Терновый Король
Шрифт:
– Согласен, – процедил второй.
– Я тоже, – подхватил третий. – Но нам следует соблюдать осторожность. Один ошибочный шаг способен погубить все. Новая эра приходит, но она еще не настала.
– Разумеется, – согласился первый.
Лукот облизнул пересохшие губы. Сладостные мысли о том, какая награда ожидает его за спасение королевы, кружились у него в голове. Да что там королевы, всей королевской семьи!
Он всегда мечтал увидеть мир и найти свое счастье и удачу. Однако у него хватало ума понять, что четырнадцатилетний мальчишка, оказавшийся на дороге без гроша в кармане, наверняка плохо кончит. Всю свою жизнь Лукот копил деньги, и теперь
Но теперь… теперь все будет иначе. Перед глазами Лукота уже блестело золото, груды золота. А может, ему пожалуют баронский титул. Или… Вдруг его удостоят руки принцессы? Это будет вполне справедливой наградой за подвиг.
МейпКорг, хозяин таверны, не узнает о том, что Лукоту посчастливилось услышать сегодня. Скорее всего, алчный трактирщик попытался бы шантажировать заговорщиков, выманить у них деньги в обмен на молчание. Лукот собирался иначе использовать посланный судьбой шанс. Сейчас он тихонько выберется из своего укрытия, а завтра с утра подкараулит злоумышленников у ворот таверны и как следует их рассмотрит, чтобы впоследствии подробно описать. Затем достанет из тайника свои сбережения, купит осла и отправится в Эслен. А там испросит аудиенции у императора Уильяма и расскажет об опасности, нависшей над его семьей.
Внезапно Лукот осознал, что собравшиеся за столом затихли, и, моментально позабыв о приятных мечтах, вгляделся вниз.
Один из злоумышленников вскинул голову, и хотя в потемках глаз было не видно, Лукот всей кожей ощутил его гневный взгляд.
Но этот человек никак не мог его заметить! Затаив дыхание, Лукот ждал, когда наваждение развеется.
– Твое сердце слишком громко стучит, парень, – произнес заговорщик. Голос его был вкрадчив и мягок, точно бархат.
Лукот попытался спастись бегством, но явь неожиданно обернулась ночным кошмаром. Чердак таверны он знал как свои пять пальцев, однако сейчас все вокруг словно прониклось к нему ненавистью и всячески ему препятствовало. Несколько ярдов, которые надо было преодолеть, чтобы оказаться в безопасности, показались Лукоту бесконечными. Но несмотря на испуг, какая-то часть его рассудка сохраняла ясность и отдавала дельные распоряжения.
«Беги к чердачному окну и прыгай вниз, – твердил внутренний голос. – Твои преследователи наверняка побегут к дверям, и ты выиграешь время. Время, достаточное для того, чтобы найти укромное местечко и спрятаться. Такому мышонку, как ты, это сделать нетрудно».
Что-то ударило его по лицу, однако удар оказался не слишком сильным. Лукот догадался: это заговорщики швырнули в него каким-то предметом, – и порадовался, что им под руку не подвернулось ничего более увесистого.
А потом он вдруг понял, что загадочный предмет как будто прилип к его шее. Однако у Лукота не было времени с ним разбираться. Он перелез через перегородку, которая чуть-чуть не доходила до потолка, и оказался в соседней комнате. Окно там было распахнуто, словно поджидая беглеца. Голова у Лукота слегка кружилась, и вообще, он чувствовал себя не лучшим образом. В горле почему-то першило и хотелось откашляться.
Лишь благополучно выпрыгнув из окна и выскочив на улицу, Лукот понял, что за предмет так крепко прилип к нему. К немалому своему удивлению, он обнаружил, что это рукоять кинжала. Рукоять? Что за ерунда… А куда же подевался сам клинок?
А потом Лукот вдруг осознал, что произошло. Рукоять торчала из шеи, потому что лезвие кинжала впилось ему в горло. Теперь он явственно ощущал смертоносное острие.
«Не трогай кинжал, – приказал Лукоту внутренний голос. – Если ты его выдернешь, то истечешь кровью».
Лукот бросился по улице наутек. Рукой он судорожно сжимал рукоятку кинжала, а слабеющий рассудок отказывался поверить в реальность произошедшего.
«Все будет хорошо, – упрямо повторял про себя Лукот. – Это просто царапина. Я непременно выживу. Сейчас я пойду к старому коновалу, он вытащит кинжал и зашьет рану. Все будет хорошо».
За спиной Лукота раздались тяжелые шаги. Обернувшись, он увидел какую-то тень, явно имеющую человеческие очертания.
И тень эта стремительно приближалась к нему.
Собрав последние силы, Лукот побежал.
Он ощущал, как что-то булькает у него в горле, мешая дышать. Перед глазами расплывались красные круги, его тошнило. Внезапно Лукот понял, что ноги отказываются ему повиноваться и вся левая сторона тела онемела. Однако он, шатаясь, проковылял еще несколько шагов.
«Святые, смилуйтесь надо мной, спасите меня, оставьте меня в живых, и я никому не скажу о том, что слышал», – пытался произнести он, но язык уже не двигался.
А потом Лукот почувствовал, как что-то холодное вошло ему в спину. За первым ударом последовал еще один, потом еще. Возможно, их было три, возможно, четыре. Последний показался Лукоту легким и нежным, словно поцелуй, и пришелся точно в основание черепа.
– Спи спокойно, парень, – раздался над ним мягкий, вкрадчивый голос.
Он так походил на голос святого, что душу Лукота наполнила безмерная радость.
3. Оруженосец
Плотные ночные облака скрыли луну, и свежий морской ветер придавал темноте терпкий вкус. Пальцы на руках и ногах Нейла так онемели от холода, что он почти не ощущал их. До его слуха доносились лишь завывания ветра и мерные удары волн о песчаный берег; ноздри щекотал солоноватый запах морской воды. Однако разыгравшееся воображение мальчика рисовало все остальное. Он видел, как в непроглядной тьме беззвучно крадутся враги. Слышал бряцанье оружия, что неминуемо раздастся сегодня на рассвете. А еще он слышал заунывную песнь духов, которые носятся в пучине волн, не зная ни отдыха, ни покоя, этих живых мертвецов с острыми, как у акул, зубами. Они открывают свои жуткие пасти в предвкушении пиршества. Скоро им достанутся куски живой плоти. Его, Нейла МекВрена, плоти.
– Рассвет уже близок, – шепотом сообщил отец, опускаясь рядом с Нейлом на песок. – Смотри, не зевай.
– Они могут быть где угодно, – раздался в темноте чей-то голос. Нейл решил, что это дядюшка Одчер.
– Нет, – возразил отец. – Есть только две удобные бухты, где они могли поставить на якорь свои корабли. Тут или на Молочном берегу. Мы – здесь. Значит, они – там.
– Говорят, эти вейханды могут передвигаться по ночам. Они, знаешь ли, поклоняются троллям. И видят в темноте не хуже этой нечисти.
– Они видят в темноте ничуть не лучше, чем мы, – отрезал отец Нейла. – И если они высадились с кораблей, сейчас они точно так же притаились на берегу и ждут, когда взойдет солнце.
– А мне плевать на то, как они видят в темноте и что они сейчас делают, – проворчал еще один голос – Одно знаю: они и думать не думают, что их ждет встреча с воинами из клана МекВрен.
Вернее, с тем, что осталось от клана, подумал Нейл. Минувшим вечером он пересчитал бойцов, и их оказалось двенадцать. А утром того же дня их было тридцать.