Термитник Хеллстрома
Шрифт:
Выйдя из конференц-зала, Перудж ощутил себя триумфатором. Было несколько щекотливых моментов с этой мерзавкой, но он отлично справился, если принять во внимание данные обстоятельства. Перудж так и не понял, зачем они включили женщину в состав Совета директоров.
Когда он вышел на улицу, был дождь. С одной стороны, воздух посвежел, а с другой – запахло мокрой пылью, этого Перудж не любил. Он подозвал такси. За рулем, как назло, была женщина. Но делать было нечего, и Перудж сел на заднее сиденье, попросив:
– Отвезите меня в «Статлер».
Куда еще проберутся эти женщины? Столь хрупким созданиям нельзя доверять работу, требующую сил и выносливости! О женщинах Перудж составил мнение, наблюдая за собственной матерью, которая шла по жизни, раздираемая конфликтом между грузом наследственности и требованиями пола. Насколько ей было известно, среди ее предков были выходцы из Африки, индейцы чероки, португальцы и каджуны. Порой она не скрывала, что гордится своей родословной.
– Не забывай, мой мальчик, – говорила мать, – что твои предки жили в этой стране задолго до того, как белые бандиты ступили на ее берега.
Или напоминала сыну:
– Мы были моряками еще при Генри Мореплавателе, в те времена долгие путешествия означали верную смерть.
Но иногда эти всплески гордости мать обуздывала осторожными предупреждениями:
– Дзул, ты достаточно белокожий, чтобы никто не понял, что в тебе течет негритянская кровь. Играй в белые игры, мой мальчик, – в нашем мире это единственный способ одержать победу.
Что ж, Перудж так и поступил, и победа осталась за ним. Эта мерзавка из Совета директоров принялась с пристрастием допрашивать его по поводу деятельности Хеллстрома, пытаясь поймать на противоречиях. Спасибо, шеф предупредил его об этом:
– Они попробуют распотрошить вас и своими вопросами залезть нам в самое нутро. Разрешаю бить их, не щадя. Удар за ударом.
Таким вот был шеф – настоящий отец по отношению к тем, кому доверял.
Собственного отца Перудж не помнил – тот был всего лишь первым в длинной череде мужчин, пользовавшихся расположением Хуаниты Перудж. Вообще-то девичья фамилия у нее была Браун – банальность, молодая мать легко сменила ее на более таинственное «Перудж». Отец ребенка прожил с Хуанитой достаточно, чтобы назвать младенца Дзулом в честь своего полузабытого дядюшки, после чего на рыбацком траулере отправился в коммерческий рейс, который удовлетворил бы самые ужасные мечты Генри Мореплавателя. Во время шторма траулер сгинул недалеко от Кампече.
Любовь к трагедиям была чертой характера Хуаниты. Она наполняла жизнь восторгом постоянного поиска: нужно было непременно найти замену утраченной привязанности, которую время сделало еще более романтической и недостижимой. Что касается Дзула, то Хуанита создала для мальчика миф о могучем Джоне (изначально Хуане) Перудже, бронзовокожем гиганте, способном на любое героическое деяние. Ревнивый Бог забрал его, и это свидетельствовало не в пользу Всевышнего.
Именно эта трагедия, которую Дзул видел сквозь призму фантазий матери, заставила его простить Хуаните отклонения от норм морали, просматривавшиеся в ее поведении. И вообще, первые и самые сильные впечатления от женщин убедили его, что эти создания неспособны выдерживать жестокие удары судьбы, если у них нет отдушины – радостей и удовольствий постели. Так уж они скроены, и следует с этим мириться. Другие мужчины могут быть с ним не согласны, но, очевидно, они скрывают то, что их женщины ничем не отличаются от прочих.
В агентстве Перудж просто нашел свое предназначение. Здесь сильные искали себе место под солнцем, а тот, кому удавалось сорвать с глаз розовые очки, взлетал и парил над миром. И, самое главное, Агентство было последним оплотом удали и отваги. Ни одна из целей не казалась здесь недостижимой при том условии, если ты признавал, насколько хрупки и беззащитны люди, особенно женщины.
Эта мерзавка из Совета директоров не являлась исключением. И у нее была своя слабина, несомненно. Впрочем, она была умна и по-своему безжалостна.
Перебирая в уме то, что происходило в конференц-зале, Перудж разглядывал из окна такси умытые дождем улицы. Она бросилась в атаку, достав собственную копию файла. Найдя в нем нужные пункты и просмотрев их, эта мерзавка сказала:
– По вашим словам, компания Хеллстрома – частная корпорация, созданная в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. Контрольный пакет принадлежит самому Хеллстрому, а управление осуществляют три топ-менеджера: сам Хеллстром, некая мисс Фэнси Колотерми и также некая мисс Мимека Тайкенум.
Она положила файл перед собой и уставилась на длинный стол, после чего продолжила:
– Более всего нас беспокоит следующее обстоятельство: хотя эти две женщины поставили свои подписи под учредительными документами, сделав это в присутствии свидетелей, а подписи их были нотариально заверены, вы нигде не предоставляете сведений об их дальнейшем участии в делах компании Хеллстрома. Почему?
Мой ответ, подумал Перудж, был вполне адекватен ее наступлению.
– Да, – кивнул он. – Мы не знаем, откуда они объявились, где получили образование. Обе выглядели как иностранки, но нотариус в Фостервилле не нашел, к чему придраться, да и местный прокурор не возражал против того, чтобы они стали менеджерами корпорации и вели бизнес в этой стране. Мимека, вероятно, это восточное имя, как сказал кто-то из вас, а второе имя, судя по всему, греческого происхождения. Более точной информацией мы пока не располагаем. Однако работаем над тем, чтобы заполнить эту пустую страничку в нашем деле. Ищем.
– Они живут на ферме Хеллстрома? – не унималась женщина.
– Не исключено.
– У вас есть их описание?
– Самое общее: темные волосы, обычные признаки женского пола.
– Обычные признаки женского пола, – усмехнулась эта мерзавка. – Интересно, как бы вы описали меня? Но да ладно! В каких отношениях они состоят с Хеллстромом?
Прежде чем ответить, Перудж выдержал паузу. Он знал, какое впечатление производит на женщин. Перудж был высок – шесть футов четыре дюйма, весил двести двадцать один фунт и считался весьма импозантным. Песчаного цвета волосы отдавали медью, а брови были темными и хорошо очерченными. Глубоко посаженные темно-карие глаза, некрупный нос, пухлые губы и квадратный подбородок дополняли общий эффект агрессивной мужественности. Неожиданно улыбнувшись, он отбил выпад: