Терпеливый жених
Шрифт:
— Я тоже, — печально согласился граф. — Вот поэтому-то и необходимо спасать ситуацию.
— А что тут делать? — с отчаянием в голосе вопросил Джо. — Мы все знаем, что ваш дядя, вернее... этот негодяй... Мы все прекрасно знаем, что он ограбил вас и удрал за море... А нас... оставил умирать с голоду.
— Вы не умрете, — твердо сказал граф. — Я не допущу этого. Но... для этого нужна и ваша помощь...
Не успел он закончить фразу, как из-за заднего угла стойки вышел один из сыновей Джо, второй по старшинству. На вид молодому человеку было не больше двадцати.
Держа в руках кролика, юноша радостно воскликнул:
— Посмотри-ка, отец, кого удалось поймать! Что-что, а голодать нам сегодня не придется!
Переведя взгляд с отца на графа, он неловко замолчал.
Рука, сжимавшая кролика, судорожно дернулась назад, как бы желая спрятать от хозяйских глаз пойманное животное.
— Я и не знал, чт-т-то здесь ваш-ша светлость... — виновато пролепетал молодой человек.
— Все в порядке, Колин, — произнес граф, с трудом вспомнив имя сына Джо. — Нет нужды стесняться того, что тебе приходится убивать беззащитных животных. Сейчас другие времена. И я лично разрешаю тебе охотиться в графском парке, не бойся. Только вот кое в чем тебе придется мне помочь.
— Что ж это такое? — В голосе юноши зазвучали подозрительные нотки.
— Попроси всех, кого встретишь в деревне, чтобы пришли сюда как можно скорее, — сказал граф. — Я собираюсь рассказать людям о своих планах. Планах поправить положение дел в деревне. Так что беги и зови народ! Да побыстрее!
Колин вопрошающе посмотрел вначале на графа, потом на отца.
— Ты что не слышал указание его светлости? — прикрикнул тот на сына.
Решив более не испытывать терпение старших, Колин, а с ним и еще один деревенский паренек, все это время робко жавшийся к своему другу, кинулись исполнять поручение.
Граф осмотрелся в поисках свободного стула и, не найдя ничего лучше старой деревянной табуретки, уселся на нее.
— Если желаете чего-нибудь перекусить, — нарушил Джо повисшее в комнате молчание, — то, к сожалению, мне придется вас разочаровать. Да... раньше сюда захаживали в основном, чтобы промочить горло стаканчиком эля... Как говорится, залить неприятности. Теперь же народу стало нечего есть, и это самая главная неприятность. Только и думаешь с утра до вечера, чем бы набить желудок... Люди научились радоваться крохам...
— Я понимаю, Джо, — сказал граф, — но совсем скоро неприятностям придет конец. Это я тебе обещаю. А с меня хватит и стакана воды, если, конечно, таковая еще имеется.
Что и говорить, после перенесенного шока в Уоттон-Холле графу, несомненно, требовалось подкрепиться куда основательнее, но... приходилось быть благодарным и за простую воду.
Джо медленно поплелся к стойке бара.
Послышалось звяканье бутылок, которые вначале показались графу совершенно пустыми.
Вскоре ссутулившаяся фигура Джо вновь замаячила в дверном проеме. В руках у него был стакан сидра.
— Честно признаться, придерживал эти жалкие капли для себя. Думал, вдруг совсем невмоготу станет, так хоть горе будет чем залить. Но жизнь — она штука хитрая. Вот приехали вы, милорд, и сдается мне, что вам оно сейчас нужней...
Внезапно граф отметил, что Джо впервые за весь вечер обратился к нему официально.
Значит, накопившийся в его сердце гнев начал потихоньку таять, освобождая место былому уважению.
Джо всегда славился своей приветливостью. Искренне радуясь каждому, кто переступал порог таверны, он делал времяпрепровождение посетителей еще более приятным, что и привлекало к нему самых разных людей.
Этот человек был известен на всю округу. Отзывались о нем не иначе как о «добряке Джо».
В меру упитанный и веселый нравом, он с легкостью располагал к себе даже первого встречного.
Именно таким он остался в памяти графа.
Сейчас, глядя на этого грустного старика, на его когда-то круглое, румяное лицо, изборожденное теперь глубокой сетью морщин, граф с трудом верил, что перед ним все тот же «весельчак Джо».
Редкие седые пряди украшали его почти полностью полысевшую голову.
— От всей души благодарю вас, — растроганно произнес граф. — Я обязательно заплачу за сидр, но немного позднее, когда поговорю с жителями деревни.
— Если они и придут, — неохотно протянул Джо, — то из чистого любопытства. Сдается мне, вся деревня ненавидит вашу светлость за то, что вы бросили людей на произвол судьбы. Не удери ваш дядя в Америку, они бы, не задумываясь, растерзали его, и точка.
Граф ничего не ответил. Он маленькими глоточками потягивал сидр, погрузившись в свои мрачные мысли.
Скоро за дверью послышались оживленные голоса.
Гул постепенно становился все отчетливее, и собеседники замерли в ожидании приближавшейся встречи с крестьянами.
Через полчаса дверь с шумом распахнулась, и на пороге возник запыхавшийся Колин.
— Они придут... Все, кроме тех, конечно, кто уже не в состоянии ходить...
— Спасибо тебе, Колин, — поблагодарил юношу граф. — Мне бы хотелось, чтобы вы со своим другом послушали то, что я хочу сказать. Это касается вас обоих, поверьте.
В глазах Колина промелькнуло удивление:
— Конечно, ваша светлость. Какие могут быть разговоры?.. Сделаем, как скажете.
Глубоко вздохнув, граф решительно вышел на улицу, где уже собралась шумная толпа деревенских жителей.
Пожилые женщины притащили стоявшие недалеко от таверны деревянные лавки, очевидно, ожидая, что разговор затянется.
Молоденькие девушки уселись прямо на траве, мужчины же предпочли встретить хозяина стоя.
Сотни глаз устремили на графа свой немой, удивленный взгляд. Никто не проронил ни слова, в воздухе повисла прямо-таки оглушающая тишина.