Терн
Шрифт:
– И что бы вы стали делать с храпящим дхуссом в вашей лавке? – Пробить броню этого спокойствия казалось невозможным.
– Уж нашёл бы чего, – сердито буркнул Ксарбирус. – Продал бы в бордель, вышибалой.
Тёрн только хмыкнул.
– Так всё-таки что с Гончей? – алхимик не собирался сдаваться так просто.
– Ничего. Я ей верю.
– Ну, а я – нет, – объявил Ксарбирус. – Вернее, не верю не ей лично, а тому, что в Некрополисе не предусмотрели такого развития событий. Они ведь тоже знают, где я живу. И знают, что у меня хватит познаний повырезать всю их дряноту.
– Опомнитесь, досточтимый
– Ты сам не понимаешь, что говоришь, – хмыкнул алхимик. – Именно в том, что твоя Стайни выжила во всех передрягах, выказав поистине удивительное везение, я и вижу подвох. Ты ведь прав – она могла погибнуть от заклинания сидхи, могла умереть от нарушенного баланса эликсиров прежде, чем вы дотащили её до моей лаборатории, меня и впрямь могло не быть в Семме; только ты видишь здесь цепь счастливых случайностей, а я – возможный и очень искушённый расчёт. Тонкий, продуманный до мелочей. И потому особенно опасный. Для меня, разумеется.
Взгляд дхусса, казалось, говорил: «А не преувеличиваешь ли ты собственную известность, почтенный мэтр?» Но вслух Тёрн не сказал ничего.
Терция големов давно скрылась, недовольно ворча себе под нос, ушёл алхимик, а дхусс всё стоял, молча смотря на пустую дорогу, где в красноватой глине чётко отпечатались следы широких железных лапищ.
– Наконец-то, – выдохнула сидха.
– Почему «наконец-то»? Ты ж в лесах везде дома, Нэисс.
– Потому что приятно видеть, что продвигаешься к цели, дхусс.
– Тогда и впрямь поздравляю.
– С чем? – сидха наморщила лоб.
– У тебя появилась цель. Когда мы встретились той ночью, ты просто бежала куда глаза глядят, лишь бы уйти от того ужаса. Рад убедиться, что теперь ты движешься к достижимому.
Сидха только отмахнулась:
– Опять ты за своё. И тогда у меня была цель, и сейчас есть. А с вами это я так, временно. В благодарность, так сказать. Как-никак ты меня из котла вытащил, – она поёжилась, явно вспомнив площадь в деревне таэнгов.
– Спасибо, что по-прежнему делишь дорогу с нами, – очень серьёзно, почти торжественно поклонился дхусс. – Не думай, что я не ценю.
– Ценю, не ценю… всё слова, дхусс. Я знаю, что ты – не враг. Вот и всё.
В глазах Тёрна сверкали тёплые искорки.
– Мы – керван, Нэисс. Справимся с делом, отправим домой Кройона – а там, глядишь, и другое достойное дело найдётся. Честное и справедливое.
– Это что же, – вновь скривилась сидха, – странствовать, как какие-нибудь древние рыцари Белой Розы? Носы утирать, штаны подтягивать? Нет, никак надивиться на тебя не могу, Тёрн. Не от мира сего ты, точно. Кто-то может дать маху, случайно ошибиться, ему должно помочь, особенно если это соплеменник. А кто-то вообще никчемушен, бесполезен и ничтожен, он только ослабляет род. В бою дрогнет, покажет спину. Что поручат сделать – завалит. И на кой такие нужны? Им помогать – только умножать зло, через них распространяющееся.
– Слабых щенков хороший заводчик топит, пока слепые? – Тёрн в упор взглянул на сидху.
– А хотя бы и так, – с вызовом бросила та. – Хочешь чего-то добиться – будь жёсток. Иногда приходится быть и жестоким. Принцип меньшего зла, и никуда тебе от него не деться. Ну что, скажешь небось, что сидх там или дхусс – совсем не то, что щенок?
– Не скажу. Так же отвратительно. Пришедшая жизнь драгоценна. Храни её, пока она сама не станет за себя отвечать.
– Великие леса, чушь-то какая… – вздохнула сидха. – Ты, может, и мяса никогда в жизни не едал?
– Почему нет? Но только когда не оставалось другого выхода. И дичь могла спастись, я мог промахнуться.
– Запретишь пахарям держать скотину и резать её по зимнему времени?
Тёрн едва заметно улыбнулся, показав кончики клыков.
– Разве ты ещё не поняла, что я ни от кого ничего не требую? Я веду себя так, как считаю правильным, а другим свой закон не навязываю.
– В том числе и таэнгам? – Нэисс, похоже, просто не могла остановиться.
– Знаешь, самый главный вопрос – вопрос о границах, – Тёрн примирительно склонил голову. – Всё можно довести до абсурда и противоположности. Я склонен к философии, но ещё не философ. Я не составляю всеобщие правила. Могу лишь следовать самим для себя установленным. Стоит ли нам спорить дальше? Мои правила не помешали мне выйти на площадь в деревне таэнгов, твои не мешают тебе оставаться с нами. Значит, всё хорошо и правильно.
– Так-таки и всё?
– До определённого предела, – дхусс отвечал терпеливо, ни малейшего раздражения ни во взгляде, ни в голосе. – Ты знаешь этот предел, как и все остальные, не утопившие душу в себялюбии.
– Но…
– Достопочтенные! Вы ещё долго собираетесь тут пререкаться? – Ксарбирус недовольно воззрился на спорщиков, держа в поводу своего тягуна. – Стемнеет скоро, а я бы предпочёл отплыть сегодня. Мне ещё надо Пого в надёж– ные руки сдать.
Мэтр Ксарбирус действительно знал, куда идти, – алхимик безошибочно вывел спутников к крошечной пристани на берегу широкого, но мелкого Делэра. Возле теснилось пять или шесть бревенчатых срубов, крытых соломой; небольшая росчищь под поле и огород; яблоневый сад за невысоким частоколом.
– Фактория, – пояснил алхимик, направляясь к строениям. – К счастью, не Мастеров Смерти и даже не Навсиная. Эту держит Вольный город Ирч. Видите герб – белый единорог в красном поле? Теперь так – я найму лодки и поднимусь чуть выше. Там есть отмель, выходите на неё. Нечего пугать местных видом мэтра Кройона.
Таща за собой меланхоличного Пого, Ксарбирус лихо припустил к фактории. Тёрн и спутники остались в густом подросте; демон устремил голодный взгляд на упитанного саловика, безмятежно нежившегося в густой грязи.
Стайни постаралась очутиться поближе к дхуссу, как и всегда. Нэисс изо всех сил делала вид, что это её ни в малейшей степени не интересует.
Фактория стояла у слияния двух рек, самого Делэра с его узким и быстрым притоком, Дичаром. Ксарбирус безо всяких церемоний, не стучась, распахнул дверь и скрылся внутри.
– Как ты думаешь, ему удастся?
– Что может не удаться столь многомудрому и искушённому доктору, превозмогшему такую бездну наук? – бесцеремонно (и к неудовольствию Стайни) встрял демон.