Терновый орден. Сердца шести
Шрифт:
Вот в ближайшей правой нише статуя бога тишины Оса, обладающего самым коротким божественным именем, чьё учение считает молчание добродетелью, а слова величайшим оружием, что может принести величайшее зло. Его адепты становятся Безмолвными Братьями и Сёстрами, что дают обет молчания. Фанатичные последователи на время обета зашивают свои рты, питаясь только жидкой пищей через трубочку. Самые фанатичные (и больные на голову) последователи вырывают свои языки, дабы обет молчания стал вечным. К слову, шитьё и вырывание языков практиковалось без обезболивающего. Только самым болезненным и жестоким методом. За выполненный обет эти братья и сёстры получали силу от своего бога. Ос многого
Напротив стоит статуя Орорьена, бога врачевания. Его жрецы были целителями, самые сильные из которых могли даже воскресить давно умерших, вернув их души из-за Грани. Обязанностью последователей Орорьена было врачевание всех страждущих, что приходят в их храмы. В виду того, что жрецов было не так много, все просто не успевали вылечиться у них. Потому очередь к целителям была огромной, но в помощи они не отказывали никогда, покуда у них хватало сил. Другой стороной Орорьена была смерть. Собственно, маги тоже молились ему как богу смерти, из-за чего одно время существовало суеверие, что Орорьен является тёмным богом, что было опровергнуто Триединым Оком того времени. Орорьен был богом смерти в контексте управления Источником Душ, через который перед перерождением проходят все умершие. Отсюда и появилась способность высших жрецов этого бога по возврату душ умерших из-за Грани. В этом плане всё было логично, ведь кто кроме бога смерти позволит вытворять подобные вещи? А некромантам покровительствовал другой бог, на этот раз тёмный.
Богиня чувствования Ризия, покровительствующая бардам, художникам, писателям и другим творческим личностям, жрецы и храмовые девы которой служили музами, но получали власть над людскими сердцами. Собственно, большинство жрецов и храмовых дев Ризии как раз и были творческими людьми.
Богиня терпения Тиш’Зар покровительствовала всем учителям и мудрецам. Её адепты имели дар ответа на любой вопрос, сродни прорицанию, но их обетом была необходимость разговаривать исключительно загадками.
Бог целесообразности Зиго не имел статуи, будучи представлен в виде нескольких совмещенных геометрических фигур. Он отрицал всё лишнее. Его жрецы были известны своей аскетичностью, лысыми головами и полным отсутствием чувства юмора. Зато они были превосходными бойцами, ведь путь самосовершенствование предполагал постоянные тренировки. Жили эти лысые жрецы в три раза дольше других людей, даже магов и воинов Воли. Старейшему из адептов Зиго, мудрецу Шошору было около семисот лет, последние триста из которых он провёл в медитации, выполняя обет своего бога. Тело Шошору не старело и продолжало жить, впитывая энергию из окружающего мира. Маги Исмаина исходили голодной слюной, желая изучить мудреца, но жрецы Зиго не жаловали магов, а били очень больно. Не каждый последователь Эруса был готов схлестнуться с одним из лысых аскетов.
Последним из Старших был бог мистики Литид. Ему поклонялись в основном маги, но аспект Литида был шире, чем использование магии. Его также называли богом аномалий и богом физических законов, ведь его адепты могли менять эти законы по своему желанию. Правда, на не самой большой площади, иначе их могуществу не было бы предела. Главный храм Литида был недоступен для простых смертных, ибо находился сразу на нескольких Планах бытия, одновременно в небесах, под водой и в жерле вулкана. В этом храме не действовали законы здравого смысла. Жрецов Литида было не так много, ведь отбор у этого бога был ужасающим по своим требованиям. Даже жрецом Алазара стать было немного
Дальше шли Младшие, но их Эллис уже не помнила. Она только знала, что это боги разных стихий. Им поклонялись только обладатели специфических сил и способностей.
На некоторое время проводник оставил героев в покое, предложив преклонить колени перед своими небесными покровителями. Отправляться на аудиенцию в Лоранде, не помолившись своему богу, считалось дурным тоном.
Дидрик тяжело вздохнул. Будучи гномом, он поклонялся только каменным богам Рубиновых Чертогов, то есть Вечноживущим Предкам, что были обращены в камень при жизни и влияют на подземные царства своей силой. И это было не глупое суеверие. Хотя Вечноживущие Предки уступали по силам даже самому мелкому и захудалому божку, но положив свои жизни на алтарь во имя спокойствия потомков, они, сами того не ведая, создали могущественный ритуал Жертвы, который превратил великих гномов прошлого во что-то вроде духов места.
Разумеется, молиться богам поверхности ни один порядочный гном не станет. Потому Дидрик просто стоял посреди зала, бормоча под нос имена Вечноживущих, которые покровительствовали его роду.
Луэазаэр поклонился алтарю Алазара. Народ эльфов знал его немного под иным именем и немного в другой форме, но сути это не меняло, как и не умаляло уважения к сему божеству. Люди представляли Алазара в самых разных и зачастую пафосных формах. Интересно, что бы они сказали, если бы увидели его истинную форму? Тогда эльфы бы неплохо посмеялись над своими соседями.
Эллис осталась верной себе и духу Арда, склонившись перед Эрусом. Тристан выбрал Литида. Хит подошел к алтарю Ризии.
Больше всех удивила соратников Габор. Думая, что у варваров совершенно иная религия и иные боги, они были обескуражены, когда увидели её перед алтарём Зиго.
— Наш народ славит Высшего Аскета. Так мы зовём того, кого вы называете Зиго, — тихо сказала она, когда отошла от алтаря к остальным.
— Ну… в целом… логично. Если учитывать культуру варваров, — Тристан с озадаченным видом почесал затылок.
— Если вы готовы, нам пора, — поторопил соратников Эллис придворный. — Время аудиенции почти подошло.
Тронный зал короля Лоранда был большим, пышным и помпезным, как и ожидалось. Его создатели и те, кто обновлял и дополнял зал впоследствии новыми чертами, словно соревновались, кто сделает его еще более помпезным.
А вот король оставил двоякое впечатление. Маленького роста, пухленький, аккуратненький Георг Самшит был похож на дворцовый тщательно обстриженный кустарник. Но вот руки его были нетипичными для неженки-короля. Эллис удивилась, когда рассмотрела Георга получше. Перед ней был обрюзгший, запустивший себя бывший воин.
Лет двадцать назад вряд ли у кого-то хватило бы смелости посмеяться над невысоким ростом Георга. До сих пор его взгляд иногда вспыхивал прежним огнём, но быстро потухал. Несмотря на аккуратный и роскошный внешний вид король уже давно устал морально от всего происходящего. Постоянные интриги, дворцовые излишества, политическая грызня подкосили его за много лет, сделали слабой тенью самого себя.
После долгой процедуры представления, в ходе которой едва не уснула даже Эллис, а Габор уже уронила голову на грудь и начала похрапывать, Георг обратился к Защитнице лично.