Терновый венок надежды
Шрифт:
Лживо улыбнулся (тот).
– Ваши земли будут принадлежать вашим, - тут же осекся, - вашего рода, потомкам, это - вершина того, что я могу сделать в данной ситуации.
– Искью. Я хочу Арагонский замок. Де-факто. Что же там будет документально - мне наплевать.
– Идет.
– И помощь... она нужна мне уже сейчас.
Выровнялся. Невольно скривился от раздражения.
– Слушаю.
– Авалос.
Вдруг... его лицо просияло. Искренность сожрала притворство.
– И?
– словно предчувствовал продолжение.
– Его нужно убрать.
Вдруг захохотал Вителеццо, захлопал в ладони, невольно откинувшись на спинку.
Взгляд в глаза.
– Красота! Я так и знал!
Чертовы дети! Я так и знал!
(затем успокоился и уже более сдержано добавил)
Что
***
(А с к а н и о)
– Фернандо.
– Вителли?
– вздрогнул от удивления и неожиданности.
Но коршун уже кружил над своей жертвой, предвкушая чудный, сытный пир.
(прошелся Вителеццо размеренными шагами вокруг застывшего среди залы в замешательстве Авалоса)
– Почему?
Улыбнулся палач.
– Судьба, маркиз де Пескаро. Судьба.
Уверенное движение - и вышел я из тьмы на свет.
Резко обернулся ко мне Фернандо.
– Ты?
– Я.
"За что?"... "Почему?"... "Прости"...
Пустые звуки, которые так и не вырвались из наших грудей, не покинули подсознания.
Лишь пустые, лживые, гнусные улыбки, дразня смерть.
– А я знал, - вдруг изрек Авалос.
Невольно кивнул я, соглашаясь - догадывался.
– Но не думал, что так скоро.
И вновь киваю, вместо слов. Шаг ближе.
– Береги ее.
– Непременно, - отвечаю я.
...
... все произошло слишком быстро. Без рассуждений и сомнений.
Фернандо не сопротивлялся, но и не молил о пощаде - ушел достойно...
Не было смысла сражаться.
Потому что даже я, дитя без малого в этом деле, кожей чувствовал... как замок в короткие мгновения заполнился этими существами, тварями, подобно крысам на палубе тонущего корабля... Холод ходил по моей спинеё предупреждая об опасности. Но в этот раз - не я добыча.
В мгновение ока разорвали на куски и бросили наземь, словно гадкие, старые лохмотья.
– Его стоит сжечь, - учтиво оповестил меня Вителли.
– Обязательно. Дом все равно предавать огню, так пусть вместо меня и... жарится.
Рассмеялся Вителеццо.
– Что ж, смотри сам.
Есть еще какие пожелания?
Сдержанно, отрицательно качнул головой.
– Нет.
– Отлично. А Матиас?
– Он мне будет нужен.
Ухмыльнулся тот.
– Смотри, следи за своей стаей, иначе мне придется вернуться.
– Без сомнений, - ядовито заулыбался я и кивнул.
Шаг к двери.
– Вителли.
Словно ждал тот, тут же обернулся.
Молчит, выжидая.
– А Борджиа? Есть кто из них среди нас?
Радушно заулыбался "союзник".
– А я уже разуверился, что решишься на этот вопрос. Нет, Чезаре этот бой проиграл, как и остальные.
Разворот - и скрылся из виду.
Что ж. Увидим, кто еще из нас... что проиграл.
***
(А с к а н и о)
Свидетели... Свидетели моей гибели были. Были, и видели, как я умирал на смертном одре, как прощался с приближенными, как давал свое завещание об распределении имущества... и повелевающее слово сжечь здесь все дотла. Были, и некоторые даже пали жертвами всего этого фарса.
Яркие, алчные языки пламени жадно тянулись к небу, ехидно мне улыбаясь на прощание, провожая мой прежний мир в небытие, истово благодаря за пышный пир, который я устроил им напоследок.
И был там тот, кто должен был затем сойти за мое грешное тело. Был.
... да только имя его совсем не Фернандо.
Авалоса я так и не предал огню. Не смог.
Я назвал это для себя очередным эдаким планом возможного отступления, который ведом был лишь мне и только мне, а посему не несет в себе угрозы и беспокойства.
Четвертованное тело по началу закопал недалеко от своего, теперь уже бывшего, замка. А затем, спустя несколько лет, перенес на заброшенное кладбище близь Этфе.
P . S .: Виттории я так никогда и не с о зна л ся, что в какой – то мере муж ее одной ногой все еще оставался в этом чертовом мире . И да, ее сверх способности так и не смогли пробить во мне сущие стены вокруг этой страшной тайны , и выудить громогласное наружу .
В далеком будущем , когда сестра основательно взялась за реконструкцию и оживление давно павшего и, казалось бы, всеми забытого "Вечного п раздника", возрождение "Аетфе" , перенес я маркиза де Пескаро в Рим, на некатолическое кладбище, il Cimitero acattolico di Romа, и время от времени стал его навеща ть, уже без всякой опаски . Фернандо де Авалос невольно превратился в заурядного Фернандо Пикколомини со знаменитой, хоть и без оснований приписанной, фамилией, да еще и ко всем у, периодически его годы жизни перерисовывались согласно царствующей эпохе.
Друг. Он стал моим единственным (пусть, отчасти вынужденным и слегка мертвым)... настоящим другом, о котором долго никто, кроме меня, не знал , и уж точно не догадывался об истинном его обличии .
Попытаться возродить его ... я никогда не намеревался, да и не хотел. Его путь завершен. Я это давно уж понял, и решил, но превратить тело в прах так и не осмеливался . В какой-то степени, я сам себя убедил (извратил свое сознание), будто его останки - это маятник моей душ и на этой проклятой земле, и пока он существует - пока и мое сердце отчаянно бьется. Тело, раздробленное... не без подачи моей руки, тело Авалоса было (казалось) моей собственной плотью, что пала в тот далекий летний вечер , но до сих пор мается, ж елая обрести покой .