Тепловая шахта
Шрифт:
С другой стороны огороженной площади, по направлению к склону гор, были расположены бараки служащих и дома инженеров, также вытянувшиеся в улицу; здесь жизнь шла равномернее, видны были дети, женщины. Но утром, в обед и вечером, когда служащие шли на работу или возвращались домой, эта улица также значительно оживлялась. С третьей стороны площади находилась главная контора постройки и позади нее несколько больших складов. Здесь всегда было шумно и оживленно; приходили и уходили люди, привозили тюки и ящики, разгружали, нагружали, толпились нанимавшиеся или рассчитывавшиеся рабочие, сновали служащие, артельщики, подрядчики. В конторе щелкали счеты, стучали пишущие машинки, шли разговоры на различных языках.
Местность, еще в последних числах марта совершенно пустынная,
4. В чистилище
К середине мая шахта достигла уже 100 м глубины и врезалась на 50 м в скалу, залегавшую под толщей древних наносов речной террасы.
За каждые 20 м рабочим выдавалась премия, чтобы побудить их к наиболее интенсивному труду. Получив сведения, что сотый метр закончен, Ельников предложил Фролову спуститься вместе с ним в шахту. Последняя уже не была открытой зияющей ямой, как в начале работ. Она была скрыта под железным колпаком с тремя дверьми, открывавшимися в различные отделения - подъемных клетей, насосов и вентиляционное; в последнем были также лестницы. Рядом с колпаком расположилась, поблескивая гигантскими стальными шатунами, кривошипами и цилиндрами, огромная подъемная машина, установка которой только что была закончена. До сих пор подъем добытой из шахты породы производился посредством конного ворота, а люди спускались и поднимались по лестницам, что с увеличивавшейся глубиной становилось все более утомительным и отнимало часть рабочего времени. Ночью ворот был убран, подъемная клеть, в которой помещалось два вагончика, заменила железные бадья, и ждали только прибытия Ельникова, чтобы привести в движение части гиганта, покоившегося еще безмолвно на своем прочном фундаменте. Два стальных каната поднимались прямо вверх над колпаком шахты, перекидывались через большие шкивы, висевшие под крышей надшахтного здания, и спускались к огромному барабану, находившемуся в стороне, рядом с машиной; они навивались на барабан, словно кольца змей, блестевшие мелкой чешуей.
Ельников и Фролов осмотрели машину и затем, сопутствуемые дежурным инженером, направились к колпаку; перед ними открылась железная дверь, и они вступили на площадку клети, освещенную электрической лампочкой; вслед за ними рабочий вкатил по рельсам пустой вагончик, двери захлопнулись, инженер нажал кнопку звонка к машинисту, клеть слегка вздрогнула и стала падать вниз, бесшумно скользя по хорошо смазанным направляющим брусьям.
– Ух!
– произнес Фролов, не привыкший спускаться в шахты и никогда не пользовавшийся лифтами из-за неприятного ощущения в сердце при стремительном движении вниз.
– Что, сердце обрывается?
– засмеялся Ельников.
– А между тем нас спускают со скоростью не более 2 м в секунду. Когда шахта достигнет 1000 м глубины, придется увеличить скорость до 5 - 6 м в секунду, чтобы не тратить слишком много времени на спуск и подъем.
– А что если клеть оборвется?
– На этот случай у нее есть автоматические тормоза, которые впиваются в направляющие брусья и останавливают клеть на протяжении 1 - 2 м. Но толчок, конечно, будет чувствительный. Впрочем, при правильном уходе и тщательном надзоре за исправностью канатов это не может случиться.
Между тем клеть летела вниз, и через густую сетку, окружавшую ее и не позволявшую высунуть даже палец, можно было различить, как с одной стороны мелькают кольца чугунной крепи шахты, а с другой - листы обшивки вентиляционного отделения. Во избежание пожара, грозившего самыми пагубными последствиями и для людей и для успеха работы, внутри шахты совершенно не было дерева, за исключением обшивки направляющих брусьев, где оно было необходимо для успешного действия тормозов клети.
По мере спуска глухой шум, доносившийся снизу, становился все сильнее и наконец достиг таких размеров, что Фролов, хотевший что-то спросить, не расслышал собственного голоса.
– Мы прибыли!
– прокричал ему на ухо Ельников.
