Тернистый путь

Сейфуллин Сакен

29. Кондратьева — художник.

30. Трофимов — адвокат.

31. Базов — мелкий служащий.

32. Малюкомов — крестьянин.

33. Стегалин — малограмотный крестьянин.

34. Грязнов — мелкий служащий.

35. Еще Грязнов и тоже мелкий служащий.

36. Коломейцев — солдат, вернувшийся с фронта.

37. Верба — мелкий служащий.

38. Хаким Маназаров — мелкий служащий.

39. Хусаин Кожамберлин — ветфельдшер.

40. Тиналин — казах-рабочий.

41. Юндин.

42. Ананченко.

43. Жахия Айнабеков.

44. Котов.

45. Я и еще другие.

Председателем

совдепа был избран Бочок, его заместителями Серикпаев и Захар Катченко. Позже мы выбрали председателем Захара Катченко. В президиум вошли: я, Гривогуз, Монин, Адилев, Павлов, Кондратьева.

Отныне акмолинские городские учреждения вынуждены были подчиняться нашему совдепу. Каждого члена совдепа мы назначили комиссаром в то или иное учреждение в зависимости от уровня его образования.

Павлова и Монина назначили комиссарами по финансам; Богомолова и Асылбекова — комиссарами продовольствия; меня назначили комиссаром просвещения; Верба стал комиссаром почты и телеграфа (связи); Стегалин и Малдыбаев — комиссарами земледелия; Жумабая Нуркина назначили следователем, членом трибунала; приехавшего из Омска после съезда Дризге назначили председателем трибунала, хотя этот товарищ не был членом совдепа; Пьянковского — комиссаром труда; Мелюкомова — комиссаром здравоохранения; Турысбека Мынбаева и еще двух-трех казахов назначили заведующими отделами по казахскому делопроизводству; товарища Кременского назначили судьей; Шафрана — комиссаром национализированных мельниц; Грязнова и Адилева— начальниками уездной милиции.

Работать было трудно.

На заседании совдепа стоял вопрос о вооруженном отряде, на который могла бы опираться наша власть. Члены совдепа приступили к формированию такого отряда. Грамотных работников было мало. Из губернского совдепа инструкции и указания поступали нерегулярно и с опозданием. Прежние служащие учреждений почти все уволились по собственному желанию, а немногие оставшиеся работали спустя рукава.

Тяжелы были обязанности каждого нашего комиссара. Уйма дел и никакой передышки.

Газета «Тиршилик» стала выходить урывками. Вся трудная работа оказалась возложенной на меня. К тому же я не оставил занятий с детьми в школе. Открылась вечерняя школа для подростков, пришлось мне и там давать уроки. Словом, с утра до глубокой ночи мы трудились не покладая рук.

Акмолинский уездный казахский комитет распался механически. Из его руководителей мы ввели в состав совдепа Хусаина Кожамберлина и Шегина. Вызвав руководителей комитета, мы потребовали у них отчета о деньгах, собранных для учащихся бедняков. Они испугались не на шутку. По казахскому обычаю, посредником между нами стал ветфельдшер Наурызбай Жулаев и сгладил конфликт. С собранными деньгами у них получилась «путаница», поэтому члены казахского комитета боялись перед нами отчитываться. Мы это чувствовали. Денег, собранных с населения для оказания помощи бедным учащимся в Омске, было немало. Вначале деньги собирали мы. Когда нас вывели из состава комитета, наши преемники стали расходовать их на свои личные нужды и только лишь некоторую сумму посылали в Омск непосредственно в адрес областного казахского комитета. Комитетчики раздавали деньги своим родичам, учащимся других уездов и тем, кто вовсе не нуждался в помощи.

Мы заговорили об этой

несправедливости через газету «Тиршилик». Именно по этой причине виновные члены казахского комитета боялись перед нами отчитываться. А когда мы собрались в доме ветфельдшера Наурызбая, они, члены казахского комитета, в слезах просили пощадить их за допущенные злоупотребления. Мы решили на этот раз ограничиться строгим внушением.

Вскоре была получена телеграмма из Омска, в которой говорилось, что из областного казахского комитета изгнаны алаш-ордынцы и в новый состав комитета вошли Айтпенов, Альжанов, Торсанов, Тогусов и другие. Затем мы получили сверху телеграмму с предложением переизбрать также и акмолинский уездный казахский комитет. Мы этот комитет распустили, чтобы не создавать двоевластия, а переизбрание его считали вообще делом ненужным и ошибочным.

Однажды из Омска я получил телеграмму следующего содержания: «Акмолинск, Сейфуллину. Часть учащейся молодежи, не согласная с контрреволюционной линией алаш-ордынской организации «Бирлик», откололась от нее. Организован демократический совет учащихся. В президиум избраны Жанайдар Садвокасов, Таутан Арыстанбеков, Хамза Жусупбеков, Сейтказиев, Абульхаир Досов…»

Это была радостная весть. С революционно настроенной молодежью мы установили регулярную переписку.

Я переписывался также с Динмухамметом Адилевым. Он сообщал, что вступил в красный партизанский отряд, созданный большевиками в Омске и называвшийся Первым международным отрядом.

«Ни одна партия в России, кроме большевиков, — писал Динмухаммет, — не обеспечит равноправия угнетенному трудовому народу!»

В другом письме, также говоря о правильности большевистской программы, он пишет: «В такое трудное, критическое время я не мог сидеть спокойно, поэтому решил отправиться на фронт, бороться за счастье всего человечества…»

Кипит, бурлит работа в нашем совдепе. Многое приходится решать наугад, вслепую, потому что не поступают к нам ни директивы, ни инструкции, ни указания сверху. Советская власть в Петрограде издает декрет за декретом. Содержание их мы узнаем по радио и то часто в искаженном пересказе.

Было время, когда еще не во всех краях признали советскую власть. Многие относились к советской власти недоверчиво, недружелюбно. По радио можно было услышать, например, такую весть: «Советская власть в Петрограде пала». Газеты всячески ругали большевиков, бранили, как умели, советскую власть. От буржуазных русских газет стремились не отстать и казахские алаш-ордынские газеты.

В № 253 газеты «Казах» от 2 декабря 1917 года опубликована передовая статья «Радостная весть», в которой говорится о свержении советской власти и тут же мимоходом поливается грязью большевистская партия.

В № 260 от 17 января 1918 года в статье «Политическое положение» ловко, блистательным стилем снова ругают большевиков, что они, мол, «своекорыстные люди, злонамеренные подлецы, притворяющиеся защитниками народа во имя личной выгоды». В предыдущем номере «Казаха» от 12 января 1918 года в передовой под заголовком «Демагогия» газета, не жалея красок, буквально стонет от негодования по адресу большевиков, которые своими лживыми обещаниями обманывают народ, стараясь привлечь его на свою сторону, ловят рыбу в мутной воде.