеты на Марс перестанут считаться билетом в один конец. Одному лишь Баррину удалось проделать весь
Все же выискивались те — причем не обязательно из числа безрассудных авантюристов, — кто ратовал за побег с Земли, которая к этому времени буквально кишела угрозами, как ветхий домишко — жуками-точильщиками, глашатаями чей-то близкой кончины, если верить деревенским предрассудкам. Взять, к примеру, безудержное размножение (ныне признанное очередным фактором глобального потепления), доселе невиданные микробы-сверхинфекты, ракетно-ядерные системы, а также агрессивно-параноидальные диктатуры. Ну положим, доведется колонистам умереть на Марсе, что с того? Они и так уже пребывали, как выразился принц датский, в безвестном краю, откуда нет возврата земным скитальцам. Трупы завернут в полиэтилен и вынесут за внешнюю стену — мумифицироваться.
Первая партия колонистов, проспонсированная из фондов СУ, обнаружила, что страдает от множества мелких недугов, врачеванию которых низкая сила тяжести Красной планеты мало чем способствовала. Отважным сердцам не было причины изо всех сил качать кровь при полете в невесомости. Несмотря на интенсивную программу физических упражнений, строго-настрого предписанную на борту, костно-мышечная атрофия процветала.
Нередкие переломы никого уже не удивляли — но! «О чудо! Я же стою на Марсе! Хотя бы и с костылем…» Космические малокровки, жертвы пониженного числа эритроцитов, соперничали за больничные койки временного лазарета с хромыми и косорукими инвалидами. И тем не менее они упрямо продолжали управлять машинами, которые строили постоянные базы — все под недремлющим оком Баррина.
И вот на Фарсидском нагорье встали шесть башен: Китайская, Западная, Руссовосточная, Сингатайская, Скандская и Зюйдамерская. Одни повыше да постройнее, другие покряжистее, в зависимости от уровня поддержки СУ. Между этими аванпостами человечества имелась сеть связей и, разумеется, определенная настороженность — последыш былой вражды. В наиболее тесных и дружеских отношениях состояли западники и китайцы.
Оставшиеся дома с таким же интересом разглядывали снимки застроенной Фарсиды, как и картинки Земли над лунным горизонтом в свое время — или вечно популярных котят с бантиками.
5
О форме СУ-ществования
Выбор места поселения и даже глобальная продажа его фотоснимков прошли не без участия Мангаляна. Под его руководством марсианское СУ-предприятие прогрессировало быстрыми темпами.
К этому он имел несомненный талант. Смычка НАСА-Пекин обладала устойчивой организационной базой для терпеливого профессионального планирования проектов, чей период плодоношения наступит лишь годы спустя. СУ вступили в альянс с НАСА и выиграли от этих проектировочных ресурсов. Тандем НАСА-СУ инициировал уйму интервью и экспертиз, посвященных непрерывному отбору тех представителей обоих полов, которые были готовы доказать свою пригодность на роль добропорядочных граждан далекой планеты. Заявки принимались только от интеллектуалов и любителей всяческих авантюр — «от очкастых нудил и отвязных чудил», как любили выражаться в новостных визгунах.
Прошедших отбор вузовский союз наделил невозвратными сертификатами. Многие уже оценили собственные перспективы на жизнь в фарсидских башнях и смирились с невозможностью вернуться на Землю. Поток кандидатов в отряд колонистов не иссякал.
Через четыре года одна из ответственных сотрудниц штаб-квартиры Мангаляна лично прибыла на Марс. Звали ее Розмари Кавендиш, однако она предпочла взять имя поскромнее да покороче — Ноэль. Дело в том,
Розмари/Ноэль играла важную роль в мангалянском марсотеатре. Сразу по прибытии ее назначили комендантом Западной башни.
Словом, колонизационный процесс уверенно шел к своему замечательному апофеозу.
Минуло сколько-то лет. На подмостки истории вышли Бернард Тиббет и его партнесса Лулань. В прошлом Лулань занимала пост президента Гарвардского университета, а Бернард соответственно был главой Гарвардской бизнес-школы. Теперь его выбрали официальным банкиром [8] и президентом СУМ, Соединенных Университетов Мира. Невысокого росточка, но с мертвой хваткой, он за свою настырность получил прозвище Терьер. Его партнессу — даму, не терпевшую слабостей, — за глаза называли Серой Волчицей. Человечеству — или Великому Некастрату, как его именовала сама Серая Волчица, — совсем не подобает скорбеть на похоронах. Напротив, это повод для праздника: минус еще один любитель размножаться и лишний рот.
8
В том смысле, что он был хранителем всевозможных завещаний и приказов. — Примеч. авт.
Эта внушающая трепет парочка инвестировала в марсианские башни не только свои деньги или общественный статус. У Терьера имелась младшая сестра, некогда известная под именем Долорес, а ныне обретавшаяся на Марсе и перекрещенная в Шию. Терьеру сообщили, что она беременна, хотя Шия пробыла на Красной планете всего-то пару-другую месяцев, причем, как ни странно, имя оплодотворителя осталось за скобками. Будущую маму окружили доброй врачебной заботой, переселили в пренатальное отделение и посадили на спецдиету. Все надеялись на благополучные роды.
Новость о родовых схватках сестры-колонистки застала Тиббета в разгар публичного выступления. Он тут же обеспокоился состоянием ее здоровья, однако был вынужден остаться на мероприятии.
Шло плановое совещание. В тот день присутствовал также один почетный гость, а именно Баррин. Перед делегатами он появился в инвалидном кресле. Человек побывал на Марсе и успешно вернулся домой. Английский король пожаловал его медалью, чеканенной исключительно в честь этого события. Баррин поклялся, что вновь присоединится к своим коллегам на Марсе, но с этим не хотели соглашаться его ноги. Мало того, что-то неладное творилось с дыханием. Его легкие, к примеру, уже успели оснастить химическим насосом.
— Нас в СУМе, — говорил Тиббет, хмуро потирая подбородок, — ни на минуту не оставляет озабоченность теми расходами, в которые выливается марсианская операция. Нужны новые транспортные средства, дополнительный космофлот для доставки более крупных партий груза. Не исключено, что как раз эта стратегия позволит радикально снизить количество рейсов, тем самым сократив число дорогостоящих ракет, которые просто лежат на Марсе и ничего не делают. О, если хотя бы половину военного бюджета — коль скоро этически неоправданное, близорукое вторжение в Казахстан и бомбардировка Алматы, слава Богу, уже в прошлом — можно было вложить в строительство улучшенных планетолетов с двигателями повышенной эффективности… Ну как вы сами знаете, на Ченгонском заводе уже идут эксперименты. Готовится и соответствующий рекламный буклет. Мы просто обязаны протолкнуть его в СМИ, всучить визгунам и пискунам, не то новость будет задавлена. Напоминаю, что мы уже находимся на этапе планирования.