Теремок. Разбойники с большой дороги
Шрифт:
– Мышь! Слазь со скамьи.
– А не идти бы тебе далеко, да надолго? – я убрал руку и снизу вверх посмотрел на Косого.
– Уходить пора, пока хозяин трактира не хватился, – стал поторапливать меня Сой.
Сев на скамье, опустил на землю ноги и заозирался по сторонам. Та-а-ак… И как я здесь оказался? Ничего не помню. И что-то мне подсказывает – лучше и не вспоминать.
– А-а-а-а-а-а-а!!! – взвыли из стоящего неподалеку трактира. Небольшой такой двухэтажный дом, с покоившимся вокруг него забором. – Разорили, ироды! Без добра оставили!
– Добра? – встав со скамьи, спросил я у Соя.
– Ты
– И из-за этого он так кричит? – я, еле переставляя ноги, пошел следом за товарищем. Голова гудела и единственное, о чем я сейчас мечтал, это о рассоле.
– Так это, – хохотнул Сой, – мы еще и подраться умудрились.
– С кем?
– Между собой.
– Ничего не помню.
Скрывшись за поворотом, мы двинулись в сторону леса Блужданий. Нас он пропустит и примет в тень своих деревьев, как родных. А вот другим туда лучше не соваться. Заблудятся, да к нам в руки попадут. А наша задача маленькая – ограбить и отпустить с миром.
Давным-давно одна злая колдунья наложила на эти места три проклятия. Собственно, поэтому царство и называется не Тридевятое, как раньше, а Триклятое. Одно из проклятий – лес Блужданий и, собственно, наличие в нем нас – разбойников, которые должны сеять в сердца жителей всего государства страх и ужас. И пока мы являемся частью проклятия, не можем жить как обычные люди. Нам не грозят старость, голод, смерть. Нам не страшны холод, жара, болезни. И заживает на нас все быстро. Но, видимо, спасения от похмелья нет и у проклятых.
– И много мы там поломали? – спросил у Косого, когда уже почти дошли до края леса.
– Половина столов под замену, о состоянии стульев лучше промолчу.
– И как ты все помнишь?
– Так я в отличие от тебя не грабил погреб трактирщика.
Хотел бы поспорить, да не смог. Потому что так ничего и не вспомнил. А если сказать честно, то и не пытался воскресить это в своей памяти.
С того момента, когда мы напали в лесу на шпионов государя, прошло семь дней. Мы продолжали заниматься разбоем. Купцы все более изощренно пытались спрятать ценные вещи, но Волк на то и Волк, чтобы легко находить их по запаху. Однако себе мы почти ничего не оставляли. Как только на землю опускалась ночь, относили награбленное в одну из ближайших деревень и клали на крыльцо дома, где больше всего нуждались в деньгах. А так как купцы много с собой не брали, бедняки продолжали сводить концы с концами. А во всем государь виноват. Тех, кто выше статусом, да побогаче, он возле себя держал и разрешал делать все, что им заблагорассудится. Вот они и распоясались. Земли у деревенских отнимали, некоторые даже девиц насильно портили. А Злотоок будто не замечал ничего, продолжал спокойно править.
Но это я ушел от темы. Те шпионы, которых мы поймали, рассказали, что царь начал чудить. Денег с народа требует все больше, а сам работать не дает. Откуда простому люду брать золото и серебро, коли у них нет возможности заработать? Тут себя бы прокормить, а не царю отдавать.
Тех двоих мы к дереву таки привязали. Правда, выбрали дуб ближе к окраине леса, чтобы их быстро разыскать могли. Слуги царя все равно нас не найдут – лес скрывал хорошо. Сколько раз поймать пытались, все без толку. Коня и телегу оставили неподалеку. Все равно с шпионов брать было нечего.
– А где остальные? – задал я очередной вопрос Косому.
– Все раньше тебя в лес ушли. Ты один решил под утро пойти проветриться. Так и заснул на скамье неподалеку. Ну, это уже после разорения запасов медовухи было.
– Что ж трактирщик раньше не спохватился?
– Боялся, что мы его в невменяемом состоянии стулом пришибем, вот и спрятался за стойку.
И пусть. Гаврила никогда мне не нравился. Слишком много о себе возомнил. Это же надо было удумать – медовуху от нас прятать! Ведь всем кругом известно, как мы выглядим. Благо, что из леса под покровом ночи выходим. Мирные жители уже спят, а до остальных нам дела нет. Стражники сюда не лезут, хоть царь и требовал, чтобы нас изловили и в темницу посадили. Да кто ж против разбойников пойдет? Обычный люд так вообще не против был, что мы купцов да богатеев грабим.
В тереме было на удивление тихо. Мы прошли через сени и оказались в кухне. Тут и сидели мои товарищи по проклятию.
– Ну, – Медведь поднялся со своего места, – рассказывайте.
– А что рассказывать? – Косой бросил на меня вопросительный взгляд. – Пусть Мышь рассказывает.
– Не охота что-то, – сказал я, и постарался не шататься. Голову снова прострелила боль, но я даже виду не подал, что испытываю какой-либо дискомфорт.
– Микула, – грозно проговорил главарь, – отправишься на отработку.
А вот это я всегда пожалуйста. Если снова заставит сено ворошить, то я в углу прикорну, а если крышу у бани латать, то на солнце погреюсь. И опять же, потрачу время с пользой – на восстановление сил. Авось и голова пройдет.
– Ты же все знаешь, зачем спрашиваешь? – решил задать вопрос.
– Хочу услышать твою версию событий. Зачем ты опустошил запасы медовухи трактирщика?
– Организм требовал, – сказал полуправду я.
– Микула, – в голосе Медведя послышалась угроза. – Даю тебе еще один шанс.
– Да не скажет он, – Волк уже привычно втянул носом воздух, прищурил глаза и продолжил говорить: – Похмелье у него.
– Столько выпить, удивительно, как на ногах стоит, – подал голос Лис.
– Так я и не стоял, – и этого скрывать не стал.
– Иди, Микула, сегодня латаешь крышу, – махнул на меня рукой Медведь. – А к ночи готовься к новой вылазке.
Что ж, так тому и быть. Только сначала…
– Дай хоть ломоть хлеба, – я потянулся рукой к лежащему на столе мучному изделию. На остальное даже не смотрел… Это бы в себя запихнуть.
Медведь возражать не стал, и на том спасибо. Так, откусывая от мягкой горбушки, я и вышел на внутренний двор, где стояли баня, сеновал, небольшая конюшня и отхожее место.
Пока шел до бани наткнулся на ржавое ведро, валяющиеся под ногами грабли, торчащую из земли лопату. Ну, это дело привычное. Времени на уборку у нас не было.
Взял из деревянного ящика, что стоял у стены бани, молоток и коробку с гвоздями. Посмотрим, что там сделать можно.
Забравшись по лестнице на самую крышу, пристроил гвозди, поудобнее схватился за инструмент и стал думать, с какого места лучше начать. Вон там вон щель была знатная…