– Спуск продолжался ровно одну минуту.
Инженер отворил дверцы клети. Одновременно открылись двери железного ящика, внутри которого клеть остановилась.
– С благополучным прибытием!
– поздравил штейгер, показываясь в дверях.
Все трое вышли и очутились на железной платформе, подвешенной на высоте 6 м над дном шахты; она играла роль щита, защищавшего клети, обшивку шахты и ее отделений от повреждения осколками камня, которые взлетали при взрывах со дна. По мере углубления шахты она опускалась вниз, а над ней наращивали крепь, насосные и вентиляционные трубы, так что работа шла одновременно и на дне шахты и над платформой. Возле люка в платформе стояла лебедка, посредством которой глыбы камня, добытые на дне шахты, поднимали вверх и нагружали в вагончики клети. Дуговой фонарь ярко освещал платформу и поднимавшиеся вверх брусья направляющих, которые вскоре, впрочем, исчезали во мраке ствола шахты. Вдоль стен два десятка слесарей заканчивали сборку звеньев недавно поставленного кольца крепи, соединяя их болтами.
Толстый резиновый шланг насоса и вентиляционная труба проходили сквозь пол платформы вниз. Лебедка вертелась взад и вперед, и то и дело в люке возле нее появлялись небольшие железные бадьи, из которых щебень и глыбы горной породы высыпались прямо в вагончик.
Когда поданный вагончик был заполнен и отведен в клеть, инженер нажал кнопку, и клеть поднялась на два метра: в уровень с платформой стало нижнее отделение ее, в котором также помещался вагончик. По заполнении его кнопку нажали два раза, клеть быстро взвилась вверх и исчезла в темноте, унося свой первый груз из недр земли на поверхность.
Фролов хотел было посетовать, что пуск в ход новой машины не был обставлен более торжественно; он любил званые обеды и тосты. Но не было никакой возможности объясниться с Ельниковым, потому что грохот, раздававшийся из-под платформы, заглушал не только слова, но и стук камней, сыпавшихся в вагончик, визг лебедки и лязганье ее цепей.
Проводив взглядом клеть, уносившуюся вверх, Ельников сделал какой-то знак инженеру, а последний - рабочему у вагончика. Тот нагнулся и поднял крышку второго люка, в отверстии которого оказалась лестница, ведшая на дно шахты. Инженеры один за другим спустились вниз.
Здесь также было светло и сравнительно просторно. Кругом поднимались стены шахты, еще свободные от крепи и состоявшие из чередующихся толстых и тонких пластов различных песчаников красно-бурого и грязно-зеленого цвета, лежавших горизонтально друг на друге, словно гигантские листы разноцветного картона. Местами их пронизывали белые жилки известкового шпата и кварца, то разбегавшиеся сетью, то сливавшиеся в одно целое. По стенам каплями и целыми струйками стекала вода, блестевшая, словно кристаллы алмаза, под лучами электрического фонаря, подвешенного к платформе. На дне шахты в трех местах стояли какие-то железные ящики, к которым сверху спускались провода электрического тока. Это были буры, неустанно сверлившие горную породу дна своими стальными наконечниками, выдалбливая в камне глубокие скважины "шпуры" для закладки динамитных патронов, взрывавших затем скалу. Вот эти-то три бура и производили тот ужасающий стук, который заглушал все остальные звуки в шахте.
Возле каждого ящика стояли двое рабочих и следили за работой бура: время от времени останавливали его, вынимали стержень и заменяли иступившийся наконечник новым. Между ящиками валялись груды обломков, которые рабочие лопатами или руками нагружали в бадью лебедки для подъема наверх. Вдоль стен шахты несколько человек зубилами и молотками отбивали выдающиеся углы скалы, выравнивая ее до установленного диаметра. Вода, стекавшая со стен, сбегала в большую яму, откуда ее высасывал шланг насоса, спускавшийся сверху, словно поперечно-кольчатое туловище исполинской змеи. В другой шланг, не доходивший до пола, со свистом всасывался испорченный воздух, тогда как свежий поступал пока через люк лебедки прямо из ствола шахты. Со временем, при дальнейшем углублении шахты и повышении температуры горных пород, предполагалось нагнетать и свежий холодный воздух по трубе, которая устанавливалась рядом с высасывающей.