Термидор 1920 года
Шрифт:
Врангель П. Н.: Выше Высокопревосходительство! Нам нужно определить судьбу задержанных руководителей большевиков и военнопленных, в числе которых находится и достаточно большое количество офицеров бывшей российской армии, а сейчас наших врагов. Очень много сочувствующих им остается и в губерниях. Говорю это не как будущий министр внутренних дел, а как человек военный, для которого победа не конечная цель войны, а новый этап работы для того, чтобы война не вспыхнула снова.
Если мы будем переходить к демократическому порядку формирования органов власти в губерниях, то к власти, вполне вероятно, могут прийти те, кто только что с оружием в руках воевал с нами, а сейчас
Шульгин В. В.: Я понимаю опасения Петра Николаевича. Нужно усиливать нашу контрразведку, чтобы контролировать поведение бывших врагов, не допускать их организации и вооружения. Особо необходимо обратить внимание на их связи с представителями коммунистических партий западных государств. Сколько большевика хлебом не корми, он все смотрит в сторону начала новой войны за свое господство.
Гучков А. И.: Только не переборщите с этим, уважаемый Василий Витальевич. Так мы будем подозревать каждого в том, что он косо смотрит на нашу власть – значит, отъявленный враг. Вы же прекрасно понимаете, что значит бросить тень подозрения на человека. В присутствиях и в департаментах такой человек становится прокаженным – с ним перестают здороваться, никто не зовет к себе в гости и не откликается на их приглашения. И после того, как начальник милостиво улыбнется опальному человеку, все гурьбой бросаются поздравлять его, целовать, говорить, какой он хорошенький, какой он разлюбезный. Так было в учреждениях России, и так будет в российских учреждениях и через сто лет после нас. Униженный человек никогда не будет свободным, хоть обсыпь его с ног до головы золотом и предоставь ему свободу действий во всем. Он только увеличит количество униженных им людей в отместку за полученное унижение.
Деникин А. И.: Мне кажется, что принципы чести и правила отношения к побежденным выработаны веками и не могут подвергаться изменениям. Каждый военнослужащий, сложивший оружие и или взятый в плен в бою, достоин уважения и подлежит отправке домой к месту жительства под расписку, что он не будет выступать с оружием в руках против существующей власти.
Шульгин В. В.: Вам, Антон Иванович, такую расписку писать не пришлось после ареста вместе с Лавром Георгиевичем Корниловым? А что если бы с Вас взяли расписку о том, что Вы не будете воевать против Советской власти? Не было бы командующего Вооруженными силами Юга России? То-то и оно, что расписка – это не панацея от того, что человек не будет проводить враждебную работу против нас. Нужно создать такие условия жизни, чтобы этот человек понял, что его деятельность враждебна не нам, а народу русскому, за идеалы которого он борется. Вот в чем состоит наша борьба. Человек не будет разрушать свой дом, чтобы влиться в ряды голодранцев, не желающих работать самими, а ждущих, чтобы работающие принесли им все блага на блюдечке.
Деникин А. И.: Мы говорим о будущем, а не о прошлом. Нам нужно найти средства, чтобы содержать нашу армию на уровне нового века, оснащая ее современной техникой, обмундированием, совершенствуя систему ее подготовки, увеличивая денежное содержание и поддерживая высокий авторитет военной службы. Вероятно, с течением времени нам нужно будет перейти и на систему наемной армии. Только наемная армия с высоким денежным содержанием будет способна без раздумий бороться с врагами внешними и внутренними. И для борьбы с врагами внутренними надо бы и в систему министерства внутренних дел ввести вооруженные формирования.
Адмирал
Мы не будем препятствовать их отъезду за границу, зная, что и там к их услугам прибегнут те, для кого возрождение России равносильно появлению Дмитрия Донского, поразившего монголо-татарские орды.
Наши союзники по Антанте начнут требовать выплаты процентов по военным кредитам, за бесценок будут скупать собственность в России, наводнять наши рынки дешевыми товарами, чтобы затруднить восстановление разрушенной промышленности. Чуждая нам культура рекой хлынет на благодатную почву народа, ничего в своей жизни не видевшего и не представляющего, насколько их материальный и культурный уровень отличается от уровня таких же рабочих и крестьян в западных странах.
Я опасаюсь того, что наш крупный капитал, для которого интересы наживы намного важнее интересов Родины, будет производить массированное разграбление богатств России. Надо предусмотреть возможность принятия к таким дельцам действенных мер, которые были бы понятны западному обывателю и газетам, чтобы нас не обвинили в удушении свободы предпринимательства.
Гучков А. И.: Уважаемый Александр Васильевич! Уважаемые господа! Я думаю, что международный авторитет России за годы двух прошедших войн не пошатнулся. Мы благодарим западных союзников за оказанную нам помощь. С ними придется расплачиваться, но это не так важно, как отношения с бывшими окраинами Российской империи.
Да, предоставление им права на самоопределение сыграло положительную роль в освобождении России от большевизма. Их международное признание будет определяться их признанием Россией как субъектов международного права, а не доминионов России. Этот вопрос необходимо тесно увязать с территориальным размежеванием между нами и обеспечением прав русского меньшинства, проживающих на их территории.
Насколько бы ни были цивилизованы новые государства, но они будут поступать с русскими как дикари Полинезии, которые в белых людях видели, в первую очередь, деликатесное блюдо. Начнется такая дискриминация, какую не допускал любой городовой в кишлаках Туркестана.
Здесь позиция России должна быть жесткой вплоть до применения санкций экономического и военного характера для обеспечения эвакуации русского населения.
Это будет касаться всех государств, не будет никакой разницы между чухонскими народами, славянами с правобережной Малороссии, кавказскими народами и жителями Туркестана. Все будут едины в ненависти ко всему русскому, не понимая того, что только русский язык позволял всем народам Российской империи свободно общаться между собой, открывал доступ к сокровищницам мировой культуры и выводил в большой мир как представителей великой державы, а не как представителей варварских племен.
Если мы сразу не решим этот вопрос, это будет мина замедленного действия или нарыв, который обязательно прорвется, хорошо если к выздоровлению больного места.
Адмирал Колчак: Уважаемый Александр Иванович нарисовал достаточно мрачную картину того, что ожидает новую Россию в ближайшем будущем. Мне кажется, что надо признать разумность высказанных предложений.
Великую Россию никто не ждет. Для соседей, бывших под протекторатом России, она представляется как возможный враг, для развитых стран мира, как опасный конкурент, способный вторгнуться на давно поделенные товарные рынки и потеснить очередь у денежного ручейка, стекающего в государства старого и нового Света.