Терн
Шрифт:
– Гниль, – заявил он, когда челноки на третий день пути миновали устье очередной речушки. – Там, в горах. Выше по течению. Излилась невозбранно.
Ксарбирус нахмурился; Нэисс метнула на травника ехидный взгляд. Впрочем, многоучёный доктор отнюдь не смутился:
– Как интересно. Впервые сталкиваюсь с подобным феноменом! Если б не моё обещание мэтру Кройону, честное слово, всё бы сейчас бросил и отправился к месту воспаления.
– Воспаления?
– Гниль очень напоминает обычные человеческие прыщи, – с важным видом пояснил Ксарбирус. – Те самые, появляющиеся в ранней юности
– Вы, почтенный доктор, сами всё сказали – Арфа без струн и не на такое способна, – залихватский тон дхусса совершенно не вязался с выражением его лица.
– Не понимаю я тебя, – Ксарбирус скрестил руки на груди, беззастенчиво пользуясь, как и остальной караван, невероятной физической мощью демона. – Мы делаем одно дело. Зачем эти секреты?
– Какие же тут секреты, мэтр? – это говорил уже прежний Тёрн, спокойный, чуть мрачноватый, сосредоточенный. – Я могу почувствовать Гниль на вкус, даже если её в воде – одна капля на бочку. Тут примерно так оно и выходит.
– Ты не пользовался магией, – авторитетно заявил алхимик. – Значит, это или врождённое, или благоприобретённое. Насколько я знаком с анатомией и физиологией обычных представителей племени дхуссов, у тебя это качество именно благоприобретённое. Тебя хорошо готовили, друг мой Тёрн. Не хуже, чем нашу прекрасную Стайни. Не пойму только, почему твои наставники при эдаких талантах ещё не свернули шею Некрополису.
– Потому что любая Гончая «на кулачках» легко свернёт мне шею, мэтр.
– Не скромничай! – фыркнул Ксарбирус. – Любая Гончая с тобой бы только кровью умылась. Она тебя – «на кулачки», а ты её этой, как её, Арфой без струн, – он хихикнул.
Дхусс только пожал плечами, явно не желая спорить дальше.
– Как ты считаешь, Стайни? – не унимался алхимик.
– Если кто-то живым вырывается из кольца многоножек, то я б с таким даже полносильной Гончей поостереглась бы «на кулачки» выходить.
– Это неважно, – терпеливо сказал дхусс, глядя прямо в глаза Ксарбирусу. – Досточтимый доктор, мы действительно делаем одно дело. Вы – знаток Гнили. Неужто вас не настораживают последние совпадения?
Алхимик уже привычным для остальных движением поднял бровь.
– Здесь не слишком подходящее место для подобных бесед, мой милый дхусс, слова над рекой далеко разносятся. Но тебя я понял. Нет, любезный друг Тёрн, я не думаю, что за нами кто-то охотится. До сих пор никто, ни одна сила в пределах Райлега не смогла обуздать Гниль и поставить её себе на службу. Ни Держава, ни Некрополис, ни Чаша, ни Солнце, и уж тем более не Роза. Больше я значительных игроков в нашем скромном уголке и не знаю. Южные чародеи… среди них встречаются владеющие оригинальными, зачастую утраченными на севере стилями, но уж слишком они увлекаются материальным и прозаической борьбой за власть. Не доверяют друг другу, грызутся, копят Камни Магии в своих замках; там нет ничего подобного Высокому Аркану или Совету Мастеров, там некому объединить талантливых одиночек, направив их усилия к общей цели. За морем Мечей, в антских пределах нечего даже и искать. У их полуденных соседей, королевств Западного Дракона, может, кто-то и мог появиться, но очень, очень вряд ли. Мы бы знали.
– Мы – это кто?
– Мы, мой дорогой дхусс, в данном случае – сообщество учёных, озабоченных распространением Гнили и считающих необходимым её удержание в естественных границах.
– То есть, – подала голос Нэисс, – Гнилью никто управлять не может?
Ксарбирус энергично затряс головой:
– Никто, моя прекрасная сидха. Иначе нам пришлось бы признать, что вода без вмешательства магии способна течь вверх по склону, а дважды два в обычной жизни равно пяти.
– Значит, и это случайность? – напирала лесная дева.
– Нет, – вдруг отрезал алхимик. – Это уже не случайность. Случайностью оно может стать, только если и Некрополис, и Держава, и королевства вдоль моря Тысячи Бухт сейчас являют собой один сплошной ковёр из пустул Гнили. И это, честно признаюсь вам, меня очень тревожит.
– Но не логично ли признать ограниченность собственных познаний, вместо того чтобы утверждать: «Не может быть, потому что не может быть никогда?» – вновь поддела Ксарбируса сидха.
Однако алхимик не обратил на насмешку никакого внимания.
– Греби, греби, мой добрый демон! – прикрикнул он на аж раскрывшего рот от любопытства Кройона и уселся на корме челнока, раскрыв толстую книжицу в прочном кожаном переплёте. Покрытый ожогами палец с желтоватым ногтём пополз по строчкам, сам достопочтенный доктор что-то невнятно бормотал себе под нос. Не удовлетворившись чтением, извлёк восковую дощечку и стило, принявшись что-то чертить и вычислять, то и дело сверяясь с раскрытыми страницами.
Остальные с благоговейным молчанием наблюдали за его манипуляциями, и только в глазах дхусса нет-нет да и проскакивала усмешливая искорка.
– Странно, – объявил он наконец. – Чтобы, скажем, создать хотя бы достоверную иллюзию Гнили, необходима концентрация Камней Магии и генерируемой ими свободной силы, несовместимая с жизнью.
– Это как, доктор?
– Это, Нэисс, милочка, означает, что вблизи такой кучи Камней любой адепт протянет ноги, какими бы чарами он ни прикрывался и какими бы отводными каналами ни пользовался, – раздражённо заявил алхимик. – Нет, чушь, чушь, конечно. Придётся поверить во флуктуацию, в нелепую случайность, как ни прискорбно. Но если Гниль вблизи нас прорвётся в третий раз… – он не закончил фразы, лишь выразительно покрутил головой.
– То что же, мэтр? – не унималась сидха.
Но на сей раз алхимик вообще не удостоил её ответом, пусть даже и раздраженным. Сидел, неотрывно глядя в свою дощечку, то и дело стирая и поправляя стилом написанное.
– Что это было, Тёрн? – Гончая привычно занимала место в челне вместе с почти полностью оправившимся дхуссом.
– Ты о Гнили, Стайни?
– О чём же ещё?! Ты считаешь, её на нас кто-то нацеливает?
– Я привык верить фактам. Один раз – совпадение. Два раза – несомненная связь. Три – уверенность.