Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага
Шрифт:
Комиссар Лабан пытается заставить её замолчать, но, споткнувшись, падает и не может подняться. Однако, падая, он успевает выстрелить – старуха, оборвав молитву, умолкла. На площади воцаряется тишина. Около статуи лежит маленькое истасканное тело Вово, она умерла, молясь, сражаясь, вполне довольная собой.
Агенты спешат к комиссару, помогают ему подняться, но он не может, похоже, перелом обеих ног. Агент Алирио бросается наземь, бьется о камни головой, он же предупреждал: не гневите Эшу, комиссар!
Машины с арестованными движутся к центральному управлению полиции,
62
Когда же американские моряки оказываются в зоне, на площади Пелоуриньо, где ожидали встретить красивых и весёлых женщин, в тени больших домов колониального стиля они находят мёртвую женщину, распростёртую у статуи Святого Онофре – покровителя проституток.
Они слышат приказы командующего о возвращении на корабли: город в панике, праздник отменяется.
63
Слишком много чудес, по мнению друга, не верящего во все эти предрассудки. Куда ни ступи – везде ориша, волшебство, магия. Бородатый старик с палкой, что возник внезапно возле Терезы и преградил дорогу полицейским; открывшиеся сами собой двери церкви; поэт, умерший сто лет назад, но до сих пор спасающий девиц; Огун Пейше Мариньо, пользующийся всеобщим доверием; Эшу, толкнувший обезумевшего комиссара, который тут же сломал обе ноги; Святой Онофре, охраняющий на опустевшей площади тело застреленной Вово, – всё это лишнее для материалиста, друг хочет услышать чистую правду, безо всех этих колдовских штучек.
Я не буду оспаривать сделанного вами заключения, случаев вмешательства высших сил действительно очень много, но не забывайте то, что все это происходит не где-нибудь, а в городе Баии, расположенном на востоке моря, земле заклинаний и амулетов. Здесь, мой уважаемый, абсурд – каждодневный хлеб народа, неспособного придумать большую ложь по такому путаному случаю.
А вот объясните, пожалуйста, как могло случиться, что проститутки без гроша в кармане, безоружные и неграмотные, смогли противостоять полиции и победить в этом противостоянии, если бы не их расчёт на помощь Святых, ориша, колдунов и поэтов. Что с ними было бы? Ответьте, если, конечно, способны это сделать.
Объяснить и я не объясню, только смогу рассказать, потому что вы меня настойчиво просили, да и шофер такси должен быть обходительным с клиентами: разговаривать и отвечать на вопросы, чтобы скоротать время поездки. Да и всё на свете способен объяснить, обмениваясь фактами, рассматривая жизнь с позиции учёного, опять же, простите меня, только фальшивый материалист – учёный ничтожный, птица невысокого полёта, глупый.
Чтобы закончить разговор, прибавьте ко всему услышанному ещё одну несуразность, происшедшую со мной, Эдгардом Рогасиано Феррейрой, слывущим в Баии серьёзным и не терпящим лжи человеком. Я уже сказал, что видел в ту ночь пустым пьедестал, на котором стоит статуя Кастро Алвеса, это на площади его имени, где у меня стоянка. Так вот, очнувшись от дрёмы чуть позже, когда уже ехали тюремные машины, набитые арестованными проститутками, я поднял глаза на монумент и что же увидел? Статуя поэта на её законном месте, с простёртой рукой к морю, а на ней разорванный плакат с изображением женских фигур и странным призывом: вся власть проституткам! Ну так как? Вот вы и приехали, друг. Желаю вам доброй ночи, будьте осторожны с Эшу.
64
Но вот следующий день был праздником. В двенадцать часов дня женщины Баррокиньи
Утром того же дня старый Иполито Сардинья, шеф крупной фирмы недвижимости, принявший решение соорудить монументальный туристический комплекс «Парк залива Всех Святых», был замечен у руин зданий на Ладейре-до-Бакальяу, уничтоженных огнем. С ним был адвокат предприятий, дока в правовых делах. Ну, что ж, огонь помог им разобрать строения, не делая на то никаких затрат, но лишил возможности взимать два года подряд квартирную плату с проституток. А они – хорошие жилички, платят высокую арендную плату и всегда соблюдают сроки. Но, похоже, горевать об убытке не придётся, а может, даже удастся получить прибыль. Дошлый адвокат и старый Сардинья пришли к единому мнению о бесспорной ответственности государства за пожар, случившийся по небрежности органов охраны общественного порядка. Дома, в которые были перевезены вещи из Баррокиньи, оказались в зоне беспорядков; беспорядки продолжались весь вечер и ночь, и в последнюю минуту вещи были подожжены, а следовательно, государство обязано возместить убытки владельцам – жертвам недееспособности безответственных властей.
Таким образом, пожар не принёс никаких потерь, за исключением одной, малозначительной, – на пепелище нашли обугленные останки Синсинато Чёрного Кота, у которого было перерезано горло. Самым же большим ущербом была сгоревшая маконья.
В тюрьме оставалась одна Тереза Батиста. И даже если бы было принято решение освободить её вместе с остальными, она просто не в состоянии была выйти на улицу после визита к ней Живоглота. И хотя сам Живоглот еле двигался из-за страшной боли, но, придя к ней в карцер, не только командовал теми, кто её избивал, а лично присутствовал.
65
В отчаянии от случившегося Алмерио дас Невес делал всё возможное, чтобы освободить Терезу. Он ходил по всем инстанциям до следующего дня после сражения в Пелоуриньо. Уже и американские корабли покинули Баию, пробыв здесь трое суток и унеся с собой последнюю надежду старой девы Вералисе на встречу с белокурым янки; и забыта была старая бунтовщица и богомолка Вово, похороненная в общей могиле кладбища Кинтас; исчезла со страниц газет тема закрытой корзины, а Тереза всё ещё пребывала в тюрьме, и конца этому пребыванию не было видно.
Ведь даже художнику Женнеру Аугусто, пользующемуся у властей штата большим авторитетом, не удавалось её освободить. Узнав о случившемся, он стал настойчиво хлопотать об её освобождении. И не только он, но и многие другие художники, которым она позировала и находилась с ними в дружбе. Давались обещания за обещаниями: будьте покойны, она сегодня будет освобождена, но обещания были пустыми. Заложница агента полиции Николау Рамады Жуниора, арестованная по его приказу, должна была оставаться в тюрьме до его полного и окончательного выздоровления.
Ведь Живоглот не был удовлетворён тем, как Тереза была избита в ночь забастовки, хотя измолотили её дубинками четверо полицейских как следует. А сам Живоглот не мог принять в том участия, как бы ему ни хотелось: слишком сильно болел живот. Вот и намеревался он, собравшись с силами, избить Терезу собственноручно да еще поизмываться над ней всласть: заставить её делать всё то, что заставлял её делать капитан Жустиниано Дуарте да Роза.
Художник, которому надоело, что его водят за нос, поручил дело Терезы своему другу адвокату Антонио Калмону Тейшейре, известному как рекордсмен Шикиньо в кругах подводных охотников. Это случай habeas corpus – констатировал адвокат, но, когда он собрался обратиться к правосудию, Терезу уже освободили, и представители власти ждали благодарности от друзей девушки, каждый выдавал себя за вершителя приказа об освобождении.