Терминатор 1965
Шрифт:
– Какое нахрен молоко? Ты чего мужик? Кто такой?
– Жена в роддоме. Тёща ей веши передать велела, вот, иду. Часы возьмите.
Опера переглянулись, видно было, как расслабились, успокоились враз. Но, по инерции погнали «жесткая».
– Говори, что видел, кто куда побежал. Где подельник твой?
– Уфф, вы милиция? Слава богу! А то я подумал…
– Ты не думай, отвечай – кто пробегал сейчас и куда?! Живо!
– Да тут каждый день шпана бегает. А ваши за ней гоняются. Я от тёщи вечером и не хожу, только по светлу. В Николаевке этих забайкальских комсомольцев
– Что видел, отец герой?
– Да ничего не видел. Вы б не закричали, – не оглянулся бы и не остановился.
– А чего не побежал от нас, если за урок принял?
– Растерялся…
– Ладно, Игорёха, погнали в проулочек, может и выскочит сука прямо на нас.
– Опасный, тварь, а мы пустые как назло.
– Ладно, прорвёмся. Вали отсюда, отец-герой, неровен чес зацепят бандюки.
– Бегу, бегу.
– Как малого то назвал, – уже в спину вопрос…
– Германом хотим.
– Молодцы. Вали, космонавт, вали.
Опера пролезли под составом с порожняком и устремились в честный сектор. Старательные. Ух, пронесло. Ломать шеи пацанам категорически не хотелось, но и на нелегалку уходить удовольствие невеликое, так что повезло, всем повезло…
На попутках, червонец засветив, добрался до Ачинска, причём водитель гружёного каким-то сантехническим дефицитом зилка, из Курска в Сибирь прибывший хохотл-н Серёга, деньги брать категорически отказался.
– Брось, Витюха. Мы ж сибиряки. Какие деньги! Ты и так повеселил, столько анекдотов, не запомню же все, чёрт, жалко…
В дороге пришлось развлекать шофёра, которому за день выпало задание обернуться с Боготола до Красноярска и обратно (а по нынешней дороге это реально подвиг, тряска ужасающая) дабы не заснул за рулём. Пару раз начинал рассказывать анекдоты про Штирлица, приходилось «забывать» и переиначивать под Чапаева с Петькой. Эффект, конечно, не совсем тот, но Серёга ржал аки конь Будённого. Ну и пересказал несколько фильмов о суперзлодее Фантомасе и супершпионе Бонде, которые только-только сняты и вышли в прокате на западе. В Союзе, конечно, кинокартины позже появятся и «это самое», растлевающее, вырежут нафиг, но однокашник Виктора в посольстве в Париже работает электриком, тако-о-о-ое видел в кинотеатрах французских. Правда языка не знает, но и без перевода понятно.
Серёга подвез почти к дому, посигналил на прощанье, а я по дороге даже «совершил подвиг»: стая псин, терроризирующих частный сектор, азартно облаивала двух пацанов, загнав их на доминошный стол. Поднял половинку кирпича, которым вымостили пятачок у колонки, и, разломав на четыре куска прокалённую глину, четырежды метнул в обнаглевших шавок. Трижды попал, точно туда, куда и метил – в пасть оскаленную «друзей человека». Единственный промах обусловлен тем, что собака резко метнулась в сторону, да и броски, конспирации ради, шли далее не вполсилы. Так, процентов на 5–8 задействовал возможности супер-организма, но произвести впечатление на соседок, хватило.
– Давно пора порядок навести, – словоохотливая тётка, через два дома живущая, рада была пообшаться со «Светкиным хахалем», – совсем проходу не дают собаки.
– Обращайтесь к депутату, власть Советская должна спасти пионеров и пенсионеров от нападения стаи полудиких животных.
– А вы надолго к нам переехали?
– А с какой целью интересуетесь?
Соседка, кажется Татьяна Ивановна, «застеснялась» и даванула на рычаг колонки. Любопытно им, местным сплетницам. Но, с другой стороны понять гражданок можно – телевизоры далеко ещё не в каждом доме, про сериалы никто и слыхом не слыхивал. Нет возможности у советских женщин обсуждать похождения Изауры или Марианны. Вот и перемывают косточки Светке-библиотекарше и, соответственно, ейному хахалю-трахарю.
Сожительница повисла на шее, пряча заплаканные глаза.
– Чего случилась, чего ревела? Отвечай, смотри на меня. Ну?!
– Я думала ты не вернее-ё-ё-ё-ёшься-я-я-я-я!!!
– Думала, она! Думалку отрастила что ли? Подогрей чего поесть, в дороге полдня, натрясся в машине…
Женщины существа дисциплинированные, тут главное командный голос наработать. А с моим опытом двух браков, пяти детей рождением, да и просто жизненным опытом на несколько веков растянувшимся, манипулировать двадцатипятилетней девчонкой даже неловко, как будто ребёнка в шахматы обыгрывать раз за разом.
Зорким оком заметил колоду карт, спрятанную на этажерке. А обоняние подсказало – свечи жгли недавно в доме.
– Света, радость моя, скажи честно – ты к гадалкам не обращалась?
В ответ рёв и исповедь-раскаяние. Да, приходила Тихоновна, гадала и на свече, и на картах и из Библии зачитывала наугад, по строчкам, отталкиваясь от чисел дней и месяцев рождений Вити и Светы псалмы подходящие под текущий момент и их толковала.
– Здорово и чёрная магия и библейские чтения тут же. Ты хоть понимаешь, советский библиотекарь, что это глупость и дикарство?
– Я думала, ты от жены письмо получишь и уе-е-еде-е-е-ешь!
– Не реви, куда я от тебя? Где ещё найду такую темпераментную и борщ столь вкусный, готовящую. А от супружницы известий нет. Придётся ещё раз съездить до Красноярска.
– Яс тобой! Отгул возьму.
– Точно! В театр сходим, в кино. Молено и в ресторане кутнуть.
– Ой, а мне и надеть в театр нечего. И в ресторан тоже…
– Ерунда, вопрос решаемый, мне из горкома партии предложили галерею героев гражданской войны нарисовать.
– Здорово!
– Здорово то здорово, но партийцы хотят задёшево договориться, а вот хрен им. По полной нахлобучу номенклатурщиков!
В Красноярск ездил один и только через две недели, пришлось «пускать корни» в Ачинске, официально устраиваться сторожем в практически родное СМУ-72. Работать я там не собирался и так Петрович со сменщиком прекрасно вдвоём за троих управлялись, – зарплату, что в ведомости, им отдавать буду. Мне же главное за тунеядство не загреметь. Заодно прописался в рабочей общаге строительно-монтажного управления, койко-место пускай будет, мало ли. Лукич, помогавший в хлопотах, согласился, что пока непонятно с разводом и прочими делами, прописываться у Светланы резона нет.